– И Нина все это время была с вами?

– Да. Мы потом уехали, а она осталась с мужем. Сказала, что не хочет ему вредить. Но если мужу станет плохо с сердцем или еще что, то она нам звякнет, чтобы мы возвращались и вызволяли его.

– И позвонила?

– Нет.

– И сколько вы планировали оставить Шабана в таком положении?

– Сутки. Но ящик с ним еще раньше нашли какие-то люди, они же Шабана и освободили.

– А третировать собак он после этого перестал?

– Нина сказала, что он стал обращаться с ними гораздо мягче. И даже начал оставлять им воду, лучше кормить и днем зажигал в сарае лампочку. В общем, Нина утверждала, что собачья жизнь сделалась чуть легче.

– И это все? Больше вы Нину не видели?

– Как бы не так! Где-то спустя дней пять после этого Нина пришла к нам снова. И снова за помощью. На этот раз у нее на примете был один живодер, который обижал собак и кошек просто так. Не любил животных и всюду, где мог, убивал их.

– Та-а-ак! – протянула Надя, по лицу которой было видно, что она уже догадывается, кто мог быть этим живодером. – И что вы сделали? Тоже похитили этого человека?

– Нина сказала, что это ее любовник. Тоже не чужой человек. И что ему надо объяснить, что так поступать с животными нельзя.

– И вы повторили прежний маневр с ящиком?

– Да.

– А почему не повезли номер два в тот же лес?

– Нина сказала, что для этого придется выезжать из города и проезжать пост ДПС, а это опасно. И что она знает одно подходящее местечко в городе. Туда мы ее любовника и отвезли.

– И снова заколотили его в ящик?

– Да.

– И снова Нина осталась с ним?

– Верно.

Наступила пауза. Тетя Лена, находящаяся тут же, выглядела вконец ошарашенной. Глаза у нее выпучились до такой степени, что того и гляди выпадут. А губы безмолвно шевелились, повторяя одно и тоже:

– Вот проныра! Вот так проныра!

Нетрудно было догадаться, кого тетя Лена имела в виду.

После короткой передышки разговор продолжился:

– И когда Нина обратилась к вам за помощью снова?

Сема с Толей переглянулись.

– Нет, больше она нам не звонила.

– Никогда?

– Ни разу. Мы сами ей несколько раз набирали, но она сначала сбрасывала, потом вообще сменила номер.

– Хотите сказать, что больше вы на то второе место в городе никого не возили?

– Нет.

– Например, женщину?

– Никого мы не возили.

– Женщину лет пятидесяти-шестидесяти? – настаивала Надя. – Одетую как гулящая девка? С ярким макияжем, ногтями и в огненно-рыжем парике?

Она неспроста перечисляла так подробно приметы погибшей Елизаветы Ломакиной – Ломаки, чей труп был также найден на валах. Девушка явно надеялась, что Сема с Толей выдадут свое участие в процессе, если не словом, то хотя бы взглядом или жестом. Но ничего Надя так и не дождалась. Сема с Толей держались совершенно уверенно и недоумевали совершенно искренне.

– О какой женщине идет речь? Что еще за женщина?

Что же, в данном случае в пользу Семы с Толей говорило то обстоятельство, что следов «Соболя» в эпизоде с Ломакой на месте происшествия обнаружено не было. Верней, следы имелись, но оставшиеся еще с прошлого раза, когда на валы был доставлен Жека. Свежих следов на месте преступления не прибавилось.

Надя с Сашей оказались в трудном положении. С одной стороны, они понимали, что Сема с Толей не хотели ничего плохого, а напротив, хотели ребята только хорошего. Но с другой… Если сейчас их не остановить, то кто знает, что они могут выкинуть в следующий раз, когда захотят «вразумить» кого-нибудь еще? Как знать, не перестараются ли они со своим вразумлением?

Допустим, с Шабаном и Жекой ребятам повезло. Организмы у обоих мужчин оказались крепкими. Оба без всяких для себя неприятных последствий перенесли ночное заключение в тесном ящике, голод, жажду, холод и страх перед неизвестностью. Но где гарантия, что в следующий раз ребятам снова повезет? От раза к разу методы «вразумления» могут становиться у них все жестче. А если в один далеко не прекрасный день Сема с Толей так расстараются со своим «вразумлением», что кого-нибудь погубят насмерть? Нельзя этого допустить.

Так что же было делать Наде с Сашей? Да, они понимали, что ребята вроде как и не виноваты. С одной стороны, хотели помочь Нине. С другой – хотели сделать доброе дело. Но методы, которыми они орудовали, назвать законными было никак нельзя.

– Боюсь, друзья, что вам все-таки придется проехать в отделение, – произнесла Надя.

И когда ребята принялись протестовать, прибавила:

– Для вас же будет лучше, если вы напишете явку с повинной. Поймите, найти вашу машину и вычислить ее владельцев, то есть вас – это дело всего лишь времени. Даже если сегодня мы вас отпустим, завтра к вам придут уже другие люди. И разговаривать с вами они будут совсем иначе.

Сема с Толей притихли.

– Поехали, обещаю, что со своей стороны я сделаю все, чтобы вы отделались одним испугом.

Саша понимал, что Надя не просто так требует от ребят явки с повинной. Было необходимо провести осмотр их машины. Возможно, ребята врали. И Ломакину на валы привезли именно они. Но тогда в их «Соболе» должны были остаться какие-то следы этой женщины. И от глаз опытных экспертов им не укрыться.

Разумеется, Сема с Толей отнюдь не пришли в бурный восторг от вырисовывающейся перед ними перспективы провести ближайшие дни за такого рода разбирательствами.

– Вот и делай после этого людям добро, правда, Толя?

– Хотели как лучше, а получилось как всегда, да, Сема?

Но, как ни ворчали ребята, они понимали, что придется им отвечать. И чем скорей, тем лучше.

Они лишь спросили:

– Почему вы Нину к ответственности не привлечете? Это же ее идея была. И она нам обещала, что ее муж не понесет заявление в полицию.

– И любовник тоже не понесет, она нам в этом поклялась.

– И вы ей поверили?

– Она так убедительно говорила…

Вот в том-то и была беда. Нина умела быть удивительно убедительной. Даже Саша с Надей пошли у нее на поводу и охотно проглотили то блюдо, которое сварганила для них на скорую руку ушлая баба.

– Притворилась этакой жертвой тирана-супруга. Маленькая, забитая, жалкая. Сделала вид, что боится мужа до полусмерти. А сама вертела и им, и Жекой, и тетей Леной, и этими ребятами…

– Нет, в самом деле, ну что за проныра?!

К счастью для Семы с Толей, следов покойной Елизаветы Ломакиной в машине не нашлось. Следы Жеки были. Следы Шабана имелись. А вот от Елизаветы не нашлось ни клочка, ни волосинки, ни ниточки. Когда это выяснилось, все почувствовали большое облегчение. Обвинять таких славных ребят в убийстве никому не хотелось.