Реверс вспомнил. Вспомнилось, как много лет назад, молодым бродягой, он так же полз, полз, подвергался невыносимым мучениям и едва ли не молился, чтобы это истязание поскорее закончилось… Он уже всерьез намеревался вскочить, чтобы «коса» мгновенно расправилась с ним и оборвала пытку. Однако какой-то внутренний не сломавшийся стержень не позволял ему этого сделать, вовремя остановил. Ни капли воды, ни крошки хлеба… Он не доползет. Умрет, но не от лезвия, а от нехватки сил. Лучше уж и не пытаться.

Слабак чертов, ползи!!!

Встрепенувшись, он вдруг представил Касатку. Ее серые глаза на какое-то время пробудили в нем отблески жизни. Он очнулся и обнаружил, что уже преодолел почти весь путь. И снова – отсчитывать промежутки, в нужный момент отталкиваться и смещаться на сантиметр. Сознание погружается в вязкую дрему, но Реверс прогоняет ее – это кажется фантастичным, невыносимым, но он двигается вперед, нечто не угасшее полыхает внутри и подталкивает его.

Не поддаваться! Он до крови искусывает губы и смыкает веки, чтобы не видеть опостылевшей картинки. Тело уже наизусть изучило, как и когда толкаться. Нестерпимым стало лежание на земле, нестерпимо стало вообще жить – бывают такие моменты, когда мучения невыносимы, когда хочется сдохнуть, лишь бы все прекратилось. Но он заставлял себя – по миллиметру, по кусочку. Не было сил даже дышать, не то что вскочить и подставиться под «косу», он лишь толкался, толкался на автопилоте омертвевшими ногами и руками. Другой бы уже давно сдался, но не он.

Он не мог позволить себе сдаться, не достигнув цели и не отдав долг.

По капле, по чуточке. Только так. Невозможный последний полуметрик. Последний… Вот, сейчас, доползти, и останется всего лишь дециметрик, маленький, незначительный дециметрик… Эх, если б можно было подняться и перешагнуть – за мгновение, даже не заметив!.. Какое это безразмерное счастье – просто шагать, а не ползти, выстрадав каждый оставшийся позади миллиметр… Он не ощущал шеи и конечностей. Призрачный свет луны рассеивал темноту, которая обволокла окружающее, и глаза уже не различали деталей. Реверс видел бетон, но не видел пыль – он слился с пылью, стал пылью на этом бетоне. Дыхание пропало, иссякло. Это был словно транс, постижение высшего. Тело человека растворилось – только душа его, превратившаяся в материальную точку, двигалась в пункт назначения. Только душа.

Душу невозможно остановить.

Он выполз.

Он за границей, и «коса» может махать сколько угодно, он убрался из-под ее власти.

Попытался подняться – не получается. Не вставая, трясущимися руками залезает в рюкзак, находит там что-то… и начинает жрать, остервенело жрать! Печенье проваливается в желудок, будто его и не было никогда, вода всасывается будто в воронку. Дурак, он не догадался покушать перед отправлением в ловушку! Но теперь-то еда в его безраздельной власти, это высшее из физических удовольствий, и он съест столько, сколько сможет, сожрет все до крошки, сожрет эту вкуснейшую на Земле пищу!..

Потом он все-таки смог встать. Победа! Он выбрался из оборонного вала скопившихся ИФП и поднялся во весь рост.

Постройки оказались пусты. Никто не выскакивал из-за угла, норовя съесть живого человека, ограбить или превратить в безвольную марионетку. Реверс прилег в углу, в одном из помещений верхнего этажа двухэтажного строения, и позволил себе наконец-то послать к чертям окружающее мироздание, нормальное оно или ненормальное, без разницы, – и уйти в реальность сна. Как известно, утро вечера мудренее.

Все потом, все завтра.

Живой, главное – живой.

Сон подпитал тело энергией, позволил хоть немного восстановиться. Во сне тело тоже почти не двигается, но это свобода неподвижности в отличие от добровольного рабства недвижения, на которое обрекает себя желающий добраться. Неудивительно, что побывавшие здесь не хвалились потом своим подвигом. Чем хвалиться, способностью правильно ползать? Это ж не монстров рубать направо и налево, попутно топча абнормали…

Все и вся движения уснувший Реверс отложил на утро, но, когда пробудился, планы полетели к чертям свинячьим.

Пробуждение случилось от резкой боли в паху. Любой человек, хоть раз ее испытавший во всей полноте, знает, как это бывает – сначала кажется, что ничего не произошло, а потом взрывается неумолимая, судорожная мука где-то там, внутри, от которой туловище рефлекторно сгибается, сжимается, хочет схлопнуться в точку, чтобы стать меньше боли и потеряться, скрыться от мучений… И одновременно с эффектом воздействия этого кошмарного «будильника» Реверса окатило мокрой холодной волной.

Когда боль от удара все же начала уменьшаться, глаза наконец открылись, и оказалось, что на него выплеснули ведро воды.

Воду, судя по гнилостному запаху, набрали непосредственно из впадины, а ведро скорей всего валялось среди мусора. Реверс хотел рыпнуться и взвиться, но не смог – руки за спиной стянуты, снова кино, серия номер два.

Сквозь водяные капли глаза рассмотрели: вокруг несколько вооруженных бойцов. И как это он не проснулся, когда его вязали? Может, крайняя усталость тому причиной, но скорей всего ему вкололи что-то во избежание преждевременной активности.

По сути, Реверс лоханулся, как зеленый первоход. Беспечно заснул, не позаботившись даже о том, чтобы поставить растяжку внизу или другие способы сигнализации задействовать. Неудивительно! У него имелись основания испытывать твердую уверенность, что сюда в ближайшие сутки точно никто не проберется. Монстры внутри кольца измененок не водятся, а у подавляющего количества людей кишка тонка под «косой» ползти. Как доказал удар в пах, сталкер фатально ошибался. Выходит, сюда ведет какой-то иной, легкий путь, который Реверс не распознал, а «чистильщики» если и знали, то не соизволили сообщить? Или снова какая-нибудь телепортация, чтоб ей пусто было? Но в таком случае это… должны быть происки не «чистильщиков», а их возможных конкурентов?

Справившись с паховой болью, Реверс старался хоть немного разобраться в ситуации. Солнце льет свет через окна, значит, уже утро. Совершенно верно, не ночь.

Один из «будильщиков», что стоял правее других, ближе к окну, экипирован как обычный вольный бредун, среднего телосложения, лет сорока; ничего особенного, только заметные уши, забавно торчащие в разные стороны из-под черной шапочки, как у мультяшного Чебурашки. Левее, у дальней стены, парочка мускулистых здоровяков в военной униформе и экипировке, но без нашивок и погон. Оба тоже без шлемов, выбритые головы блестят от пота, лица невыразительные, одинаковые. Похоже, братья-близнецы. Даже оружие и снаряжение полностью идентичны, что в принципе странновато даже для братьев-близнецов.

И четвертый – слева от всех, возле входного проема. Это был тип в черной кожаной куртке, в массивных черных очках, и хотя он не выглядел старым, волосы его, длиною не больше сантиметра, ровно стриженные, торчащие вертикально вверх, были совершенно седыми. На куртке у него красовался череп со скрещенными костями. Глаза у Реверса освободились от влаги, он проморгался, присмотрелся и заметил, что у близняшек все же были нашивки, именно такие, череп-кости. Этот знак белел и на шапочке ушастого – эмблемка на отдельном кусочке ткани, приклеенном к черной ткани. «Веселый Роджер»! К тому же у всех четверых имелись приспособления для визуальной коммуникации. Один глаз и ухо каждого из близнецов прикрывался комплектом кибернаблюдения, очки у четвертого как пить дать не простые, навороченные, а у первого на плече укреплен блок мониторинговой ретрансляции. Серьезные ребята, в Зоне явно не груши околачивают.