Князь жадно схватил документ и вчитался в него. Он уже не пробовал скрывать своей радости.

– Как я этого ждал, – выговорил он, вытирая искренние слезы счастья.

– Ну, так мы договорились?

– Да, можешь рассчитывать на моих людей, ну и четверых других идиотов я тоже за собой перетяну. Этого должно хватить, чтобы переговоры двинулись в нужном направлении. – Он встал. – Мне надо идти, раздать поручения, приготовить все… Поздравляю, командор Натаниэль, ты только что купил себе армию. Очень надеюсь, что ты знаешь, что будешь с ней делать. – Он засмеялся и энергичным шагом покинул капеллу.

– Как тебе это удалось? – спросил Люциус, когда они остались одни.

– Оказалось, достаточно представиться Эверсоном.

– Да, в будущем этой картой ты вряд ли сможешь сыграть.

– Скорее нет, – мрачно признал Натаниэль. – Но об этом я буду беспокоиться позже. Сейчас у нас на руках война.

* * *

Четвертый день переговоров оказался совсем иным, чем три предыдущих. Вериниус согласно договоренности уже в самом начале заявил, что готов вступить в Святой Союз, как он его назвал. Вскоре его поддержали еще четыре магната. К ним присоединились Ольга и еще два властителя, которых заранее убедил Евгениус. Двое поддались общему настроению, и суммарное число сторонников объединения выросло до одиннадцати. У оставшихся трех фактически не было выбора, и под напором остальных они сдались в ближайшие часы. После этого начались обычные торги за то, кто будет командовать и кто сколько войск вышлет. Когда день подошел к концу, удалось подписать трактат, отдающий под командование Вериниуса от пятнадцати до семнадцати тысяч солдат. Натаниэль был назначен советником командующего. Для всех было ясно, что войска в бой поведет именно Паладин, но правила Ордена не позволяли ему быть официально более чем советником. Этим и закончился исторический Съезд Магнатов в Командории 42. Оставалась только война.

* * *

Лукас Эверсон ворвался в кабинет своего брата как ураган. С багровым лицом и опасно громким дыханием он представлял сейчас, видимо, наиболее устрашающий вид в своей жизни. К сожалению, общий эффект все равно был больше комичным, нежели пугающим.

– Что это все значит?! – крикнул он. – Я тебе говорил, чтобы ты придерживал этого своего Магнуса. Предупреждал, что с ним будут неприятности. Но, конечно, никто меня не слушает. И теперь Одон в твоей темнице. Это, знаешь ли, раздражает! – Мужчине пришлось прервать речь, чтобы отдышаться. – Особенно сейчас, когда после смерти его отца мы могли бы иметь собственного властителя в этой глухомани! – Он еще несколько раз глубоко вдохнул. – Ну ладно, ничего, освободи его, и я не расскажу об этом отцу. А если ты мне еще Спуриуса найдешь, то даже тебя похвалю.

– Князь Одон напал на Серого Стражника с применением чар, – ответил Натаниэль так спокойно, как только мог. – Признался в том, что вдвоем со Спуриусом совершил плащеубийство. Кроме того, они использовали чары сперва для того, чтобы выяснить, что Эрмина работает против них, а затем чтобы ее парализовать. Более того, он сообщил, что использовал магию также и в других обстоятельствах, со Спуриусом… и с тобой.

– И? – Аристократ, казалось, не вполне понимал ситуацию. – Это было для блага семьи. Я уверен, что отец не будет иметь претензий, особенно с учетом того, сколько мы заработали.

– Нашего отца тут нет, – резко оборвал его Стражник. – Ты на Границе, в Командории Стражи. Понимаешь, что я должен тебя за это арестовать?

– Что? – Лукас искренне рассмеялся. – Меня… Нет… Это какая-то шутка? Я уверен, что Спуриус…

– Спуриус мертв. Я приказал его убить несколько недель назад. За те же самые преступления, в которых теперь должен обвинить тебя. Понимаешь меня? Понимаешь ситуацию?

– Что? Но… Это какая-то интрига? Ты пытаешься набрать очки в этом вашем Ордене? Тебе не нужно этого делать. Ты же знаешь, что отец и так обеспечит тебе титул Гроссмейстера. Он все тебе обеспечит. Нет смысла в том, чтобы мы…

– Лукас! Ты использовал магию, вступил в заговор с чародеями, помог скрыть плащеубийство. Это не игра, это реальный мир.

Натаниэль подошел к двери и открыл ее, впустив Маркуса и Вульфа.

– Они отведут тебя в темницу, где будешь ждать приговора. Понимаешь, какое наказание грозит за твои преступления?

– Наказание? – Старший из братьев Эверсонов выглядел так, будто его картина мира полностью рухнула. – Отец не позволит. Я ведь делал только то, что на пользу семье. Ты не можешь меня… Отец…

– Отца тут нет, – повторил его брат с грустью. – И боюсь, что на этот раз тебе придется самому заплатить за свои грехи. Так же, как и всем остальным из нас.

* * *

– Уже можно открывать глаза? – спросила Касс, прислушиваясь.

– Еще минутку, – ответила Риа, суетясь в спальне. – Да, уже можно.

Открытым глазам явился лист бумаги с наброском портрета.

– Это я! – радостно подтвердила Зрячая. – Великолепно. Я все время думала, что ты не хочешь мне показывать свои рисунки, потому что они барахло.

– Я их не хотела показывать, потому что они очень личные. – Лазутчица недобро зыркнула на нее.

– А это значит, что я теперь смогу увидеть остальные?

– Нет.

– Но они ведь в том ящичке, верно? Знаешь же, что я их могу достать телекинезом.

– Знаешь же, что я могу тебе причинить боль сотней разных способов и не оставить длительных следов, – спокойно ответила Риа.

– А если я очень попрошу их посмотреть? Ну так, очень-преочень? – Касс улыбнулась как можно трогательнее.

– Ладно. Несколько, – в голосе женщины прозвучала полная капитуляция.

Касс мгновенно подскочила к ящичку и вынула пачку листов.

– Вот эти превосходные. Особенно пейзажи, они исключительно подробные.

– У меня хороший глаз к деталям, это помогает в работе.

– А это кто?

– Это дедушка, то есть Ульм. – Риа вырвала рисунок из руки подруги.

– Тот, которого зовут Кровавым Странником? Это он учил Вульфа, да? Я думала, что он уже давным-давно покинул Орден.

– Несколько лет назад. Его выгнали незадолго до того, как я вступила в Жнецы.

– Я слышала, это он выбил Вульфу глаз.

– Да. Он был лучшим фехтовальщиком из тех, кого я видела. А как он двигался в своем возрасте. Каждый его жест был невообразимо идеальным. Как будто он даже был не человеком, а каким-то воплощением смерти.

– Звучит несколько пугающе.

– Такой он и был, совершенно ужасающий. – Жница явно погрузилась в воспоминания.

Касс огляделась по комнате, высматривая, на что бы перевести тему разговора. Наконец подняла миску с водой.

– У меня для тебя тоже есть подарок, – сообщила она, концентрируясь. Жидкость поднялась, заволновалась и начала принимать форму. Это был медленный и мучительный процесс. Еще труднее оказалось задержать движение, чтобы превратить результат в ледяную скульптуру. – Тадам! Я сделала твой бюст изо льда… Он ужасно холодный и скольз… Ой… Не получилось.