– Должно быть, утреннее недоразумение очень тебя огорчило, – осторожно заметила Корделия.

В ответ девочка лишь приподняла брови.

– Еще бы. – ответила она после некоторой паузы. – Это было ужасно… они набросились на меня за то, что мой папа вынужден предпринять, у бизнеса свои законы. А я-то считала, что я тут среди друзей… – Она покачала головой. – Жутко обидно. Но с другой стороны, это было даже полезно, – добавила Сара. – Теперь я знаю, кто мне настоящий друг.

– Например, Кэролайн Баррингтон? – быстро спросила Линдсей.

– А почему именно она? – удивилась девочка.

– Ну, она же заходила узнать, как у тебя дела, и спросить, пойдешь ли ты обедать.

– Да. – Сара пожала плечами. – Что-то не припомню. Впрочем, раза два действительно кто-то стучался, но я уже сказала вам, что не хотела никого видеть. Я заперлась и впустила только мисс Кэллеген, потому что не хотела наживать себе неприятности, они непременно бы возникли если бы я ей не открыла. – Сара Картрайт больше не скрывала своей враждебности.

– Так что ты ничего не видела и не слышала? Ничего, что могло бы иметь отношение к убийству Лорны Смит-Купер?

– Совершенно верно. – кивнула Сара. – И теперь, если у вас все… В общем, у меня полно дел. Я как раз собиралась пойти в гимнастический зал, чтобы отработать кое-какие движения. Так я могу уйти?

– Конечно-конечно. Но, если ты не возражаешь, я бы хотела задать тебе еще парочку вопросов, – мягко сказала Линдсей.

Брови девочки опять взлетели вверх, она наградила журналистку уничижительно-презрительным взглядом.

– Если вам делать больше нечего, то давайте – спрашивайте, – буркнула она.

– Ты сделала заявление полицейским, что в субботу утром мисс Кэллеген отвела тебя во второй музыкальный класс.

– Ну да, верно. Так оно и было.

– А зачем, по-твоему, она тебя туда повела?

– Хотела мне помочь. Я была жутко расстроена, надеюсь, вы это понимаете. Мисс Кэллеген сказала, что мне необходимо где-то побыть одной, чтобы успокоиться. Она сказала: «Пойдем во второй музыкальный класс, там сейчас никого нет. Его приготовили для нашей знаменитой гостьи, так что туда сегодня никто заходить не будет». Глаза Линдсей буравили девочку.

– А ты уверена, что мисс Кэллеген сказала именно это? То есть что класс был подготовлен специально для мисс Смит-Купер?

– Да. – кивнула Сара Картрайт. – Совершенно уверена.

– А вот мисс Кэллеген ничего подобного не помнит, – как бы невзначай заметила Линдсей.

– Мне очень жаль, но она произнесла именно эти слова.

– Ты также сообщила полиции, – продолжала журналистка, – что мисс Кэллеген ходила по классу, открывала шкафы и рассматривала их содержимое. Ты по-прежнему станешь утверждать это, не так ли? Видишь ли, мисс Кэллеген уверяет, что и этого она не делала.

Глаза Сары вспыхнули, и она недовольно ответила:

– Да, я по-прежнему это утверждаю! А почему вы считаете, что я вру? С какой стати? Мисс Кэллеген я зла не желаю, она очень мне нравится.

– Я могла бы назвать несколько причин, которыми можно объяснить твое нежелание говорить полную правду. – Линдсей замолчала, однако Саpa не пожелала принять ее вызов. С сожалением покачав головой, та продолжила: – Что ж, колитак, извини за беспокойство. Надеюсь, мы не слишком долго задержали тебя, прости, что помешали. – С этими словами она повернулась и вышла из комнаты.

Корделия вышла следом. Линдсей просто обуревала ярость. Внезапно ее лицо осветилось улыбкой. Обернувшись к Корделии, она заметила.

– Есть во мне что-то, что заставляет Картрайтов задирать нос. Нет, я никогда не смогла бы ходить в элитную школу, где все такие воспитанные.

В ответ Корделия так расхохоталась, что две школьницы, проходившие мимо них, даже остановились и недоуменными взглядами уставились им в спины.

Расположившись за письменным столом Пэдди, Корделия что-то быстро записывала в блокноте, а Линдсей мерила шагами комнату, куря одну сигарету за другой и поглядывая на безделушки, стоявшие на каминной полке. Потом она подошла к бару и, плеснув в небольшой стаканчик виски, спросила:

– А тебе налить?

– Это зависит от некоторых обстоятельств, – улыбнулась Корделия Браун в ответ. – Мы собираемся пойти поесть? И если да, то когда именно?

– А нам обязательно куда-то идти? Что-то меня сегодня не тянет выпытывать у официантов, что за пойло значится у них в винной карте. Я что подумал. – может, мне поехать и поискать индийскую забегаловку, где дают еду навынос. Баксто. – это, конечно, не многонациональный мегаполис, но должны же здесь быть экспресс-кафешки, где продают что-нибудь, кроме рыбы с жареной картошкой. Или у тебя есть еще какие-то мысли на этот счет?

– Да нет, только я надеялась, что мы найдем какой-нибудь уютный ресторанчик и немного расслабимся там, – отозвалась Корделия.

– Каждый проведенный здесь день я зарабатываю деньги, – покачала головой Линдсей. – И у меня нет желания расслабляться и тратить их. Особенно после того, как я позволила Пэдди задеть мое пресвитерианское сознание.

– Это мои проблемы, Линсдей. У меня деньги есть, и платить буду я.

Тут Линдсей разозлилась не на шутку.

– Ни за что. – вскричала она. – Я слишком мало тебя знаю, чтобы позволить за себя платить. Если тебе так уж хочется себя побаловать, то иди конечно. А я уж как-нибудь, с твоего разрешения обойдусь чем-нибудь более привычным и скромненьким.

Корделия была поражена подобным взрывом.

– Боже мой, – пожаловалась она. – Временами ты становишься такой дьявольски самодовольной! Ну почему, черт возьми, нам просто не отдохнуть, а? И эта твоя пуританская дребедень никому не нужна, поверь мне.

– Что ты подразумеваешь под «пуританской дребеденью»? Я всегда и везде платила за себя сама и пока не собираюсь изменять этой привычке. Моя независимость досталась мне очень непросто, и я не собираюсь расставаться с нею.

Корделия смущенно покачала головой:

– Послушай, я ведь всего лишь хочу угостить тебя обедом и совсем не предлагаю тебе становиться содержанкой. Знаешь ли, позволить кому-то оплатить обед, не такая уж крамола.

Линдсей скривила гримасу:

– В моей профессии, дорогуша, бесплатных обедов не бывает.

– Господи, да ты просто невыносима! Черт с тобой, иди и покупай свою дурацкую еду навынос! И заплатим за нее поровну, чтобы ты успокоилась!

Линдсей выбежала из комнаты, захлопнув дверь. Когда она вернулась с пакетом индийских кушаний, Корделия лежала на диване с бокалом вина в руке и читала воскресную газету. Она демонстративно не обратила на журналистку внимания. Линдсей, уже крепко сожалевшая о своем выпаде, стала распаковывать фольговые коробочки с цыпленком, бараниной и овощами с рисом, приправленными карри.