– Притормози! – шепнула ему она. – Ты покроешься трещинами, как фарфоровая ваза! А если продолжишь борьбу со временем, разлетишься на кусочки!

Озадаченный Шин осмотрел свои руки. Ладони его сильно потрескались! Он стал похож на человека-головоломку. Лицо покрылось мелкими рубцами, которые делили его на неравные части.

– Иди помедленнее! – взмолилась Пегги. – Надо иметь терпение. Если слишком ускоришь шаг, время раздробит тебя на мелкие кусочки!

Но мальчик не слушал ее. Он упорно пытался бежать. Может быть, надеялся первым пропеть мелодию бабочке?

Вдруг его тело рассыпалось на тысячу кусочков, как фишки головоломки, под которой взорвалась большая хлопушка. Лицо раскололось в последнюю очередь. Нос, рот, глаза отделились, превратившись в кучку обломков.

– О нет! – застонала Пегги, и ее слова вырвались изо рта в виде ледяных буквенных кубиков.

Кусочки, составляющие головоломку, которой стал теперь Шин Доггерти, три часа падали на землю. Пегги Сью не пыталась поймать их на лету, это было бы равносильно ошибке, которую допустил мальчик.

Чтобы уцелеть, надо было придерживаться ритма, навязанного замедленным временем.

«У меня даже нет достаточно большого мешка, чтобы собрать кусочки, – осознала девочка. – Мне ничего не остается, как оставить Шина здесь, пока не вернусь за ним».

Она была в отчаянии.

«Печально, – мысленно обратился к ней голубой пес, – но нельзя останавливаться, минуты постепенно твердеют, как карамель в морозильнике. И мы застрянем здесь, как насекомые, попавшие в смолу. Надо идти дальше. Только бабочка может остановить всеобщий хаос. Мы попросим ее „починить“ Шина… хотя певец он отвратительный».

Пегги Сью шмыгнула носом. Ей было больно плакать, так как слезы превращались в ледяные жемчужины в уголках ее глаз.

Голубой пес прав, понимала она. В полном смятении девочка решила следовать за ним. Определенно, ей не везло с мальчиками!

Они вошли в «айсберг», углубившись в туннель, который проложила бабочка. Пар, вырывающийся у них изо рта, тут же превращался в сухой снег.

Пегги показалось, что прошло два века, прежде чем она добралась до пещеры, где ее ожидало больное насекомое. Несмотря на снедающее ее нетерпение, девочка следила за тем, чтобы не ускорять шаг. Только размеренное движение могло спасти ей жизнь.

Бабочка выглядела удручающе. Ее помятые крылья напоминали высохшие блины, присыпанные заплесневелым сыром. Она сидела, опустив голову, закрыв глаза, примирившись с неминуемой гибелью.

«Мы вернулись! – мысленно крикнула ей Пегги Сью. – Мой песик запомнил песню волшебной птицы. Он может спеть ее тебе».

Бабочка с трудом открыла глаза.

– А? – произнесла она. – Наверное, лучше не пытаться… Я очень сомневаюсь, что собака может петь, как птица. Если пес ошибется, это будет катастрофой. Я умру, а время остановится навечно. Тебе, наверное, лучше устремиться к жерлу вулкана. Если повезет, ты сможешь присоединиться к скелетам-музыкантам, это все же приятнее, чем превратиться в статую.

– Нет! И речи об этом быть не может! – затопала ногами Пегги. – Мы подвергались такому большому риску не для того, чтобы отступить в последнюю минуту. Мой песик пропоет тебе волшебную песню, и ты излечишься.

– Н-да… – без особой уверенности произнесла бабочка. – Попробуем. Во всяком случае, я тебя предупредила.

Пегги Сью повернулась к голубому псу и освободила его от огромного шарфа, стягивавшего ему шею.

– Давай! – шепнула она. – Вызволи нас из этого осиного гнезда. Теперь все зависит от тебя.

Маленький песик прочистил горло и запел. Насекомое, склонив голову, слушало его.

– Еще раз, – приказала бабочка.

Голубой пес подчинился, не исказив ни одной ноты. Он пел так же хорошо, как оперный тенор.

– Ну, ладно, – вздохнула бабочка. – Я попытаюсь. Через десять секунд все войдет в норму… или я сгорю, а вы навсегда превратитесь в ледяные статуи.

И бабочка запела.

Пегги Сью и голубой пес на секунду ужасно испугались. Затем у них создалось впечатление, будто их понесло куда-то сильным ветром, дувшим из недр земли. Пространство съежилось, как старая жевательная резинка, в следующую секунду оно стало раздуваться, как мыльный пузырь. Затрещали красные, синие, желтые искры… Оглушенная Пегги машинально закрыла глаза. Когда девочка открыла их, то она уже была не в чреве земли, а лежала на траве, неподалеку от Шака-Кандарека, деревни своей бабушки.

Голубой пес топтался рядом с нею, как и люди, которых они встретили в подземном царстве. Волшебные чары таинственной бабочки вернули их на поверхность в мгновение ока.

Растерянные люди спотыкались, совершенно не понимая, что произошло.

– Где Себастьян? – простонала Пегги Сью. – И Шин?

«Не волнуйся, – прозвучал голос бабочки в ее голове. – Они здесь. Я „починила“ Шина Доггерти, как могла. Если он не хочет во второй раз разбиться на мелкие кусочки, ему придется ходить очень медленно. Сожалею, но мне не удалось сделать лучше».

Ошеломленная Пегги вскочила. Бабушка Кэти бросилась к ней.

– Внученька моя! – всхлипнула она. – Тебе удалось! Я горжусь тобой! Ты всех вернула назад. Не знаю, как ты это сделала, но ударил какой-то электрический разряд. Когда я снова открыла глаза, вы были уже здесь, а бабочка летала в небе, красивее, чем всегда.

Пегги Сью огляделась. Жители деревни встали, но были очень смущены, будто осознали, как нелепо вели себя совсем недавно.

Девочка глазами искала Себастьяна. Наконец, она увидела его… в обществе Шина. Мальчики поддерживали друг друга, как раненые солдаты на поле боя. Себастьян выглядел более или менее прилично, но лицо Шина было покрыто крохотными розоватыми шрамами, очерчивающими контуры фишек головоломки, из которых он был составлен.

– Не смотри на меня! – крикнул он Пегги, отвернувшись. – Я ужасен. Бабочка сказала мне, что сожалеет, но не может сделать больше. В качестве компенсации она наделила меня способностью ориентироваться в любом лабиринте, разгадывать таинственные комбинации и решать загадки. Неужели это равноценная замена? Теперь я вынужден ходить, как черепаха, и делать все очень медленно. При малейшем ускорении я распадусь на куски… и тебе придется собирать меня в одиночку.

Пегги Сью расцеловала его в обе щеки, пытаясь доказать, что он не вызывает у нее отвращения. Шин Доггерти и правда не стал некрасивым… просто немного странным.

– Определенно, тебе не везет с мужчинами! Все, кого ты знаешь, превращаются в монстров, – вздохнул Себастьян.

– Вы не монстры! – запротестовала девочка. – Я точно такая же.

Она была очень раздосадована, но старалась не показать этого, чтобы ее друзья окончательно не впали в отчаяние.