Почему-то в последнее время – возобладала точка зрения, что договориться можно со всеми и обо всем, с любым врагом можно договориться о каких-то устраивающих обе стороны условиях сосуществования, что война – это крайнее средство, которого надо избегать любыми путями, что худой мир всегда лучше доброй ссоры. И вот – уже появляются историки, которые говорят, что надо было не добить фашиста в его логове – а остановиться на границе и начать переговоры о компенсации за причиненный ущерб. И вот – представители армии великой державы, деды которых брали Будапешт и Берлин, в маленьком, доселе никому не известном Хасавюрте подписывают акт капитуляции – и кому! Бандитам – вместо того, чтобы загрузить бомбардировщики бомбами, подвезти побольше гаубиц к снарядам – и бомбить, обстреливать до тех пор, пока не останется в живых никого из дерзнувших посягнуть на великое государство. И вот – председатель правительства великой державы ведет переговоры о проходе в Чечню группы бандитов, захвативших роддом, вместо того чтобы приказать войти в первое попавшееся село и всех там, от мала до велика – расстрелять, а через час, если заложников не освободят – расстрелять еще одно село, и так до тех пор, пока либо заложников не освободят, либо не останется в Чечне чеченцев. И вот – представители другого великого государства, деды которых брали Окинаву и Сеул, ведут какие-то переговоры о мире с представителем бандитов, дают ему несколько сотен тысяч долларов – а потом оказывается, что это парикмахер, и это вместо того, чтобы за каждый выстрел в их сторону из какого-то села – расстрелять всех, кто найдется в этом селе, а село сровнять с землей. Отступление начинается с малого, заканчивается всегда крахом – и великие военачальники прошлого, из тех, кто приказывал пленных не брать и живых за собой не оставлять – с грустной усмешкой глядят с небес на наши потуги закончить идущие уже много лет непрекращающиеся войны. Они расплатились за свои грехи, за все расплатились, и нам – не в чем их упрекнуть.

Иса Салманович Дадаев хоть и не был близким родственником Шамиля Басаева – но родился в его тейпе, Белгатой[40]и это во взбудораженной республике – значило многое, потому что твоя сила измерялась по силе твоего тейпа, а с Белгатоем вступать в конфликт мало кто хотел.

Когда началось – Иса Салманович работал в колхозе трактористом, и, наверное, так и работал бы до конца жизни, как Шамиль Басаев, наверное бы, закончил институт нефти и газа и стал бы уважаемым человеком, нефтяником. Как Аслан Масхадов, может быть, стал бы генералом, потому что его бывшие командиры отзывались о нем как о грамотном и требовательном командире; как Джохар Дудаев вышел бы в отставку и пользовался бы авторитетом в республике как первый генерал, да еще и афганец. Может быть, он стал бы депутатом от Чечни, а может быть, и возглавил бы Чечню законным путем. Увы... все пошло по-другому.

История вооруженного конфликта в Ичкерии намного сложнее, чем кажется. В восемьдесят девятом, когда еще не было понятно, рухнет СССР или все-таки удержится на плаву, – группа предателей и врагов народа начала готовить конфликтную ситуацию на Кавказе с целью дестабилизации обстановки в стране. Для этого была выбрана Чечено-Ингушская АССР – не самый очевидный выбор, это была на тот момент едва ли не самая спокойная республика Кавказа. Первый секретарь ЧИАССР в восьмидесятые годы сделал немало для республики – Грозный, особенно центр, был совершенно новым, построенным по последним советским строительным технологиям. В республике была нефть, причем какая нефть – едва ли не лучшая по качеству из тех, какая была в СССР, ей разбавляли дурную, сибирскую сернистую нефть, чтобы продать полученную «русскую смесь» за хорошую цену. Гораздо проще было дестабилизировать Дагестан – этакий мини-СССР, где было больше тридцати народностей, зачастую совсем чужих друг другу, или Осетию – из-за проблемы Северной и Южной Осетии. Но решили сделать ставку на Чечню – на генерала Дудаева и полковника Масхадова, которые тогда служили в Прибалтике. На сцену вышла некая дама, депутат Верховного Совета СССР от одного из прибалтийских округов, лицо, входящее в Межрегиональную депутатскую группу и приближенное к Борису Николаевичу Ельцину. Именно эта дама, дав некие гарантии от имени Москвы – внушила Дудаеву и Масхадову мысль о возможности и необходимости сепаратистской дестабилизации Чечни с последующим распространением заразы на весь Кавказ и провозглашении сначала как отдельной республики в составе СССР, а потом и независимой от СССР Конфедерации горских народов. Все это было сделано с ведома и по заготовкам британской разведки. Британцы играли на Кавказе вот уже две сотни лет, и создание подконтрольного Британии государственного объединения на Кавказе было их давней мечтой.

Так получилось, что провозгласили независимость, колхоз распался, и Исе Салмановичу – тогда была жива Фатима, его супруга – надо было чем-то кормить семью. Да и дом... они жили до сих пор в родительском, а надо бы свой... а как заработать.

С этими вопросами Иса Салманович поехал в Город – так чеченцы называли Грозный, просто Город, и с этим вопросом он подошел к своему дальнему родственнику, который тогда еще не был дивизионным генералом, у него было всего пара десятков человек и семь автоматов на всех. Еще он любил хвастать тем, что девятнадцатого августа девяносто первого года пришел к Белому дому с сумкой, а в сумке были гранаты[41]. Выслушав своего незадачливого родственника, Шамиль рассмеялся, похлопал его по плечу и спросил – есть ли в селе русские? А услышав, что есть, сказал только – ну и поехали.

Поздно ночью они приехали в родное село Исы и подъехали к дому агронома, который был русский и которого уважали все в селе, потому что он был умный, хорошо писал письма и помогал односельчанам, когда кому-то надо было написать в сельсовет, или в милицию, или в райком, или еще куда. Выбив двери, вломились в дом. У агронома была старая жена, две дочери и сын, одной дочери было семнадцать, другой – одиннадцать и сыну десять лет. Жену ударили прикладом по голове в самом начале, и она к утру умерла, агронома забили насмерть прикладами и сапогами, а потом, чтобы удостовериться, что он умер – перерезали ему горло. Дочерей изнасиловали все вместе, насиловали до самого утра, одна из них умерла, а другую ударили по голове молотком и убили. Сына Алимжан тоже изнасиловал, другие побрезговали, потому что Аллах запрещает мужчине совокупляться с мужчиной – а Алимжан сидел в тюрьме (где его опустили, называли «Аля», за что он ненавидел русистов), и для него это было в порядке вещей. Потом Алимжан взял молоток, чтобы добить мальчишку – но Шамиль остановил его, дал молоток Исе и сказал – давай. Докажи, что ты мужчина. Иса взял молоток, посмотрел на стоящих кругом бандитов – потом зажмурился – и ударил изо всей силы молотком по голове мальчишки, привязанного к столу. Под клювом молотка хрустнуло.

После того что сделали – тела отвезли за село и выбросили, а Басаев сказал Исе, что дом его и он может туда заселяться. Но получилось все немного не так, как он хотел – сельчане после этого смотрели на него косо, с Фатимой никто не разговаривал, а потом Исе сказали, что Дауд Казиханов, молодой парень из рода Казихановых, уезжая из села, сказал, что рано или поздно вернется и отрежет Исе голову. Все дело было в том, что он любил старшую дочь убитого агронома, пусть она была и русской – и то, что Иса и бандиты сделали с ней – ему не понравилось. А Иса понимал, что чеченцы – не русские, и если Дауд это сказал – рано или поздно он попытается это сделать. Поэтому – он еще раз поговорил с Басаевым и через неделю перевез супругу в Грозный. Поселились они в довольно престижном месте, на Ленинском проспекте, рядом с автобусной станцией. Квартиру добыли, опять-таки выселив оттуда русистов.