Последние слова караванщик будто выплюнул, если бы эмир ночью высовывал нос за пределы своего дворца, он бы сумел до него добраться и без помощи руоссийских солдат. Но эмир, вообще, редко покидал дворец, все интересующие его удовольствия доставляли ему в гарем.

Между тем дело серьезно осложнялось. Можно было взять внешние городские ворота и обломать зубы о внутренние. Их наличие грозило перспективой ночного боя, где в темноте и суматохе более многочисленный противник будет иметь преимущество перед лучше организованными руоссийскими солдатами.

Шохад продолжил свой рассказ:

– В Верхнем городе и стоит эмирский дворец, он тоже укреплен и охраняется гвардейцами.

– Казармы гвардейцев расположены во дворце или в городе?

– Еще не родился тот эмир, который сумел бы загнать своих гвардейцев в казарму. Гвардейцы живут в Нижнем городе, их офицеры – в Верхнем. В полдень они являются на службу, а в полдень следующего дня отправляются отдыхать по домам. Собрать их вместе можно только в случае мятежа или дворцового переворота, но такого на моей памяти ни разу не было.

– И много их?

– Гвардейцев? Должно быть около тысячи. Точнее, у эмира пять тысяч гвардейцев, но сейчас большинство их отправлено в Коранд. Вряд ли в городе осталось больше четверти.

– Оружие они уносят с собой?

– Сабли всегда при них. Винтовки остаются в дворцовом и городском арсеналах.

В принципе, новость хорошая. Стражников можно в расчет не брать, это привыкшее обирать бедняков отребье если и рискнет высунуть нос, то только для того, чтобы заняться мародерством. Разбросанные по своим домам солдаты и гвардейцы, к тому же лишенные офицеров и огнестрельного оружия, вряд ли смогут оказать организованное сопротивление. Но если дать им время опомниться, да еще и найдется какой-нибудь не в меру инициативный младший командир… Задавят числом и порубают в капусту. Значит, этого времени им давать нельзя, надо действовать быстро и решительно. Это понимали все офицеры.

Вдалеке на дороге мелькнула группа пешеходов, но едва те заметили марширующих по дороге солдат, как тут же исчезла среди окружавшей пыльную полосу зелени. Вскоре показались серые стены еще одного селения, на этот раз довольно большого и на вид куда более богатого, чем первое.

– Там есть несколько хороших колодцев, – подсказал караванщик, – можно устроить привал.

Алекс передал информацию Вендеревскому.

– Осмелюсь посоветовать, господин штаб-капитан.

– Слушаю вас, лейтенант.

– Надо бы выставить посты на выездах.

Командир роты, соглашаясь, кивнул.

– И прикажите солдатам местных жителей не обижать.

Вендеревский бросил взгляд на Шохада и кивнул еще раз. Нечего солдатиков грабежом разлагать, пусть сначала город возьмут, там и добычи перепадет куда больше, чем в этих грязных домишках.

– Р-рота, на месте, стой!

Колонна замерла. Сообщив про близкий привал, штаб-капитан приказал выставить посты и местных не трогать. А затем коротко и в красках расписал, что он сделает с ослушниками. Причем обещание тут же утопить мерзавцев в колодце было одним из самых мягких. Получив дополнительное внушение от своих унтеров и ротного фельдфебеля с демонстрацией кулаков у носа наиболее склонных к нарушению дисциплины и экспроприации чужой собственности, солдаты получили возможность отдохнуть.

Привал длился не более четверти часа. Щелкнув крышкой карманных часов, Вендеревский подал команду:

– Становись!

– А мы не слишком их торопим, господин штаб-капитан? – вполголоса спросил Алекс. – Можем загнать солдатиков.

Ротный отрицательно покачал головой.

– Не волнуйтесь, лейтенант, я в своих солдатах уверен. А опоздать мы не можем, и так скоро все окрестные собаки будут знать про наше появление здесь.

Вендеревский начал взбираться на своего верблюда, Магу последовал его примеру.

– Шаго-ом марш!

И рота затопала дальше.

Приближение большого города чувствовалось по расширившейся, хорошо накатанной дороге, вокруг виднелась сеть оросительных каналов. Чаще стали попадаться встречные арбы и пешеходы. Одни торопливо сворачивали, уступая дорогу, другие изумленно замирали, третьи валились на колени. Но пока никто не кинулся обратно, чтобы предупредить горожан о надвигавшейся опасности.

Солнце почти касалось горизонта, когда Шохад сообщил, что появившиеся впереди строения – это не очередное придорожное селение, а предместье самой Гохары. Алекс высказал волновавший его вопрос:

– Сколько осталось до заката?

– Минут сорок, – прикинул Вендеревский, – от силы – пятьдесят. Должны успеть. Кратный, берите первый взвод…

– Господин штаб-капитан, разрешите мне, – напросился в добровольцы Алекс.

Штурмом взятые и удержанные ворота вражеского города соответствовали статуту Егория, но в данном случае лейтенанту требовалось списать предыдущее прегрешение. За столь вопиющее нарушение приказа вполне можно загреметь под трибунал, а решать все будет полковник Сареханов.

– Командуйте, лейтенант, – принял решение Вендеревский.

Первый взвод, вслед за Шохадом, нырнул в лабиринт узких улочек. Как выяснилось, караванщик отлично ориентировался не только в пустыне, но и в этих извилистых каменных щелях. Алекс хотел было поинтересоваться источником знаний гохарского дна, но тут караванщик замер перед очередным поворотом, затем прижался к стене, пропуская офицера вперед.

– За этим поворотом прямая дорога к воротам. Как только выйдем из-за угла, нас сразу заметят стражники.

Постепенно весь взвод собрался в узком проходе, остался один короткий и стремительный рывок.

– Штыки примкнуть!

Лейтенант осторожно заглянул за угол, чтобы оценить обстановку, и чуть было не взвыл от досады – ворота были закрыты. Солнце еще не село, значит, стражников кто-то предупредил о приближении руоссийцев, и они успели закрыть створки ворот. Без артиллерии их не прошибить, без лестниц на стену не взобраться. Оставалось признать, что попытка захватить Гохару с наскока не удалась, а сил для правильной осады просто не было. Как и осадной артиллерии.

К вечеру старший стражник Езгерд был жутко зол. Среди стражников самой выгодной считалась стража у караванных ворот. Только и успевай собирать мзду с проходящих караванов и едущих на рынок купцов. К вечеру в кошельке каждого стражника звенело не меньше эрхема, а то и двух. Ночь же быстро пролетала в просторной караулке, куда приносили вино и еду из ближайшего караван-сарая. Служба на городском рынке была куда менее выгодной, но в этом случае ночь можно было провести дома.

Сегодня же скотина десятник назначил Езгерда нести стражу у этих всеми забытых ворот. Обычно сюда назначали даже не две пары, а только одну, причем ставили провинившихся. Езгерд с напарником ни в чем предосудительном в последнее время замечены не были, тем не менее угодили сюда. Не иначе козни недоброжелателей. За весь день всего две медные монетки! И те с дурачка гончара, что решился провезти на рынок больше товара, чем было заплачено пошлины. По-видимому, думал, что стража здесь будет менее бдительной. Но у Езгерда глаз наметанный – почти полтора десятка лет в стражниках. Лишний товар гончар, конечно, провез, но стал беднее на два медяка, больше у него с собой просто не было. Езгерд неприязненно покосился на напарника. Одну из двух монет придется отдать ему, а оставшейся даже на маленький кувшинчик вина не хватит.