А господин с хвостиком, состроив глупую рожу, все ходил и ходил вокруг крупного тела Игоря Кирилловича и непонятно чему поражался. Впрочем, вскоре это прояснилось: субъект вдруг остановился и фамильярно, как показалось Астахову, хлопнул его несколько раз по животу, чем заставил обладателя этого живота невольно втянуть его. Правда, молодой человек быстро отошел и бросил в сторону насмешливую реплику:

— Вот такого персонажа не хватало нам на капустнике на роль священного слона, когда мы разыгрывали сценки на индийские мифологические сюжеты.

Астахов не знал, как ему реагировать. Он чувствовал только, что попал в непривычную для себя среду, ощущал себя, соответственно, неуверенно и счел за благо выбрать осторожную тактику. Можно было бы даже улыбнуться по поводу шутки незнакомца, но это выглядело бы уж совсем подобострастно. А незнакомец тем временем продолжал:

— Да ты не волнуйся, я окончил курсы дрессировки бегемотов. В этом деле я профессионал.

У Астахова мелькнула глупая мысль: «Так все же кто я — слон или бегемот?» В следующую секунду он с ужасом понял, что думает совсем не о том. Но о чем было думать, если насмешник не унимался?!

Он продолжал неторопливо ходить кругами, осматривать бедного Астахова как выставленный в зоопарке экспонат и как-то даже восхищенно покачивать при этом головой.

— А ты, наверное, послушным мальчиком был, а? — продолжал ехидно глумиться длинноволосый субъект, остановившись напротив Астахова и скрестив руки на груди. — Маму, наверное, слушался, кашку всю съедал да еще добавки просил? Или ты, наоборот, Мальчиш-Плохиш был, а?

Светлые брови «дрессировщика бегемотов» вдруг грозно сдвинулись, а глаза превратились в металлические щелочки. Он начал медленно наступать на Астахова.

— Вареньем, значит, объедался, печеньем, да? А потом отрабатывал буржуинам, да? Только вот какие-такие буржуины тебя надоумили Скоробогатова угробить?

Взгляд насмешника вдруг стал металлическим, он вплотную приблизился к Астахову и резким тычком ткнул его пальцем в живот. Астахов невольно ойкнул и попятился.

— Или ты сам додумался до этого ноу-хау, совершив мощный технологический прорыв? Ну чего молчишь, ты, сало?

Астахова бросило в пот. «Салом» его еще никто не называл. Он понимал, что перед ним не тупой гоблин, а человек с юмором, но от этого было не легче. Кроме того, от него веяло чем-то психопатологическим, и от этого Астахову становилось просто страшно.

— Ну, а… А что говорить-то? — растерянно начал разводить руками Астахов. — Я, так сказать, не виноват в этом совсем…

В ответ на это сумасшедший дрессировщик громко рассмеялся, после чего его лицо снова приобрело суровый оттенок, и он кратко объявил:

— Неостроумно!

— Ну… Дело-то как бы не в остроумии, — смутился Астахов и поспешно затараторил: — Дело на самом деле серьезное, и мне, поверьте, также глубоко интересно, кто это сделал. Кстати, может быть, вы, так сказать, представитесь, а то, знаете ли, как-то неудобно так разговаривать, мы с вами незнакомы…

— Меня зовут Тарас Николаевич, — четко проговорил «хвостатый», глядя прямо в лицо Астахову. — И попрошу обращаться ко мне именно так.

— Ну… Хорошо, хорошо, — разводя руками, закивал Астахов. — А то, знаете, как-то…

— Короче, — перебил его Тарас. — Хватит говорить не по делу! А дело у нас одно, как вы, должно быть, до-га-ды-ва-е-тесь.

Тарас говорил очень четко и растянуто, делая акцент на ударных слогах. Дикция у него, надо сказать, была на уровне, а голос довольно поставленным. И вообще, некая театральность в манерах и речи выдавала в нем человека, приближенного к богемным кругам.

— Короче, баблы го-ни! Поня-ал? — чуть ли не зевнул в конце фразы Тарас Николаевич и повертел перед лицом Астахова пальцем.

Астахов тяжело вздохнул. Он откровенно боялся этого чокнутого артиста-бандита. И не понимал, чего конкретно тот от него хочет.

— Нет, подождите, — мелкой скороговоркой заговорил он. — Я, так сказать, понимаю, что речь как бы идет о деньгах, но, простите, совершенно не представляю — каких? Разве я вам что-то должен? Вы уж объясните, пожалуйста, а то как-то совсем непонятно получается.

— Сейчас объясню, — с ухмылкой пообещал Тарас и неожиданно резко рванул Астахова за ворот рубашки на себя.

Затем он приблизил свое лицо и отрывисто начал излагать:

— Скоробогатов мне был должен. Понимаешь, должен! И много. А ты его убил. Значит?..

Он выжидающе взглянул на Игоря Кирилловича. И поскольку тот промолчал, то продолжил сам:

— Значит, теперь ты мне должен отдавать, понял? Кстати, ты ведь и его деньги забрал, верно?

Тарас смотрел на Астахова как беспристрастный и видящий насквозь обвиняемого прокурор. Игорь Кириллович похолодел под этим взглядом. Не успел он избавиться от претензий полиции, как на него с теми же обвинениями наезжает этот непонятный тип. Только полиция, по крайней мере, не требовала от него никаких денег.

— Но подождите, подождите… С какой, так сказать, стати? Я вам говорю, что не убивал Скоробогатова, не убивал! Это просто какие-то злодейские дела, а я цивилизованный человек…

— А я нет! — выдохнул прямо в лицо Астахову Тарас и смерил его победоносным взглядом. — Ха-ха-ха!

На это Астахов вообще не знал что ответить.

— Так, значит, ты не хочешь платить? — продолжил за него Тарас.

Астахов издал что-то нечленораздельное. Слова рвались из него наружу, но он захлебывался в эмоциях и не мог сосредоточиться.

— Понятно, — зловеще произнес Тарас. — В таком случае ты сейчас отправишься отдыхать в профилакторий. Точнее, в диетический кабинет.

— Куда? — испуганно спросил Астахов, совершенно не ожидавший ничего подобного.

— Избавляться от избыточного веса! — рявкнул Тарас. — Кстати, пребывание в нашем профилактории плат-но-е. Так что ты мне еще будешь должен за каждый потерянный килограмм штуку баксов, по-нял?

Астахов ничего не понял. Единственное, что он понял, так это то, что сейчас ему придется несладко. Но что именно собирается сотворить с ним этот свихнувшийся театрал? Куда он хочет его отправить? Что значит — избавляться от избыточного веса?

— Пытка голодом — самая эффективная! — высокопарно заявил Тарас, когда двое амбалов потащили Астахова к двери. — И самая гуманная. А в твоем случае еще и лечебная!

— Но подождите… как вы можете? — засуетился Астахов, упираясь своими слоновьими ногами в пол.

— Мы все можем, — пообещал ему вслед Тарас и крикнул: — Когда проголодаешься и согласишься заплатить за свой обед, стукнешь!

Через минуту Астахов оказался в темной комнате с жесткой кроватью без постельного белья. На ней лежал голый матрац, а в углу стояла старая тумбочка. Как издевательство, присутствовал и холодильник, но, увы, совершенно пустой и отключенный. Собственный желудок показался Игорю Кирилловичу таким же пустым…