Я очень хочу спросить о Тимуре, но не спрашиваю. Если бы Соня что-то знала, она бы мне сама рассказала. Я знаю, что он долго был в реанимации, потом о нем еще писали, что он долго восстанавливался. А потом он как будто исчез. На странице Кристины в инстаграмме выложены фото с бракосочетания, но жениха не видно. Так что скорее всего, они с Талером поженились и уехали из страны.

Если честно, я даже рада. Теперь мне кажется, что это был сон — мы с ним, наши ночи, безумный секс. Если бы не мой живот, точно решила бы, что он мне приснился.

Меня никто не искал, хоть первое время я и шарахалась от каждого подозрительного взгляда. Прага мне нравилась, но меня всё равно потянуло домой.

Перед отъездом Олег привез нас на кладбище проститься с Борисовной. Мы с Сонькой наревелись возле ее могилы, Олег силой увел нас оттуда. И уже отъезжая от центральных ворот я покрываюсь холодными мурашками: мимо нас проезжает большой черный внедорожник. За рулем Илья, смотрю на сидящего с ним рядом мужчину, и у меня сжимается сердце.

Это отец моего ребенка, хладнокровно вычеркнувший меня из своей жизни.

— Олег, останови… — шепчу вмиг севшим голосом.

Соня следит за моим взглядом и тихо охает.

— Это же Талер! Олежек, притормози.

Олег сворачивает на обочину, я впиваюсь пальцами в спинку сиденья. Тим выходит из машины, достает из салона два огромных букета роз — красных и белых. Красные Борисовне, а белые кому? От души надеюсь, что не Сотникову. Провожаю его взглядом и заглушаю ноющую боль в груди. Ничего не прошло, я по-прежнему люблю его, но, когда родится малыш, мне станет легче.

* * *

Месяц спустя

Сегодня Шерхан вернул мне акции, удержав лишь издержки по нотариальному оформлению и налоги. Дом, дачу и автомобили он вернул еще раньше. Я честно отрабатываю деньги и уже отдал ему большую часть.

Странный он мужик, Шерхан. Я все жду, где он меня нае…т, а этого так и не происходит. Я один раз не выдержал, прямо его спросил, а он только ухмыльнулся.

— Считай, ты экзамены сдаешь выпускные. Как сдашь, так и поговорим, — и уже другим тоном: — Присматриваюсь я к тебе, Тимур Талеров. Хочу в деле тебя увидеть.

Что ж, пускай смотрит, мне не жалко. Демьяну путевку в санаторий дали, он всей семьей туда ездил. Вернулся вчера.

Только успеваю о нем подумать, как оживает экран, и на нем светится «Демьян Морозов».

— Тимур, — он тяжело дышит в трубку, и у меня от нехорошего предчувствия сводит внутренности, — она нашлась. Ника вернулась.

Даже глаза закрываю от предвкушения. Сколько же я ждал этого момента!

— Скидывай «имэй», — не говорю, выдыхаю.

— Тим…

— Скидывай, Демьян! Сам к ней поеду.

Мне кажется, я даже вижу, как тот с укоризной качает головой, но отключается, и тут же телефон пиликает, оповещая, что пришла метка геолокации.

* * *

Сижу в машине и смотрю на ее дом. Не хватает духу выйти и постучаться в дверь. Мне она откроет, а если не откроет, выбить не проблема.

Но метка говорит, что она не в доме, трогаюсь с места и вижу скамейку в сквере между домами. Странно, вокруг никого больше не видно, только беременная девушка сидит, опустив голову. Темные гладкие волосы собраны в хвост.

Сердце разгоняется и скачет, ударяясь о ребра. Она встает, поддерживая рукой огромный живот, поднимает голову, а у меня внутри все обрывается. Потому что беременная девушка — это Вероника.

* * *

Вчера весь день ныл низ живота. Я прочитала — это, должно быть, ложные схватки. Все время я храбрилась и говорила себе, что справлюсь, что смогу, что я сильная. Но чем ближе роды, тем мне страшнее.

Я уже всерьез жалею, что не разрешила Соньке приехать. Теперь думаю, как бы мне было легче, если бы со мной был кто-то свой, близкий.

Сегодня с утра снова тянет. Есть не хочется, но я знаю, что, если вдруг начнется, мне понадобятся силы. Дома, как назло, закончились продукты. Можно заказать доставку, но это будет только вечером, а в соседнем доме есть магазин, где фермеры привозят свежий сыр и творог.

Беру все необходимые документы и выхожу. Живот уже опустился, он за месяц стал ещё больше. Кожа на нем прозрачная, видна каждая жилка.

Иду коротенькими шажочками и все равно быстро устаю. Сажусь на скамейку — осталось совсем недалеко.

Взгляд натыкается на незнакомый автомобиль с тонированными стеклами. Мне отчего-то неуютно, кажется, будто за мною наблюдают.

Встаю, чтобы идти дальше, но получается совсем неуклюже. Перехватываю живот, выпрямляюсь, и вдруг по ногам бегут жидкие струйки. Много. Я сначала с ужасом думаю, что описалась. А потом с ещё большим ужасом понимаю, что это отошли воды.

Беспомощно оглядываюсь по сторонам. Кто мне поможет? Кому нужна чужая беременная? Глаза застилает пелена слез, и сквозь эту пелену мне мерещится знакомое лицо. Размазываю по лицу слезы и шепчу:

— Тим, Тимур, помоги мне, пожалуйста, Тим…

* * *

Сажаю Нику в машину, давлю на газ, она кричит, а мне самому так страшно, пздц. Я сам от страха сейчас рожу.

Секретарь отзванивается, нас уже ждут, и мне становится чуть легче.

— Все хорошо, Ника, потерпи, мы сейчас приедем, — уговариваю ее, а сам больше себя уговариваю.

Ника что-то говорит, но я не могу сейчас ни о чем думать кроме того, что совсем рядом — руку протяни — у нее в животе мой сын.

Я ни на секунду не сомневаюсь, что он мой. Ника могла меня обманывать, могла подставить, украсть мои деньги. Но ребёнок внутри неё может быть только моим.

Паркую машину возле роддома, достаю Нику из салона и бегу с ней на руках в приемный покой. Навстречу уже выкатывают каталку, но Ника крепко за меня держится, и мне самому не хочется ее выпускать.

Так и иду с ней на руках, а каталку катят за нами. Но в коридоре я все же перекладываю туда Нику.

— Вы папа? — спрашивает меня принимающий врач. Сглатываю, прогоняя перекрывший горло ком.

— Да.

— Роды партнерские?

Только собираюсь мотнуть головой, как тут Ника цепляется за мои руки.

— Тим, Тимур, пожалуйста… Не бросай меня, я так боюсь…

Ее огромные глаза полные слез, она смотрит умоляюще, и я с головой ныряю в ледяную прорубь.

— Да. Партнерские.

Этот лютый пздц продолжается уже несколько часов. Больше всего меня выбешивает, что никто не чешется — пришли, посмотрели, поулыбались по-дебильному и свалили.

— Открытие на три пальца, рано ещё. Дышите.

— Какое, блять, дышите, она от боли воет, — я вытираю потный лоб, у меня у самого по ходу открытие полное.