Обгоняю, кладу руку на дверь. Замыкаю. Разворачиваюсь к ней.

Кто-то адекватный очень-очень тихо, на краю бушующего урагана, пытается докричаться до меня: Тормози, Волков!

– Что с Китом у тебя?

– Не твоё дело!

– А с Ванечкой о чем разговариваем?

Она в ярости дергает кулаками вниз, закрывая глаза.

– О чем?!

– О любви! – рявкает. – Знакомо Вам такое слово, Захар Тимофеевич?

– О любви?.. – пересыхает у меня во рту. – Любишь, значит, Ванечку своего? Тогда мне тебя просто… жалко, Фея! Любишь одного, трахаешься с другим, тискаешь третьего!

Как рыба, несколько раз открывает и закрывает рот, пытаясь что-то сказать. Вдыхает поглубже: – А мне жалко Вас! Только и знаете своё «трахаться»! – выплёвывает она.

– А Вы, барышня, про это ничего не знаете, да?

– Не знала! До этого момента меня только любили! А Вы…

– А я трахнул?

– Да!!

– Так, а если вас только «любить», – ухмыляюсь я, – вы ж не кончаете, только имитируете!

Её щёки вспыхивают еще ярче.

– Ммм! Попал, да! Не кончала ты со своим Ванечкой?

– Это не Ваше дело!!

– Не умеешь ты врать, моя драгоценная! Так что там? Изнасиловал я тебя, значит? А давай-ка, повторим эксперимент!

Подхватываю за талию и рывком разворачиваю, усаживая на стол.

В ужасе застывает.

– Давай, кричи! Сейчас твой «Ник» прибежит, поубиваем с ним друг друга здесь!

Ее рот тут же захлопывается. Грудь истерично дергается, втягивая воздух.

Медленно приближаюсь губами к ее шее. Целую.

– Ну, что ты… давай… сопротивляйся… – отстраняюсь я. – Я же не твой мужчина… чужой!

Пощечина!

С рычанием перехватываю руку, заваливаю на стол. Тихий вскрик. Задираю юбку.

– Нет-нет-нет-нет!!! – впиваюсь в губы, расстегиваю ширинку.

Смещаю в сторону ее мягкие трусики, прижимаюсь. Бедра дрожат от нетерпения. Но я не двигаюсь. Мы дышим с ней. Часто-часто…

– Давай… Говори…

– Что?…

– «Не хочу тебя, Волк!»

– Не хочу…

– «Не хочу тебя, Волк!!», «И твой член не хочу!»

– Не… – вдавливаюсь головкой.

Вскрик!

– Не хочу… не хочу!!! – яростно шепчет она, лупя меня по всему, до чего может дотянуться.

– «Твой ЧЛЕН не хочу!» Давай… – задыхаюсь я. – «Лебедь» же из твоего чистого ротика как-то выпорхнул?!

– Нет-нет-нет… не на… до…

– Не то говоришь! Плохо вырываешься, Фея! – кусаю ее шею. – Некачественно! Только дразнишь!

Врываюсь в нее!

Впиваюсь в губы, ее пальцы врезаются в меня, и я разгоняюсь. Все, как она «не любит»! По-жёденькому! Пытаясь погасить губами все ее стоны. И растворяюсь опять, полностью теряя себя! Меня бьет крупная дрожь, и уши закладывает.

Ну, какой же я тебе «чужой»? Разве с чужими бывает так?!

И она вскрикивает опять, впиваясь в мои губы. Меня накрывает удовлетворением и оглушающим оргазмом. Я медленно останавливаюсь. Выхожу из нее. Застегиваю ширинку. На полу валяется ее расколотый телефон.

Телефон…

Ухожу к окну. Пытаясь отдышаться.

Никаких на*уй тебе нежностей больше! – моя боль в груди возвращается.

Разворачиваюсь.

Она сползает по стене рядом со столом, закрыв глаза.

Слезы текут…

Отворачиваюсь опять.

В голове звенит. Начинаю приходить в себя или наоборот. Не знаю. Не понимаю.

Ты что делаешь, Волк?

Ты уже ходил этим путем… Ты уже терял башку от женщины… хочешь туда опять? Потерять себя? Начать крошить всех налево и направо? Ты же сейчас в полном аффекте, бл*ть, был! Ты хотя бы можешь логику и последовательность событий восстановить? Как она оказалась под тобой? Что ты ей говорил? Почему? КАК ты с ней говорил?

Е*анутый…

Это не твоя женщина…

Не хочет она ею быть.

Достаю из стола пачку денег, там сотка. Подхожу к дивану, там ее сумочка. Кидаю деньги в сумку.

– Премия. За фокус с трусиками. Мне вставило, спасибо! – во рту пересыхает, голова кружится. – А теперь… Уходи. Исчезни. Не хочу тебя больше видеть никогда. Потеряйся!

Ухожу опять к окну, не вижу ничего.

Слышу, как хлопает дверь.

Всё.

* * *

– В общем так, Захар. Прогноз у меня печальный. Иллюзий я не питаю. От силы полгода, может, год. Но в любой момент может, сам понимаешь… С Тимкой я поговорил, он уже большой. Всё понимает. Наталью мне не спасти. Нет у меня больше ни сил, ни возможностей в узде ее держать. Но и бросить ее тоже не могу. Дочь, всё-таки. Пока я живой – пусть Тимофей со мной будет. Я так решил. Потом… Все наследство я перепишу на Тимофея. Наталья все по ветру пустит, его нищим оставит. Ты будешь опекуном, будешь выплачивать ей определенную ренту ежемесячно. Я оставлю в приложении к завещанию пакет документов, который тебе поможет вернуть все права опеки на Тимку, а у Натальи их отнять. До моей смерти ты их не получишь. Понял?

– Понял.

– Но у меня условие. Ты должен жениться на хорошей женщине. Женишься до моей смерти, увижу, что достойная мачеха, нравится Тимофею – получишь сына. Нет – значит, не сильно и хотел. Другой человек опекуном будет. Актрис фиктивных мне не подсовывай. Узнаю, больше разговаривать не будем. Не обессудь.