– Им что-нибудь удалось обнаружить?

– Вряд ли. Иначе нам бы сообщили. Но с нами эти люди держались очень надменно. Они не скрывали своей подозрительности и твердили, что ограбление было подстроено кем-то из сотрудников музея. Они даже спустя год не успокоились и потребовали от нас налоговые декларации всех сотрудников и их родственников, чтобы удостовериться, что никто из нас не сделал за последнее время никаких новых крупных приобретений.

– Думали, что вы тиснули картины и ценности, продали их, а на вырученные деньги купили себе маленькие особнячки?

– Что-то вроде. Но конечно, ничего им найти не удалось. У нас работали и работают преданные делу и кристально честные люди. За всех я могу поручиться. Ну или почти за всех.

– А за кого не можете?

– Была тут у нас одна…

Но договорить Людмила Потаповна не успела. В дверях появился сияющий радостной улыбкой Иван Вениаминович, которого уже уведомили о прибытии сотрудников.

– Хорошо, что вы приехали. Я хотел уже сам ехать к вам, а вы тут как тут.

– У вас есть новости?

Иван Вениаминович кивнул. И судя по тому, как он держался, новости были хорошими.

– Это насчет портрета той женщины, который мне дали ваши коллеги.

– Вы ее узнали?

– Мне ее лицо сразу же показалось знакомым. Но я не был до конца уверен и потому не стал обнадеживать господина следователя. Вернулся в музей, показал портрет другим сотрудникам, и мы ее узнали!

– Кто же она?

– Она работала у нас в музее уборщицей. Проработала в общей сложности где-то около трех месяцев. Уволилась как раз накануне ограбления.

– Уже подозрительно.

– Полиции это тоже показалось подозрительным. Они пытались найти эту женщину, но оказалось, что к нам она устроилась под чужим именем.

– Что!?

– Когда полиция начала поиски, то под именем нашей Веры Ковалевой они нашли совсем другую женщину. Мы ту женщину до этого и в глаза не видывали, но она была полной тезкой нашей Веры. Имя, фамилия, дата рождения, год рождения – все у этих двух женщин сходилось. Но так ведь не может быть. Значит, одна из Вер была фальшивой.

– Вы сказали, мошенницу звали Верой?

– Да. Вера Ковалева. То есть это она нам представилась Верой, а кто она была такая на самом деле, одному богу известно.

Все как в случае с Шабаном и Ниной. Он тоже женился бог весть на ком, но считал свою жену Ниной. А она и не Нина была вовсе. И тут она была не Верой. Так кем же была эта неуловимая Нина-Вера? Но ясно было то, что если ее тогда не поймали, то сейчас нечего по старым следам и пытаться.

– Вообще-то мы приехали к вам для того, чтобы показать фотографию еще одной женщины.

– Буду рад помочь.

Фотография была сделана на месте обнаружения тела. И она заставила впечатлительного Ивана Вениаминовича вздрогнуть.

– Она что, мертвая?

– Увы.

Иван Вениаминович смотрел недолго.

– Не знаю. Эту я точно не знаю. Никогда не видел.

– Могу я тоже взглянуть?

Людмила Потаповна взяла фотографию и смотрела куда дольше. Не надеясь получить положительный ответ, Саша с Надей снова увлеклись разговором с Иваном Вениаминовичем.

Как вдруг женщина сказала:

– А ведь я ее знаю.

– Знаете?

– Да, необычное такое лицо. И характерная родинка на щеке.

Родинка скорей напоминала бородавку. Размером она была с крупную виноградину, такая темно-фиолетовая набухшая ягода.

– Эта женщина была у нас с экскурсией, – объяснила Людмила Потаповна. – Обычно экскурсанты молча слушают, потом благодарят и уходят. Но эта задавала много вопросов. Интересовалась. Поэтому я ее и запомнила.

– И когда это было?

– Где-то совсем незадолго до ограбления. Может быть, месяц или полтора. И знаете, что еще странно. После экскурсии все рассыпались по музею. А я пошла помыть руки. И там я увидела эту женщину, она о чем-то разговаривала с Верой.

– С Верой-Ниной?

– Да, с ней. И меня еще поразило, что они разговаривают как старые знакомые. Но при виде меня они тут же прекратили беседу, Вера подхватила свои ведра и ушла, а эта женщина нырнула в кабинку, а потом тоже ушла.

– Люда! – воскликнул Иван Вениаминович. – Что же ты раньше-то молчала об этом! Когда нас всех так жестоко теребили эти присланные графиней сыщики!

– Я не придала этому эпизоду особого значения. Даже вовсе забыла. Он у меня никак не ассоциировался с ограблением. Просто сейчас я увидела фотографию этой женщины и вспомнила, в том числе и этот эпизод.

Саша с Надей не скрывали своей радости. Теперь можно было считать, что два грабителя из трех были найдены. В деле ограбления музея участвовала Нина, а вместе с ней и Ломака. Таким образом, связь Нины с убитой Елизаветой Ломакиной вырисовывалась все более явственно.

Но это были еще не все открытия на сегодня. Когда ребята вернулись со своими новостями к следователю, то он их тоже огорошил.

– А у меня тоже есть новости. Оказывается, интерес наших европейских коллег к случившемуся в музее ограблению был инициирован отнюдь не самой Ириной. Детективов присылала страховая компания, в которой коллекция графа Ипатьева была застрахована перед вывозом ее из Франции в нашу страну.

– Вещи на выставке были застрахованы?

– Вообще говоря, это рядовая практика при обмене между музеями. Ни одна музейная коллекция не может покинуть стен своего родного хранилища, не будучи застрахованной. Но тут речь идет о частной коллекции. Да и коллекцией ее назвать трудно. Просто личные вещи графа. Ботинки, сюртук, вещи его жены. Ни для кого, кроме самих потомков графа, они особой ценности не имели.

– А картины?

– Картины являлись частью экспозиции самого музея. На них страховка не распространялась. Графиня Ипатьева застраховала лишь те вещи, которые привезла в Россию сама. Ирина привезла к нам личные вещи графа и графини Ипатьевых. Их она и застраховала. И скажу я вам, что застрахованы они были на более чем кругленькую сумму, выплата по этому случаю должна была составить почти полмиллиона евро.

– Ого! Неужели, эти вещи были такими ценными?

– Вовсе нет! – с досадой отмахнулся следователь. – Подумаешь, какое-то старое платье, перчатки и веер.

– Шкатулка еще.

– Так вот, я специально навел справки о ценности данных предметов. И выяснилось, что такое старье можно купить на европейской барахолке за чисто символическую плату. Исключение составляют, пожалуй, одни лишь часы. Они из золота и кое-чего впрямь стоят. Остальные вещи все вместе не потянут и на тысячу евро. Вместе с часами может набраться пятерка. А страховая компания выплатила Ирине почти пятьсот тысяч! Видите разницу?