Тимор увел их с площадок игр и спорта вверх по пандусу. Здесь оживленные звуки игровой зоны глушились активной акустикой «Внеполосного». Вокруг проекционного дисплейного пространства сидело десять или двенадцать старших Детей. Может быть, незнакомая игра или… тут она заметила Невила, стоявшего чуть позади стульев. Как будто тоже только что пришел. Она двинулась было к нему, но Тимор дернул ее за рукав:

— Ты видишь, что они делают?

В пространстве между стульями и стеной плавали какие-то изощренные модели. Возле каждого из ребят висели в воздухе окошки. Модели были похожи на что-то сетевое, но…

Равна покачала головой.

— Овин объяснит!

И Тимор потянул ее туда, где сидели Овин Верринг и Эльспа Латтерби.

Овин при ее появлении поднял голову, на лице его мелькнуло удивление и, быть может, нервозность. Он ее не ждал.

— Равна, здравствуй!

— Привет! — сказала Эльспа, слегка помахав рукой.

Равна улыбнулась в ответ.

— Так что это вы делаете? — Она оглядела всю группу. Кроме Хейды Ойслер, здесь собрались самые серьезные Дети. — Это не игра?

— Нет, — покачала головой Эльспа. — Мы пытаемся научиться…

Хейда пришла ей на помощь:

— Ты не задумывалась, почему мы не настаивали на праве пользоваться автоматикой «Внеполосного»?

— Немножко.

На самом деле большинство Детей сопротивлялось изучению программирования почти также сильно, как и освоению более примитивных навыков.

— Причин две, — сказала Хейда. — Во-первых, тебе он нужен для твоих проектов, но не менее важно — этот звездолет глуп как булыжник.

— Это лучшее, что может здесь существовать, Хейда.

— А мне очень нравится! — вставил Тимор.

— Ладно, — усмехнулась Хейда, — не как булыжник. Как этот… каменный наконечник для стрелы. Важно, что толку от него ноль, если…

Овин покачал головой и перебил:

— Хейда в своей воспитанной манере пытается сказать, что… — он на секунду задумался: вероятно, пытался подобрать менее невоспитанные слова, — сейчас, когда мы получили доступ в неучебные часы, может быть, нам бы следовало научиться приспосабливаться и использовать технику «Внеполосного» наилучшим образом. Пока что мы визуализируем проблему — обычно это самое трудное. Давай мы тебе покажем.

Он обернулся к остальным. Все они вдруг жуть до чего заинтересовались деталями висящего перед каждым изображения. То, что Равна видела, выглядело как программирование изобразительного искусства, но выполненное каким-то невероятным обходным путем. Эльспа Латтерби подняла голову:

— Есть, все чисто. Давай, Овин.

Конструкция, формирующаяся в пространстве между ребятами, на предмет искусства не была похожа. Она состояла из тысяч световых точек, соединенных цветными линиями.

Мне кто-нибудь объяснит, что это? — подумала Равна.

Похоже на имитацию сети, но никаких надписей. А вообще-то можно было бы предположить степенную зависимость между связями. Возможно, это…

Овин заговорил снова:

— Это чертовски трудно было сложить с помощью интерфейса «Внеполосного», но мы тут визуализировали карту сети трансдукции тела современного человека. Да, это то, что было в архиве корабля, среднерасовое по Сьяндре Кей. У нас, страумеров, могут быть существенные отличия. Тем не менее… — Он увеличил один из кластеров сети. Остальные сдвинулись в сторону, не исчезая, но давая место. — Вот это, — продолжал Овин, — относится к зоне двигательной стабильности.

Равна кивнула, стараясь не дать улыбке сойти с лица. Она начала догадываться, к чему все это клонится. Уголком глаза она видела, что Невил обходит внешний край группы, двигаясь в ее сторону.

На помощь!

Очевидно, улыбка была одобрительная, потому что Овин продолжал объяснять:

— Это всего лишь пробный эксперимент для куда большего класса проблем — в основном медицинских. Если мы в достаточной степени изучим интерфейс программирования «Внеполосного», то сможем заставить корабль генерировать патологии двигательной зоны и сравнивать их с симптомами, которые есть…

— …у меня! — договорил Тимор. Он сидел на полу, когда Овин начал демонстрацию, но сейчас сумел подняться на колени, чтобы Равна его видела. — Они тогда вылечат, что у меня поломалось.

Овин опустил глаза к мальчику:

— Попробуем, Тимор. Здесь, Внизу, ничего не бывает наверняка.

— Да знаю я! — с раздражением ответил Тимор на эти общие слова.

Овин снова обернулся к Равне.

— В общем, если… то есть как только мы это все сделаем, запустим «Внеполосный» на выбор целей для лечения и моделирующие эксперименты. — И вдруг Овин потерял уверенность, посмотрел на Равну, будто ожидая одобрения. — Нам кажется, мы что-то нашли, Равна. А ты как думаешь?

Равна еще секунду глядела на имитацию сети — это было куда легче, чем смотреть в глаза Овина Верринга. Талантливые все эти ребята, дети гениев. Старшие до полета в Верхнюю Лабораторию получили отличное страумское образование. А Здесь? Здесь они оказались относительно необразованными. Здесь эксперименты сами себя не проводят. Здесь нужно выполнять промежуточные этапы, нужно создавать инфраструктуру.

Она посмотрела на Овина Верринга и увидела, что он видит сквозь ее попытку смягчить резкость. Улыбка у нее стала жалкой, и она сказала:

— Овин… как мне тебе сказать? Ты…

И тут явилось чудесное спасение — Невил. Он потрепал Овина по плечу, Равне улыбнулся, успокаивая.

— Все будет нормально, ребята, дайте я с Равной поговорю.

Будущие медицинские исследователи явно вздохнули с облегчением, хотя вполовину не с таким, как Равна. Она улыбнулась им всем:

— Я вернусь, ребята. — Посмотрев вниз, она добавила: — Обещаю, Тимор.

— Я знаю, что вернешься, — ответил он.

И она позволила Невилу увлечь себя прочь. Слава богу. Очевидно, у него был какой-то контроль над средой Нового зала, потому что не прошли они и пяти метров, как она почувствовала изменение качества звука и поняла, что, даже когда они стоят здесь, посередине зала, никто другой их не слышит — только они.

— Спасибо, Невил. Это было ужасно. Как они додумались попробовать…

Невил сердито махнул рукой.

— Моя вина. Черт побери, в Зале столько этих игр для Медленной Зоны, но я решил, что лучшие из нас хотели бы посмотреть, как можно применить выученное нами в Академии.

— Я думаю, мы оба этого хотели. Мне и в самом деле нужна помощь в перспективных разработках.

— Да, но я должен был догадаться, что они займутся невозможным. Мы оба знаем, каким безумием было бы на этом этапе отвлекать силы на серьезные биологические исследования.