— Чего? — вдруг спросил мужчина с веснушчатым лицом. Он сидел, укутавшись в замаслившееся одеяло, а рядом, на диванах и матрацах, расположенных на полу, спали ещё несколько повстанцев.

— Надоело сидеть, — Максим встал и подошёл к окну. — Я понимаю, что нужно уметь ждать. Но ведь и ожидание должно иметь цель, а здесь мы будто оторваны от остальных, от дела. Тебе не кажется?

— Неа, — ответил его собеседник и придурковато улыбнулся. — Здесь хорошо. Кормят, деньги дают, к тому же безопасно, не стреляют. Нет, не понимаю я тебя, брат.

Раапхорст вздохнул и закрыл глаза. Его нутро обожгла волна гнева.

«Идиот… Такой же, как многие», — подумал Максим, но вслух ничего не сказал. Он устало потянулся, прошёлся по комнате, бывшей некогда гостиной, и теперь над чем-то раздумывал. Тут во входную дверь постучали, и Максим пошёл открывать. Веснушчатый повстанец, не скинув с себя одеяла, двинулся за ним.

— Про пароль не забудь, — сказал он, и Максим закатил глаза. О чём о чём, но о пароле и прочих формальностях Раапхорст прекрасно помнил. Подойдя к двери, мужчина задал вопрос, получил требуемый ответ, и впустил в квартиру явившегося человека. Это был невысокий чернобородый мужчина, одетый в серый дорожный плащ.

— Что-то случилось? — спросил Максим, но гость, хмурый и неприветливый, промолчал, махнул рукой и проследовал в гостиную.

Тем временем, связной, особо не церемонясь, растолкал спящих. Послышались недовольные голоса, сонное бормотание, но как только до повстанцев дошло, ради чего их разбудили, они успокоились. Рассевшись, кто где, они вопросительно смотрели на бородатого и ждали, когда он заговорит. Максим сел на потёртый стул, обшитый бардовой тканью, и весь обратился в слух.

— Господа, — хриплым голосом начал связной, — вчера получено письмо от осведомителя. В нём указаны данные и координаты, которые могут пригодиться. Действовать нужно немедленно.

«Наконец-то», — подумал Раапхорст.

— Что это значит? — спросил кто-то из повстанцев. — Нас куда-то направляют?

— Да, — бородатый кивнул. — Вам придётся не только покинуть город, но и приблизиться к пустошам на границе с Арпсохором. Если дело выгорит, мы получим то, что в будущем может положить конец правлению Атерклефера. По-крайней мере, мне было так сказано.

— Так, а что там? — всё не унимался кто-то.

Связной укоризненно посмотрел на мужчину, задавшего вопрос, и, напустив на себя важный вид, изрёк:

— Всему своё время. Мне не докладывают, да к тому же операция тайная. Единственное, что можно сказать точно… Там необходимо присутствие Максима Раапхорста. На этом, как мне известно, настоял сам осведомитель.

Максим удивлённо округлил глаза. Разведя руками и встав, он спросил:

— Что это значит?

— Только то, что тебя посылают на задание.

Максим покачал головой.

— Но откуда обо мне известно кому-либо вне нашей организации? — чуть помедлив, снова спросил мужчина. — Всё это странно. Этому осведомителю вообще можно верить?

— Мы работаем с ним несколько лет, и ни разу он не подвёл нас, — связной закивал. — А насчёт тебя, — мужчина щёлкнул пальцами, — полагаю, наше командование рассказало о тебе. По всей видимости, ты заинтересовал кого-то, кто может нам помочь. Разве ты не рад?

Раапхорст пожал плечами. В данный момент в нём боролись радость и опасение. Внезапная новость была, безусловно, хорошей, но сокрытие деталей и некий тайный покровитель, о котором до этого Максим слышал лишь мельком, внушали ему страх.

— Я понимаю, вы удивлены, но причин для опасений нет, — как можно бодрее воскликнул бородатый мужчина. — Едва ли кто-то сможет оказать вам серьёзное сопротивление.

Связной ухмыльнулся, и в комнате раздался негромкий одобрительный смех. Солдаты любили похвалу.

— Это задание связано с техникой? — вдруг догадался Максим, но бородатый сделал вид, что ничего не слышал. Он распахнул плащ, достал из внутреннего кармана какую-то пожелтевшую бумажку и вручил её одному из повстанцев.

— Здесь все данные: время, место и прочее. Поедите в товарном вагоне. На месте получите пару грузовиков. С кем надо, мы уже договорились. Основательно подготовьтесь: возьмите еду, тёплую одежду и прочее. До самой поездки старайтесь без особой необходимости не покидать дом — всё должно оставаться в строжайшем секрете. Но думаю, это вам и без меня известно.

Ⅹ

Раапхорст без сил рухнул на землю, уткнулся лицом во влажную траву и замер, едва дыша. На мужчину навалились отчаянье и усталость, и он малодушно возжелал смерти. Но она, будто не услышав его, не пришла, и через час Евгений с трудом перевернулся на спину, бесцельно поводил взглядом по небу и заметил, как у горизонта занимается заря. Свинцовые тучи рассеялись, и небо, получив кратковременную свободу, посветлело.

Мужчина встрепенулся — его кольнуло воспоминание. Через минуту он попытался встать, что получилось у него только с третьей попытки. Губы мужчины зашевелились, и надорванным голосом он произнёс: «Все мертвы… Мертвы, и я не смог им помочь…»

На глазах Евгения навернулись слёзы. Он вздрогнул и в порыве отчаяния схватился за голову. Издав ужасающий возглас, похожий на звериный вой, эовин упал на колени и замолк. Он чувствовал, как в его душе шевелится боль, дёргается, жалит, словно ядовитый червь.

— Их нет… — снова прохрипел мужчина, и тотчас, будто в насмешку над самим собой, вспомнил лицо каждого из своих новых друзей, перед тем, как они погибли. Ему не посчастливилось наблюдать за этим, и после увиденного мужчину не поразили ни безумие, ни амнезия, и каждое впечатление минувшей ночи осталось с Раапхорстом до конца его жизни.

Палачи налетели внезапно. Во тьме они гремели и выли, скрежетали лезвиями, сверкали своими глазами-огоньками и обжигали людей нефтяным дыханием. Они шли и вели за собой смерть.

Вторым, после безмолвной девицы, умер юноша. Его настиг огненный столб, вырвавшийся из огнемёта одного из палачей. Страшно визжа, огонь окутал парня и съел его кожу и внутренности в мгновение ока, превратив их в чёрный пепел. Третьей в этом ужасном списке значилась женщина с косами. Ей перерезало горло ржавой циркулярной пилой. Режущий звук, и вот голова отделена от тела и лежит на земле, а её глаза смотрят на мир стеклянным и пустым взглядом. Последним умер Дарх, получив удар в грудь молотом, вмонтированным в руку палача ужасающих размеров, одного из самых крупных, каких когда-либо кто видел. Несокрушимой громадой, он возвышался в темноте, и гремел так громко, словно в его животе находилась сама преисподняя со всеми её ужасами и страданиями. От удара, грудная клетка Дарха хрустнула, мужчина издал сдавленный крик, из его рта потекла кровь, и он тотчас умер, не успев испытать всех ощущений от разорванных в клочья органов.

Никто из спутников