На левом фланге 9-й даремский полк легкой пехоты практически не сталкивался с трудностями и вовремя вышел на заданные позиции, потеряв всего лишь 30 человек. 6-й даремский полк легкой пехоты последовал за 8-м полком и вошел в соприкосновение с противником на правом фланге между 8-м полком и маорийским батальоном, столкнувшись при выдвижении с частями 15-й немецкой танковой дивизии и итальянской дивизии «Литторио», потеряв при этом 7 офицеров и 78 солдат. 8-му Королевскому танковому полку пришлось на первых порах задержаться изза трудностей, связанных с расчисткой проходов в минных полях, но к рассвету он вместе с пехотой бригады достиг заданных планом рубежей.

На левом фланге наступала 152-я бригада Мюррея из состава хайлендерской дивизии. Для того чтобы узнавать в темноте своих, на спинах солдат были нашиты белые андреевские кресты. Это были полосы белой ружейной ветоши, прикрепленные к лямкам походного снаряжения. На правом фланге 5-й сифортский полк без четверти четыре легко достиг своих заданных рубежей, хотя при этом были ранены командиры двух рот. 5-му камеронскому полку на левом фланге пришлось выдержать жестокую схватку. Кроме того, ему было трудно выдержать верное направление и поддерживать взаимодействие между подразделениями. Свою задачу полк выполнил вовремя, но на рассвете его атаковали неприятельские танки, а противотанковая артиллерия пришла на выручку только в девять часов утра. До этого к камеронскому полку присоединились «Валентины» 50-го Королевского танкового полка, а внимание вражеских танкистов было отвлечено наступлением бригады Карри.

Фрейберг согласился с тем, чтобы перенести атаку бригады с без четверти шесть на четверть седьмого, поскольку продвижение проходило с задержками и у командования были сомнения относительно истинного положения дел. При выдвижении 3-й гусарский полк был обстрелян и потерял 12 танков, оставшись с 11 «шерманами», 7 «грантами» и 5 «крусейдерами». Гусары дошли до позиций 9-го даремского полка легкой пехоты в четверть шестого. Королевский уилтширский йоменский полк, наступавший в центре, достиг заданных позиций на четверть часа позже, а уоркширский йоменский полк был на позициях бригады Мюррея без четверти шесть, потеряв на минах 6 танков. Все три полка продвигались с большим трудом из-за темноты и густой пыли.

3-й гусарский полк начал наступление неудачно из-за того, что эскадрон тяжелых танков потерял управление: командирский танк сразу подорвался на мине. Радиостанция на танке, куда перебрался командир, оказалась в нерабочем состоянии. У эскадрона «A» осталось всего 3 «крусейдера», с которыми пришлось начать атаку. К счастью, на этом участке поначалу противник оказывал слабое сопротивление, и было взято большое число пленных. В полку осталось всего 7 танков, когда он вышел на тракт Рахман, но к этому времени подоспели танки Бэйса.

Королевский уилтширский полк вышел с исходной позиции, имея 8 «шерманов», 10 «грантов» и 15 «крусейдеров». По дороге из строя вышли 11 танков. Передний эскадрон «крусейдеров» достиг заданного рубежа перед рассветом и наткнулся на батарею противотанковых орудий, которые открыли огонь. Танкисты нанесли ответный удар, а потом повернули на юг, где разведка заметила движение неприятельских танков. Танк командира эскадрона был подбит, и остальные танкисты полка не знали, что произошло дальше. К тому времени эскадроны тяжелых танков оказались под огнем, а заградительный огонь переместился далеко вперед. Полк выставил дымовую завесу, и огонь противотанковых орудий стал немного слабее. Полку было приказано держаться любой ценой до подхода 1-й бронетанковой дивизии.

Уоркширский йоменский полк, который начал атаку, имея 38 танков, испытал нечто подобное. Ему также было приказано драться до подхода бронетанковой дивизии, и танкисты оборонялись, стреляя во всех направлениях.

В это время Фрейберг делал все, чтобы заставить поспешить Бриггса. Он позвонил Лису без двадцати пяти минут восемь и доложил, что Карри несет тяжелые потери: его порядки сильно поредели. Он также сказал, что Фишер продвигается очень медленно, и попросил поторопить его. Лис согласился поговорить с Ламсденом. Три минуты спустя Фрейберг позвонил снова, повторив свою настоятельную просьбу. Не прошло и десяти минут, как он опять позвонил, чтобы сказать, что удалось достичь передовых позиций неприятельской пехоты. Но с севера в его боевые порядки вклинились немецкие танки, и наступление может захлебнуться. Фрейберг считал, что темп наступления уменьшился, поэтому на передовую должен прибыть кто-нибудь из старших офицеров 10-го корпуса. Полчаса спустя Карри потребовал, чтобы Фрейберг заставил Фишера поторопиться, так как его полки, особенно Королевский уилтширский, находятся в отчаянном положении.

Все три полка Фишера, Бэйс на правом фланге, 9-й уланский в центре и 10-й гусарский на левом фланге, уже вступили в бой, хотя и находились еще позади нескольких уцелевших танков Карри. Бригада Фишера выступила с места своего сосредоточения в половине третьего ночи, медленно пробираясь вперед в непроглядном мраке по дорогам, забитым брошенными машинами, которые приходилось убирать с пути. Усугубило положение то, что 10-й гусарский полк взял неверное направление, развернулся и направился назад. Карри жаловался, что Фишер разворачивает свои силы в боевой порядок вместо того, чтобы просто прийти к нему на помощь. В действительности танки Фишера находились не так далеко на западе, как полагали, и им было не так просто развернуться в боевой порядок из трех походных колонн на местности, занятой пехотой. Танки Карри обстреливались из танковых и противотанковых орудий, удачно расположенных на гряде холмов к западу от тракта. Местность была занята скоплениями войск, окутана дымом от горящих танков, от артиллерийского огня с обеих сторон, к чему можно добавить тучи пыли, взметаемые в воздух гусеницами танков.

Вскоре после этого командование 30-го корпуса оповестило, что можно ожидать атаки 21-й танковой дивизии с севера и 15-й танковой дивизии с запада. Получив это предупреждение, Фрейберг снова переговорил с Лисом в десять часов, сказав, что положение остается неудовлетворительным, так как танковых подкреплений до сих пор нет, а танки, которые находятся на передовой, не имеют возможности двигаться. В это время танки Бэйса выдвинулись вровень с позициями 3-го гусарского полка, а на правый фланг выдвинулись боевые машины 8-го Королевского танкового полка. Спустя сорок минут Фрейберг удостоверился в том, что танки Фишера прошли через позиции потрепанной бригады Карри, который в то утро потерял 70 танков. В Королевском уилтширском полку осталось 2 танка, потери составили 50 солдат и 11 офицеров, включая полковника Гибба, командира полка. Были также ранены командиры всех трех танковых эскадронов. В 3-м гусарском полку осталось 8 танков, а потери составили 15 танков. Потери в живой силе были такими же, как в уоркширском полку, который потерял 24 машины (осталось 7 танков), людские потери составили 36 человек.

Карри и Фрейберг в один голос утверждали, что только быстрый рывок позволит Фишеру прорваться сквозь противотанковый заслон вдоль тракта. Но позиции противника стали сильнее, чем были четыре часа назад, когда Карри постарался сделать решительный рывок, но завяз, понеся тяжелейшие потери.

В немецкой танковой армии эта ночь была выбрана для перехода с немецкого летнего времени на центральноевропейское время. Это вряд ли могло помочь делу, а шансы избежать путаницы уменьшились, когда начался воздушный налет на передовые штабы африканского корпуса, во время которого был легко ранен генерал Тома. Телефонную связь удалось восстановить только к половине шестого, когда главный штаб Роммеля начал, наконец, получать донесения из частей. Поначалу командование полагало, что атакующие войска продвинулись на север дальше, чем это было в действительности. Немцы думали, что сильный удар был нанесен на северо-восток от Сиди-Абд-эль-Рахмана. К четырем часам они узнали о дальнейшем развитии атаки, направленной в левый фланг 15-й немецкой танковой дивизии, но думали, что это второй удар. Без четверти пять был отдан приказ о немедленном начале атаки силами обеих танковых дивизий. 21-я дивизия должна была двигаться на север, по направлению к Сиди-Абд-эль-Рахман, чтобы отразить предполагаемый удар. При первых лучах восходящего солнца командование африканского корпуса поняло истинное положение, хотя детали его были еще не ясны. Африканский корпус не имел связи с Рандовом и через танковую армию получил приказ остановить 21-ю дивизию. Шпонек со своей 90-й легкой дивизией теперь подчинялся непосредственно Роммелю, чтобы освободить Тома для руководства контратакой. Тома прибыл в штаб Ферста, командира 15-й танковой дивизии, в четверть девятого. После этого было решено, что 21-я дивизия атакует выступ с севера, в то время как 15-я дивизия, отобрав у дивизий «Литторио» и «Триест» все имеющиеся в наличии итальянские танки, должна ударить по выступу с запада. Атака не могла начаться раньше одиннадцати, но к этому времени должна была появиться долгожданная 2-я бронетанковая бригада.