Что касается капитана Ласточкина, то он вел себя по меньшей мере загадочно. Вопреки всем правилам нашей совместной работы он выставил меня из кабинета и заперся там с нервничающей Маркеловой. Примерно через сорок пять минут они вышли из кабинета вместе, причем Маркелова улыбалась, а капитан вел ее под ручку. Не удостоив меня даже взглядом, он промаршировал мимо меня со своей спутницей, и в окно я видела, как он усадил ее в машину и они укатили вместе.

– Так-так, – сказал Морозов, неведомо как оказавшийся в этот момент за моим левым плечом, – неужели Ласточкин отважился на измену? Какой негодяй!

– Это должно быть смешно, да? – спросила я чуть резче, чем следовало. – Он просто ищет к ней подход как к свидетельнице.

– Ой, не смешите меня, – сказал Морозов, скривившись. – Что такого особенного может знать эта сорокалетняя баба?

Меня тоже очень волновал этот вопрос, но ответа на него спросить было не у кого. Смутно я догадывалась, что Ласточкин вовсе не считает дело об убийстве Михаила Кликушина законченным, несмотря на показания Верховского. Он ищет какое-то уязвимое место, слабую точку, которая поможет понять ему до конца причину всех последних происшествий в фирме «Ландельм». И все-таки я была на него сердита за то, что он не пожелал посвятить меня в свои поиски.

Ласточкин вернулся через два часа. На его щеках цвел румянец, и вообще, вы бы ни за что не поверили, что всего несколько дней назад этот человек получил пулевое ранение и еле выкарабкался с того света.

– Лиза, – сказал он мне, – собирайся.

– Куда? – спросила я.

– В Следственный комитет.

– Зачем?

На что отвратительный Паша Ласточкин ответил не менее отвратительной фразой:

– Затем, что надо.

– Если тебе нужен Зарубин, – начала я, окончательно сбитая с толку, – то с ним можно и по телефону поговорить. Или нет?

– Нет, – коротко ответил Ласточкин. – Мне нужен не только Зарубин. Мне нужен отряд для задержания…

– Григоровича? – спросила я, затаив дыхание.

– Да пошел он, – отмахнулся Ласточкин, забирая из сейфа кобуру с пистолетом. – Григорович от своей судьбы не убежит, вон только сегодня у принадлежащего ему банка отняли лицензию. Я закрываю это дело и очень надеюсь, что больше никто из связанных с «Ландельм» людей не будет убит.

Больше я не смогла от него добиться ни слова.

Выслушав Пашу, Зарубин задумался.

– То есть ты уверен, что Верховский…

– Он оказал нам большую помощь, рассказав правду о махинациях и торговле оружием. Но к убийству главы фирмы и остальным убийствам это никакого отношения не имеет.

– То есть бизнес…

– Никак тут не замешан, поверь мне.

Зарубин потер подбородок. Я видела, что он находится в затруднении.

– Ладно, – буркнул он, – я скажу Мартынову, чтобы он поехал с вами и помог с задержанием.

– Лады, – сказал Ласточкин. – Кстати, сам тоже можешь поехать с нами. Убедишься, что я прав.

Зарубин покачал головой.

– Нет, сегодня наверняка не выйдет, – промолвил он с сожалением. – Я еще Верховского буду допрашивать по поводу разных мелочей.

– А как Григорович? – спросил Паша. – Взяли его?

– Какое там! Какая-то сволочь стукнула ему, и он уже смылся в Европу на личном самолете. Так что, я думаю, ты все же ошибся. Не стал бы он бегать, если бы у него не было рыло в пуху.

– Ну, на нем не только этот пушок, – возразил Ласточкин. – Эти граждане – ребята ученые, они понимают, что, как только их притягивают к ответу за одно, как расплачиваться приходится и за все остальное. В любом случае ему конец.

Зарубин махнул рукой.

– Ладно, – сказал он, – мне пора. Если задержишь этого своего стрелка, дай знать. Мне просто любопытно, насколько ты окажешься прав.

– На все сто, – ответил Ласточкин. – Вот увидишь.

Он попрощался с Зарубиным и вернулся ко мне.

– Так, а теперь к Мартынову и в засаду, – сказал он.

– Паша, – жалобно спросила я, – может, ты все-таки объяснишь мне?

– На месте, – ответил он. – А ты что, еще не поняла? Мы ловим стрелка. Того самого, кто замочил Кликушина и восьмерых охранников. Кстати, зря мы не прихватили с собой термос. По моим расчетам, наш кадр объявится где-то ближе к ночи или рано утром.

Таким образом, примерно с четырех сорока мы залегли в засаду. Слово «залегли» не следует понимать буквально. Полковник Мартынов организовал все на редкость грамотно. Всего нас в группе захвата было шестнадцать человек, и караулили мы Анатолия Долматова, бывшего охранника фирмы «Ландельм», который уволился оттуда несколько недель тому назад. Все омоновцы получили его фотографию, которую предоставила Лариса Маркелова, взявшая ее из личного дела. Кроме того, благодаря ей мы точно знали, где охранник живет. Кое-какие детали выяснились и из разговора с его женой, которой мы нанесли визит.

– Он обычно приезжает домой около семи вечера… Ставит машину в гараж недалеко от нашего дома и дальше идет пешком.

Наталья Долматова выглядела испуганной. У нее недавно родился ребенок, и теперь ему было всего два месяца. Разумеется, наше появление было для нее как гром среди ясного неба.

– Один из нас останется с вами, – сказал полковник Мартынов, – на всякий случай. Мало ли что…

Не думаю, что Наталья Долматова испытала восторг при этой мысли, но у нее не было иного выхода, кроме как дать согласие.

– Скажите, – робко спросила она, – это очень опасно? Я имею в виду, если Толе что-нибудь угрожает…

Мартынов заверил ее, что никакой опасности нет и вообще это просто рабочая гипотеза. Они находятся здесь просто так, на всякий случай. Оставив с Натальей одного из бойцов, мы удалились и, отойдя на полсотни шагов от подъезда, забрались в специально оборудованный фургон. Внутри было все, о чем только может мечтать квалифицированный шпион. Аппаратура для слежения и прослушивания, какие-то сложные датчики, мониторы… Командовал по рации сам Мартынов. Это был спокойный мужчина лет сорока пяти с широким, умным лицом и решительными манерами. При мне он ни разу не повысил голоса, и все подчиненные понимали его с полуслова.

– Это вы ловите стрелка? – спросил он у Ласточкина. Тот утвердительно кивнул. – А что у вас с рукой? – спросил полковник. – Вы как-то странно ее держите.

Ласточкин объяснил, что недавно получил ранение.

– У, – протянул полковник. – Ну вы бы это… того, поосторожнее. В том, чтобы нарваться на пулю, нет ничего хорошего. Я это по себе знаю.

– Докладывает Орел-два, – неожиданно сообщила рация. – Только что засек Долматова. Подъезжает к гаражам.

Полковник быстро повернулся.