– Вот именно. – Брук хмуро смотрит на меня. – Дина из тех, кого никто не захочет иметь в числе врагов, Элла.

Я хмурюсь в ответ.

– И что это значит?

– А то, что она воспринимает в штыки любую дерзость в свой адрес, а ваше поведение, твое и мальчишек, совершенно взбесило ее.

Она не выглядела взбешенной, когда занималась сексом с сыном Каллума в гостевой ванной, чуть не проговариваюсь я.

– Когда я говорила с ней на следующее утро, она даже произнесла слово на букву «с», – нараспев говорит Брук.

У меня отвисает челюсть. Ого! Дина назвала меня…

– Суд, – подсказывает Брук, усмехаясь моему ошарашенному выражению лица.

Я непонимающе смотрю на нее.

– Дина угрожала оспорить завещание Стива, – поясняет Брук. – И если она намерена осуществить свою угрозу, гарантирую тебе, что судебное разбирательство затянется на годы. Под конец денег не останется ни у одной из вас – все получат юристы. Я отговаривала ее, но Дина всегда была упрямой, и она очень обижена на то, как ты вела себя с ней.

– Какое ей вообще до меня дело? – я раздраженно качаю головой. – Я не знаю ее и никогда не знала Стива.

Брук делает глоток воды.

– Со вторым пунктом тебе, считай, повезло. Я про то, что ты не знала Стива.

Я хмурюсь. Мне совсем не хочется затягивать наш разговор, но следует признать, что каждый раз, когда кто-то упоминает моего биологического отца, я начинаю сгорать от любопытства.

– Почему?

– Потому что, пусть даже Каллум Ройал думает обратное, Стив был отвратительным другом.

Что ж, данное мнение, скорее всего, исходит от Дины, которая в моей личной иерархии демонов лишь на шаг отстает от Брук, я не верю ни единому слову стервы, но мило улыбаюсь и киваю, потому что это самый легкий путь положить конец нашей дискуссии.

– Как скажешь.

– Это правда. Тебе повезло, что он умер. Я бы не хотела увидеть, что он сделал бы с такой юной, невинной девушкой, как ты.

От предельной откровенности Брук, которая так отличается от ее обычной слащавой манеры говорить, волосы на моем затылке встают дыбом.

– Дина бесится из-за завещания, но я не имею к этому никакого отношения.

Губы Брук кривятся в гадкой улыбке.

– Стив оставил бы свое состояние черепахе, только чтобы Дине ничего не досталось. Но то, что он завещал все тебе, стало для нас шоком. Даже Каллум думал, что деньги отойдут его сыновьям.

Это заставляет меня задуматься. Не потому ли Гидеон ненавидит меня? Считает, что я украла его наследство?

– Каллум не обделяет мальчишек, – говорю я.

Брук качает головой в притворном изумлении.

– В мире ничего никогда не бывает достаточно. Разве ты еще не уяснила это? – Она ставит стакан на столешницу между нами. – Еще не поздно, Элла. Мы с Диной можем стать твоей семьей. Тебе необязательно оставаться здесь, с этими людьми. Они губительны, как яд. Сначала используют тебя, а потом обидят.

Я удивленно смотрю на нее.

– Кроме тебя, меня тут никто еще не обидел. Ты пытаешься разрушить семью Ройал, и я не понимаю, почему. Какую цель ты преследуешь? Что ты имеешь против них?

Брук вздыхает, словно я глупый ребенок.

– Моя цель – выжить, и, видит бог, я стараюсь научить тебя тому же. Я до последнего уговаривала тебя убраться отсюда. Я делала все, чтобы помочь тебе. – Тон ее голоса меняется, из слащавого превратившись в жесткий и едкий. – Но смотрю, ты как они. Тебя ослепили обворожительные улыбки Ройалов, и ты не видишь своего спасителя. Моя мама говорила мне: нечего метать бисер перед свиньями.

– И я свинья, потому что думаю, что Ройалы не вгонят меня в могилу?

– Ты ничего не понимаешь, ты ослеплена детской страстью, и это печально, но, – она изящно пожимает плечом, – я не могу сделать тебя мудрее. Тебе придется усвоить непростые истины на собственном опыте.

– Да и ты не создана для того, чтобы быть учителем. Наверное, тебе бы лучше начать заботиться о себе, потому что, когда придут результаты теста на отцовство, не думаю, что Каллум продолжит отстегивать тебе денежки.

Я беру миску с чипсами и направляюсь к двери.

– Ты тоже береги себя, – говорит она мне вслед, – потому что я не буду твоей жилеткой, когда Рид разобьет тебе сердце. А может, тебе стоит присмотреться к Гидеону? Слышала из надежного источника, что в постели он просто зверь.

Я не могу скрыть потрясение.

Брук заходится смехом.

– Какое же ты дитя! Этот ужас на твоем лице просто нечто. Вот тебе последний мой совет: выкини из головы мальчишек Ройал. Они только навредят тебе. Позволь нам с Диной помочь тебе распорядиться твоими деньгами, и мы все будем жить долго и счастливо.

– Я скорее поверю Риду, чем когда-нибудь доверюсь тебе.

Мой укол не производит на нее впечатления. Она широко улыбается и продолжает, как будто я вообще ничего не говорила:

– Не наделай ошибок – и тогда станешь подружкой невесты на моей свадьбе. Было бы здорово, а?

Ха, я лучше пройду десять миль босиком по лаве, чем буду ее подружкой.

– Нет, спасибо.

Ее глаза прожигают дыру в моем затылке, когда я выхожу из кухни. На моем пути возникает улыбающийся Рид.

– Так и знал, что ты до сих пор неравнодушна ко мне, – шепчет он.

Мне хочется отрицать это, сказать ему, что у него галлюцинации, но слова застревают в горле. Я не могу сказать ему ничего. Сейчас я слишком… ранима и не готова поговорить с ним начистоту.

– Ты только что заступилась за меня, – нажимает он, когда я ничего не отвечаю.

Я качаю головой.

– Я заступалась не за тебя, а за себя.

Рид

Я заступалась за себя.

Элла сказала мне эти слова два дня назад, а я по-прежнему не могу выкинуть их из головы. Как и ту ночь в моей спальне. Ее слезы. То, как она убеждала меня, что мы только вредим друг другу.

Она права. Вернее, наполовину права. Элла – определенно лучшее, что есть в моей жизни, но что хорошего ей сделал я? С самого первого дня вел себя с ней по-свински. Выплеснул на нее свой гнев, обращаясь с ней как с дерьмом, потому что меня взбесило, что папа притащил домой незаконнорожденную дочку Стива, в то время как едва удостаивал вниманием собственных сыновей. Папа явно заботился о ней, а мы с братьями сделали совершенно противоположное – мы отвергли ее.

Да, потом я изменил свое отношение к ней. Поддался влечению. Мой щит опускался все ниже и ниже, пока я полностью не оказался в плену ее чар. Но, даже влюбившись в Эллу, я не раскрыл ей свои секреты. Я отталкивал ее – и не раз. Я позволил ей убежать, вместо того, чтобы немедленно рассказать про Брук.