Не могу не заметить, что Якоб, разобравшийся в эффективности станков, начал всемерно поощрять их создание. Даже неплохие премии пообещал за лучшие предложения. Ну и, конечно, помогла великолепная библиотека. Самым большим любимчиком отца оказался французский автор, протестант Жак Бессон, который еще в 1567-м в книге «Le Cosmolabe» описал детально разработанный прибор, пригодный в навигации, геодезии, картографии и астрономии. Однако гораздо больше нас с отцом заинтересовала его книга чертежей приборов и машин с гравюрами Дюсерсо. В семейной библиотеке оказался вариант 1578 года, где были более подробные описания, сделанные де Вервилем[10].

В результате селение Каркле, бывшее когда-то не самой большой деревушкой, превращалось в промышленный центр. Нечто вроде закрытого города. Я, между прочим, помогал придумывать систему пропусков и паролей. Хотя гораздо важнее было заинтересовать работников. Хорошо венецианцам, они своих зеркальщиков на остров определили. А организовать закрытую зону чуть ли не посреди Курляндии было намного сложнее. Я вообще сомневался, что нам удастся удержать некоторые секреты. Но пока нам везло.

Нет, правда везло, поскольку несмотря на то, что во Франции открылись-таки зеркальные мануфактуры, мы не потеряли самых богатых заказчиков. Думается мне, пока у нас не украдут секрет серебрения (ну, или его не переоткроют), мы останемся самыми популярными продавцами этого товара. Потому что такого четкого, ясного и безупречного изображения получить никому не удавалось. Даже венецианцам. Так что можно было и дальше оставаться основным поставщиком европейских королевских дворов. Глаубер, во всяком случае, божился, что нужный рецепт конкурентам придется долго искать.

А Гюйгенс так вообще был уверен, что воссоздать его ткацкий станок удастся только тому, кто выкрадет чертежи. Ну или этот самый станок разберет до основания. Первый вариант был малореален, поскольку я заныкал бумаги куда подальше, а избежать второго было необходимо. И вот для этого, кстати, армия вполне пригодится. А то когда перед Курляндией начали прогибаться не самые слабые страны, убеждая не ронять рынок тканей, папенька уж слишком вознесся. И почувствовал себя в безопасности.

Нет, расслабляться было нельзя. И бросать опыты с оружием – тем более. Тут даже союзники иногда неприятные сюрпризы преподносят, чего уж говорить о врагах! В начале сентября 1665 года, преследуя польско-литовские отряды, русские под командованием И. А. Хованского вступили в герцогство, и вблизи Иллукста произошел бой, после которого русские возвратились в Динабург, а поляки ушли в Белоруссию.

Однако уже в середине сентября армейские отряды литовского гетмана Михаила Паца опять осадили Динабург, построив шанцы для обстрела на принадлежавшем герцогству левом берегу Двины. Правда, взять город так и не смогли. Разумеется, такой поворот дел моему отцу совершенно не понравился. И, протестуя против вступления русской армии на территорию герцогства, Якоб направил к динабургскому воеводе Богдану Мироновичу Неклюдову сына канцлера Иоганна Вольтера фон Фелькерзама и зельбургского обер-гауптмана В. Ф. Таубе, а к царю – Каспара Плятера.

И воевода, и царь, надо отдать им должное, обещали, что впредь ничего подобного не случится, а нейтралитет Курляндии будет соблюдаться, однако призвали и герцога не допускать продвижение противника через герцогство. Ага. Легко! Вот прямо грудью встанет мой папенька супротив русских войск. Или супротив собственного сюзерена, что не менее весело. А ведь Алексей Михайлович еще потребовал, чтобы герцог поставлял продовольствие для динабургского гарнизона за последующую оплату, поскольку ресурсы Польской Лифляндии были исчерпаны. Представляете, какая веселуха творилась на Курляндских рубежах?

Меня, конечно, это касалось мало – я учился. И наряду с дисциплинами типа богословия, которые вгоняли меня в тоску, существовало много всего интересного, чего я не изучал в своей прошлой жизни. Скажу вам так, что приобретенный багаж знаний помогал не всегда. Иногда он даже мешал, поскольку некоторые вещи, которые казались мне естественными и всем известными, в XVII веке натыкались на непонимание и считались чуть ли не ересью. Даже исследования прививок от оспы, вполне удачно завершившиеся, находили своих противников, особенно среди отцов церкви.

Что характерно, в порыве негодования были едины священники совершенно разных конфессий. И убедить их в чем бы то ни было оказалось совершенно невозможно. Истовая вера, доходящая до фанатизма, не позволяла мыслить свободно. Тут, что называется, шаг влево, шаг вправо – это попытка к побегу. А за намерение улететь можно получить пожизненное сожжение без права переписки. Даже мой отец, относящийся к религии с изрядной долей снисхождения (то бишь не горящий желанием убивать тех, кто молится иным богам), не рисковал нарываться на неприятности.

Впрочем, даже его лояльность позволяла сделать многое. Вкупе с деньгами, разумеется. Поскольку если бы не обещание финансирования, Роберт Гук никогда бы не клюнул на наше предложение. Впрочем, может быть, сыграло уязвленное самолюбие. Лондонское Королевское общество всего лишь признало полезность и важность его открытий, сделав его своим членом. Если учесть, что Гюйгенс получил возможность создавать академию «с нуля» – это действительно было не самое большое достижение.

Да, Гук стал куратором экспериментов при Лондонском Королевском обществе. Но хотелось-то ему большего! А тут в Англию пришла чума. А в какой-то Курляндии, совершенно неожиданно, совершаются интересные открытия. Тот же Гюйгенс работает над идеей о волнообразном распространении света, которой интересуется и сам Роберт. Да что говорить, если даже молодой бакалавр Ньютон озвучил закон всемирного тяготения! Между прочим, Гук, интересовавшийся этой проблемой, уже готов был сообщить о своем открытии, но Исаак его опередил[11].

Еще, разумеется, я хотел вытащить Бойля. Но тут ничего не вышло. В этом, 1665 году он получил степень почетного доктора физики Оксфордского университета и горел желанием поучаствовать в становлении Общества наук. Ну, флаг ему в руки. А мне нужно напрячь память и сообразить, каких еще ученых XVII века я знаю, и кого из них можно вытащить в Курляндию. Якоб, конечно, опять будет недоволен тратой денег, но учитывая результаты, вряд ли будет долго упираться. Если честно, никто не ждал, что производство тканей так «выстрелит», а теперь мы могли получать не только доход, выраженный в денежном эквиваленте, но и некоторые политические преференции.

Голландия в этом плане оказалась особенно полезной. С ее помощью мы, наконец, смогли навести порядок в собственных колониях. Якоб не растерялся и заключил довольно выгодный договор, по которому наши колонисты оказывались под надежной защитой. Если учесть, что подобный договор был заключен и с Англией, можно было надеяться, что нас пока что не кинут. Ну, по крайней мере, в ближайшее время. А потом… Потом мы сами должны уверенно закрепиться на новых землях.