— То-то же ты ими сорил последнее время, — не унималась Ольга.

Мне же надоело слушать разбирательства парочки между собой, и я прервала их очередным вопросом:

— Где сейчас Людмила? Куда вы ее дели?

— Понятия не имею, — попыталась отмахнуться Туркина. — Уехала куда-то.

— Ага, а тебе ключи оставила от своего дома, так, погостить, — съязвила я.

Ольга же поняла меня не так и, ухватившись за эту спасительную мысль, яростно закивала головой:

— Да, так все и было. Я же от нечего делать решила попробовать ее изобразить — ради шутки. Получилось, по-моему, неплохо.

— Очень неплохо, — продолжала издеваться я, подыгрывая этой чуши. — Только вот убивать ту женщину, да еще в доме сестры, зачем же понадобилось?

— А кто сказал, что я ее убила, — нашла в морозильной камере. Естественно, испугалась, вот и решила избавиться и на время уехать.

— Ну надо же, как все ладненько выходит, — усмехнулась я. — Прямо как по маслу, даже придраться не к чему. Да только вот незадача, лапшу я не очень перевариваю, так что вешать ее будете другим. А сейчас выкладывайте, где Ситенкова?

— Сказала же, что не знаю, — отвернулась к окну Ольга. — И вообще, кто вы такая, чтобы нас допрашивать? Всего лишь частный детектив — у вас и прав-то никаких нет.

— Да неужели? Могу познакомить, если интересуетесь, — ответила я на ее колкость. — Вот, например, одно из интересных прав: сдавать милиции тех, кто в чем-то замешан. Как это вам? По-моему, звучит неплохо.

— Ведьма! — кинувшись на меня с кулаками, в одном из которых была зажата теперь уже ваза, выкрикнула Ольга.

— Согласна, — отпарировала я, отражая ее неумелый удар.

От моего удара Туркина согнулась напополам и выронила свое оружие на пол. Ваза грохнулась и разлетелась на несколько крупных кусков.

— Может, хватит уже самодеятельности? — хватая девушку за запястье и рывком ставя на ноги, поинтересовалась я. — Пора бы уже понять, что имеете дело с профессионалом.

— А мне плевать с кем, — огрызнулась Туркина. — Я ничего признавать не собираюсь.

— Ладно, попробуем иначе.

Я пробежала глазами по комнате, но, так и не найдя ничего похожего на веревку, решила воспользоваться простыней, от которой оторвала длинную полоску, и направилась с ней к сидящей в углу девушке.

— Не подходи! — закричала та, сжимаясь в комок. — Ты не имеешь права.

— О правах ты в милиции говорить будешь, — съязвила я.

Затем поймала отбивающиеся от меня руки и принялась их связывать. Ольга извивалась, как змея, пыталась кусаться и лягаться, да только ничего этим не добилась — лишь словила пару успокоительных тумаков. Поняв же, что оказывать мне сопротивление совершенно бесполезно, Ольга смолкла и успокоилась, правда, и говорить больше не желала.

Прекрасно понимая, что девица эта не из робких и до конца будет стоять на своем, тем более что терять ей уже нечего, я решила потрясти ее хахаля, к сильным личностям никак не относящегося. Подойдя к нему, я усадила парня и, присев напротив, начала психологическую атаку.

— Ну-с, надеюсь, хоть ты поумнее будешь, — глядя ему в глаза, произнесла я. — Ты ведь понимаешь, что тебе грозит. Но у тебя есть выход.

— Какой? — нервно сглатывая слюну, спросил парень.

— Ты сейчас все расскажешь мне, а потом я, может быть, тебя отпущу. Тащить вас обоих в милицию для меня слишком накладно будет, а так и тебе выгодно, и мне. Ну, ты меня понимаешь, надеюсь.

Парень молча кивнул, а Ольга принялась яростно материться и осыпать его всеми известными оскорблениями, среди которых словечко «лох» было самым ласковым. И где только девица набралась всей этой мрази?

Стараясь не обращать на девушку внимания, я продолжала напирать на ее сообщника, доказывая ему, что намного выгоднее будет сейчас все рассказать мне, чем потом пытаться что-то доказать милиции. Парень вроде бы понимал и поддакивал, но говорить не спешил, боязливо поглядывая на свою подружку. Пришлось встать и заткнуть этой орущей особе рот кляпом из той же самой простыни.

Угомонив девицу, я достала из сумочки свой сотовый и, набрав на нем произвольный номер, в последний раз произнесла:

— Выбор за тобой: или мне, или милиции.

Теперь уже парень не на шутку испугался и торопливо зачастил:

— Я согласен, согласен. Я все расскажу.

— Вот и хорошо, — убирая телефон в сумку, обрадовалась я. Затем села рядом и приготовилась слушать.

Поведанная мне история оказалась довольно интересной. Интересной в том смысле, что я сверяла с ней все свои предположения и выводы и искала, в каких местах допустила ошибки. Оказалось, что Туркина в самом деле похитила сестру, не пожелавшую поделиться с ней деньгами, и решила занять ее место в жизни. Своя собственная жизнь ей слишком уж необходимой для кого бы то ни было не казалась, а потому она без сожаления бросила ее на произвол судьбы. Правда, потом, когда объявилась я, она решила воспользоваться поисками себя самой и подбросить милиции труп своей сестры — попробуй потом докажи, кто из них кто.

Все выходило просто прекрасно, и ничего не настораживало, если бы не одно «но». Бывшая близкая приятельница отца нежданно-негаданно заявилась в дом к Ситенковой, с которой была в хороших отношениях. Она сразу заподозрила, что Ольга — не ее воспитанница, и начала за ней следить. Туркина это заметила и, побоявшись, что дама сдаст ее в милицию, убила несчастную. После чего уехала в Туапсе. Кстати говоря, Людмилу она похитила именно во время ее отпуска, прямо в гостинице. Тащить сестру домой было опасно, а потому Ольга предпочла здесь же найти сообщника и взвалить на его плечи надзор за девушкой во время своего отсутствия, то есть пребывания в Тарасове.

В Тарасов Ольга возвращалась дважды: первый раз за документами на имущество и драгоценностями, которые были спрятаны в тайнике дома. Тогда-то она и столкнулась с любовницей отца. Второй раз вернулась, чтобы продать дом и забрать трудовую книжку, уволившись с места работы сестры. Она планировала, что после того, как все будет сделано, уже никогда больше не возвращаться в город, а зажить припеваючи где-нибудь в другом месте. Того, что Людмилу кто-то станет искать, Ольга не боялась, прекрасно зная, что родственников у той почти нет, а друзьям можно наврать по телефону все, что угодно.

Все это и поведал мне сообщник Туркиной, что-то зная наверняка, а в чем-то домысливая.

Не понял он только одного: Ольга взяла его в долю не потому, что он ей ужас как нравился, а скорее по иной причине — она искала козла отпущения, способного взять на себя всю вину или же запутать следствие, если таковое будет начато. Но Ольга не учла его характер — парень оказался слабаком в полном смысле слова. Он же ее и сдал мне со всеми потрохами.

— А где сейчас Ситенкова? — спросила я, выслушав рассказ парня, в котором так и не было упомянуто, где находится девушка.