В ночь после ухода гохарцев Алексу удалось спокойно выспаться. А вот день оказался не столь приятным – по приказу Катасонова лейтенанту пришлось руководить сбором и захоронением уже начавших пованивать трупов. Выбрав место, где природное движение песка образовывало естественную яму, Магу ткнул в него пальцем.

– Здесь копайте!

И пока одни солдаты углубляли будущую могилу, а другие стаскивали к ней найденные в округе останки, сам лейтенант расположился на возвышении с наветренной стороны и вел учет потерям противника. Здесь воняло меньше и видно все было отлично. А вот и группа Ивасова появилась.

– Сколько?

– Двое, господин лейтенант. Один при оружии был.

– Еще будут?

– Здесь вряд ли. Если только на юге.

– Та-ак, еще двое. Всего будет семьдесят восемь.

Лейтенант сделал пометку в блокноте.

– На юг завтра сходим, оружие соберем, какое еще осталось.

Когда последние трупы скинули в могилу, Алекс махнул солдатам рукой.

– Закапывайте! Итак, подведем итоги. Здесь около восьмидесяти. Там, где первая атака была, еще должно быть десятка два, да во второй еще с полсотни должно набраться. Итого будет полторы сотни.

– Мы еще десятка полтора подстрелили, – вставил свои соображения унтер.

– Хорошо, пусть будет пятнадцать, – согласился лейтенант, – ну еще с полсотни по барханам валяется. В пределе выходит две с половиной сотни. Еще две с небольшим получили воду и ушли. Выходит, еще около сотни по округе может шляться.

Алекс хотел было добавить, что малыми группами надо ходить осторожнее, но не успел – где-то вдалеке сухо треснул винтовочный выстрел. Лейтенант мгновенно подскочил с насиженного места.

– К бою!

Солдаты тут же побросали лопаты и расхватали винтовки.

– Откуда стреляли?

Палец Ивасова нацелился куда-то в направлении юго-востока.

– Кажись, оттуда.

– В цепь!

Рассыпавшись цепью, солдаты двинулись в указанном направлении. Через версту наткнулись на унтера Фелонова и трех солдат. Те обступили лежавшего на песке гвардейца. Раненый, изможденный, но живой.

– Никто не ранен?

– Никто, он в воздух стрелял, боялся, что мы мимо пройдем. Что с ним делать, господин лейтенант?

Судя по мокрому на груди халату, воды ему уже дали.

– Да делай что хочешь, а мы пошли. Нам еще верблюжьи трупы подальше оттащить надо.

Уже вечером, в одной из комнатушек караван-сарая, лейтенант наткнулся на раненого гохарца, чему немало удивился. Раньше за Фелоновым такого человеколюбия не замечалось, не иначе стареть начал унтер. Неделю спустя, когда раненый гвардеец подлечился и окреп, он раздобыл где-то трут с огнивом и попытался поджечь патронные ящики, на этом занятии был пойман часовым и заколот штыком.

На четвертый день после нападения на караван-сарай пришел очередной караван из Аринбурга. Сопровождавший его лейтенант сказал, что на пути сюда им встретился Шохад, предупредивший их о нападении. После чего он спешно направился в Аринбург. А вот дальше офицер сообщил нечто такое, что вызвало крайнее удивление у всех при этом присутствующих.

– В Аринбург приказано не возвращаться, а оставаться в Серве и ждать особого распоряжения.

О том, кто и когда это распоряжение доставит, лейтенант понятия не имел и даже предположить не мог, что в этом приказе будет содержаться.

– Чудные дела творятся, – покачал головой Катасонов, – ну да поживем – увидим. В любом случае два десятка штыков лишними не будут.

Не будут. За последние сутки только один из раненых умер, но за сутки перед этим за задней стеной караван-сарая закопали сразу троих. Ни одного медика в радиусе трехсот верст не наблюдалось, из медикаментов только бинты, вата да некоторое количество спирта. И эвакуировать раненых было невозможно – дорога через пустыню их наверняка убьет. Так и умирали один за другим. Кто со стонами боли, а кто тихо и незаметно. Вроде недавно еще живой был, глядь, а он уже и не дышит, только глаза так открытыми и остались.

Лейтенант Магу предложил было провести поиск в южном направлении, и штаб-капитан Катасонов его инициативу поддержал, но начавшаяся песчаная буря смешала все планы. Не очень сильная, она продолжалась весь следующий световой день. Следующие сутки пришлось заниматься устранением ее последствий, и поиск решено было отложить. Когда еще день спустя все было готово, произошло еще одно событие, всех удивившее, зато расставившее все по своим местам.

– Наши! Наши идут!

Поддавшись всеобщему порыву, Алекс взбежал на стену караван-сарая, растолкал опередивших его солдат и, пробившись в первый ряд, воспользовался биноклем. Серая змея руоссийской пехоты, изгибаясь, ползла по песку. Зрелище это вызывало удивление и радость одновременно. А численность подмоги!

– Батальон, не меньше, – восхищенно выдохнул кто-то из стоявших рядом солдат.

С этой оценкой лейтенант был согласен. Так, а это кто? Впереди батальона двигалось десятка два всадников на верблюдах. Бинокль позволил разглядеть среди серых шинелей полосатый халат. Шохад? Но он никак не мог обернуться так быстро!

В это время на стене появился ротный фельдфебель, согнавший всех со стены во двор, к встрече такого количества народу надо было подготовиться. Воспользовавшись служебным положением, лейтенант Магу остался на стене и, заняв более удобное положение, продолжил наблюдение. Батальонная колонна закончилась, а за ней вместо ожидаемого обоза показался… Судя по длине колонны, это был второй батальон. Выходит, через пустыню шел весь Аринбургский пехотный полк.

За вторым полком, подтверждая предположение, нарисовалась полковая батарея, за ней длиннющий обоз. Лейтенант окончательно убедился в том, что перед ним весь полк, когда увидел плывущее над колонной знамя в чехле. А это означало, что долгому сервскому сидению пришел конец. Спрятав бинокль, Алекс поспешил вниз, чтобы встретить прибывающее начальство.

Полковник Сареханов переходом своего полка был доволен, потери нижних чинов и верблюдов были приемлемыми, всех ослабевших и отставших удалось подобрать и разместить на санитарных повозках в обозе. А потому, свалив все заботы по размещению и обустройству полка на своих заместителей и начальника штаба, полковник собрал офицеров саперной роты, чтобы сообщить им свежие новости и поставить новые задачи.

– Признаться, господа офицеры, я был крайне встревожен, получив известия о нападении гохарцев на караван-сарай. Это ставило под угрозу срыва всю операцию. Да-да, операция по занятию Гохары уже началась. И это не какой-нибудь отвлекающий маневр, а настоящий смертельный удар. Наш полк только передовой из сводной дивизии под командованием генерала Лерхнера.

Дивизия?! Это же не меньше восьми тысяч солдат и двух тысяч верблюдов. О самом генерале Лерхнере ходили слухи, что он командир очень рассудительный и осторожный. Даже несколько чрезмерно осторожный. А Сареханов продолжил излагать интереснейшие сведения: