– Миллиарды сделал на своих «невестах».

– Да уж…

– Не хотите перенять опыт?

– В каком смысле?

– Продайте ее мне. Мы с мамой хотим ее в нашу семью.

– А как же беременная Лика? – ухмыляюсь я.

– Ну, что Вы… Лика – невеста Сергея. А «Лера»… интересна мне. Назовите цену, Захар. Достойную. Не стесняйтесь.

– Она не проститутка.

– А я этого и не сказал. То, как я возьму ее – это уже мои заботы. Цена – за то, что отпустите Вы.

– Поделилась горем? – зло ухмыляюсь я.

– Нет. Догадался. Врать не умеет. Ценное качество!

– Не продается.

– Десять.

Меня начинает потрясывать. И вдоль позвоночника – волна дрожи. Мне порвать его хочется!

Софья идет к нам.

– Я сказал – нет.

– Двадцать.

– Не продается. Всё.

Подходит.

Я беру ее за руку, смещая за свою спину. Он понимающе смотрит на мой жест.

– Ммм… Ясно. Вот теперь понял.

Софья подозрительно посматривает на нас.

– Прощайте… «Лерочка».

– Прощайте, Роман.

– Всех благ!

Веду ее к машине.

– Вы заболели?

– Нет. С чего ты взяла?

– Вас лихорадит, – поворачивается она ко мне.

– Неа… – пытаюсь улыбнуться, но кроме оскала ничего не выходит. – Тебе показалось.

Открываю ей заднюю. Не хочу, чтобы разглядывала меня сейчас.

– Боже мой… – расстроенно бормочет, садясь в машину. – Ну, что за человек?… Даже человеческой заботы принять не может…

Могу! Но не сейчас.

– Молча посиди, – захлопываю я дверь.

И достаю сигарету.

Пронесло…

Мне снится, что я глотаю что-то огромное и горящее, оно застревает в моем горле и рвет его. Взрываясь болью в моей голове. Ощущения очень явственные. Сон развеивается, а ощущение – нет. Едва разлепляю глаза. Голова гудит сильнее, чем с похмелья. Пытаюсь сглотнуть и дергаюсь от пронизывающей боли в горле.

– Ооо…

Бакс, поскуливая, кладет лапу на диван.

– Бакс… – пытаюсь позвать я, но звука нет.

Шея практически не поворачивается, и я кладу на нее ладони, пытаясь облегчить боль.

Очень редко я болею. Так – вообще не припомню во взрослом возрасте.

При попытке встать весь покрываюсь неприятным липким потом. Голова кружится. Держась за стенку, иду в ванную. Бакс обеспокоено крутится под ногами.

Надо его выгулять…

Смотрю на себя в зеркало, поставив руки на раковину. Они дрожат от слабости. Да уж…Что это за хрень такая со мной? Лимфоузлы вздутые… все отекшее…

Позвонить Софье? Спросить, что с этим делать? А лекарства можно заказать с доставкой из аптеки.

Да только голоса-то нет, как говорить?

Завтра приедет Раиса, я должен быть бодрячком! А я еще в законодательство толком не залез по ее делу.

Умывшись, добредаю обратно до дивана и с облегчением приземляюсь головой на подушки. Дотягиваюсь до телефона.

Волк: Доброе утро. Что-то мне поплохело. Нужна срочная реанимация. Поможешь?

Фея: Доброе утро. Даже страшно интерпретировать, что именно обозначают Ваши слова.

Волк: Софья… температура, горло, жуткая головная боль. И голоса нет.

Фея: О, Господи… Адрес. Сейчас приеду.

Посомневавшись пару минут, всё-таки скидываю адрес.

Как минимум, попрошу погулять с Баксом. Ее он слушается.

Да и Бакс мне точно чаю горячего не заварит. А Софья…

У меня даже есть мята и имбирь.

В голове гудит, глаза закрываются. Я уплываю в какое-то пограничное состояние.

Слышу, как Бакс срывается к двери, и секунд через десять – звонок.

А, да… Это же не Элла, Софья не знает кода. Скидываю ей на телефон код. И когда дверь открывается, удаляю. С ее детскими паролями…

– Здравствуйте…

– Привет, – хриплю я, морщась от резкой боли в горле.

Бакс радостно прыгает вокруг нашей гостьи. Софья, немного смущаясь, осматривается в моей не слишком большой студии.

– Погуляй… пожалуйста… с собакой…

– Ого… – присаживается она ко мне, кладет руки на шею.

Пальчики аккуратно ощупывают лимфоузлы.

– Ангина. Как Вы умудрились? С Баксом сейчас погуляю. Где поводок?

– Нет… – шепчу я, через силу присаживаясь. – Надо надеть парфорс. Не удержишь…

Бакс, сообразив, что ему, наконец-то, обломится прогулка, уже сам несет в зубах ошейник с поводком, нетерпеливо пританцовывая.

– Не волнуйтесь. Я справлюсь.

Забирает из его зубов поводок. Играясь, он тянет поводок, упираясь ногами. Софья с улыбкой хватает его за нос пальцами. Тот, фыркая и рыча, уворачивается, отпускает ошейник и облизывает ее руки.

– У меня раньше была собака. Тоже большая.

Перед тем, как уйти, Софья включает на кухне чайник. Я слышу, как он шумит. Бакс радостно скулит у двери.

– Ты мой хороший… – воркует она с ним. – Хороший… Хороший мальчик… сейчас пойдем гулять… Намордник… Нет! Дай-ка мне свою мордочку симпатичную… Вот так. Молодец. Хороший мальчик!

«Хороший мальчик» сейчас кончит от количества ласк и похвал, – ухмыляюсь я с болезненной гримасой.

И сам тоже расслабляюсь от звука ее уверенного, умиротворяющего голоса. И она уже не кажется мне такой инородной в моей квартире.

Они уходят. Минут через десять заново скидываю ей пароль.

Давай, Софья. Со второго раза можно уже и запомнить эти двенадцать цифр. Графически – четыре треугольника. Запоминается достаточно легко.

Можно считать, вручил ключ от квартиры.

Софья колдует что-то на кухне. Бакс не отходит от нее ни на шаг. Предатель… я тут сдыхаю, практически…

– Нужно выпить, – присаживается она рядом.

Сглатываю слюну, чувствуя, словно в гортань врезаются осколки стекла.

Но делаю глоток теплой горькой жидкости.

– Пейте… пейте… потихоньку.

Допив, падаю с закрытыми глазами на подушку.

– Антибиотик пить утром и вечером. Семь дней. Даже если станет легче быстрее, курс нужно допить до конца А это – антисептический спрей с йодом, хороший, он еще и обезболивает немного. Здесь чай с шалфеем и ромашкой. Пейте почаще, – ставит она на столик термос.