я смотрю на них слишком пристально. Хорошо. Ага. Не моё дело. Я переключаю внимание на парня с каштановыми волосами, прислонившегося к дереву, одетого точно так же, как он был, когда мы видели его в последний раз: мешковатая футболка, свободные джинсы, кроссовки.

— Привет, Джек, — говорит Спенсер, давая пять брату. — Ты не нарядился?

— Нет, я не останусь, — отвечает Джек, глядя мимо Спенсер на остальных из нас. Меня, в частности. Он переводит взгляд своих голубых глаз обратно на Спенса. — Я вроде как надеялся, что мы сможем поговорить наедине?

— Ни за что на свете, — говорит Рейнджер, такой же устрашающий, как всегда, даже в парике и лавандовых туфлях на каблуках. Он скрещивает мускулистые руки на груди и ждёт, должна добавить, довольно нетерпеливо, чтобы продолжить. — Ну? Теперь мы знаем всё о Братстве Священнослужителей, так что же ты можешь сказать нам такого, чего мы не знаем?

— Господи Иисусе, чувак, говори потише, — шипит Джек, оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что в любой момент на него выпрыгнет монстр. Если бы кто-то это сделал, я имею в виду, что мы соответствующим образом одеты. На мне костюм Ведьмака, и парни готовятся сорвать маску, чтобы злодей мог прокричать что-нибудь о вмешивающихся детях. — Кто тебе рассказал про это дерьмо? И нет ли у них, случайно, долбаного желания умереть?

— Лайонел Мерфи, — легко произносит Черч, внимательно наблюдая за Джеком. Маленькими шажками, верно?

— Мы видели недостающие страницы из дневника Дженики, — говорит Спенсер, и Джек просто приподнимает бровь. Я предполагаю, что он никогда не видел и не слышал об этом таинственном дневнике. — И, чувак, мне неприятно это говорить, но это действительно доказывает, что ты виноват.

— Я? — Джек задыхается, снова оглядываясь по сторонам. Я не вижу никого, кроме счастливых пар, занимающихся сексом на поляне. Боже, подростки такие противные, да? Всё это из-за гормонов и прочей хрени. Чёрт, ноги Спенсера прекрасно смотрятся в этих гольфах. Я закрываю лицо ладонью, но никто не обращает на меня никакого внимания. — Мы с Дженикой были друзьями.

— Да? Значит, ты продаёшь друзьям отпускаемые по рецепту лекарства и кокаин, и тебе наплевать, что это делает с их жизнями? — спрашивает Рейнджер, делая шаг вперёд. Спенсер останавливает его, протягивая руку, и они обмениваются долгим изучающим взглядом, прежде чем Рейнджер, наконец, с рыком отступает назад.

— Но я её не убивал, если ты на это намекаешь. — Джек умоляюще смотрит на младшего брата. — Ты меня знаешь. Я бы не стал этого делать, я не смог бы причинить ей боль.

— Где ты был, когда должен был подвезти её в ту ночь, в ту ночь, когда она умерла? — осторожно спрашивает Спенсер, не сводя пристального взгляда с лица брата. Близнецы медленно обходят нашу маленькую группу кругами, расталкивая пьяных гуляк и оставляя нам достаточно места, чтобы поговорить наедине.

— Когда она не появилась и не отвечала на звонки, я пошёл её искать, — говорит Джек, и то, как у него перехватывает дыхание, как на лбу выступают капельки пота, сразу говорит мне о том, что мне не понравится эта часть истории. — Она всегда встречалась с Лайонелом на поляне со старыми статуями ангелов. Я пошёл туда, и … Я увидел то, чего не хотел видеть, ясно?

— Например, что? — спрашивает Спенсер, голос становится твёрже. Должна признать, он тоже довольно устрашающий — даже в своём, хм, великолепном костюме Велмы. — Ты не можешь быть более виноватым, чем сейчас, так что выкладывай. Ты ведь об этом хотел со мной поговорить?

— Я пришёл предупредить тебя, идиот, — отвечает Джек, наклоняясь к лицу брата. — Как ты думаешь, какого чёрта я проделал весь тот путь сюда, чтобы забрать тебя в тот день? Ты когда-нибудь задумывался, кто запер тебя в той хижине и почему?

— Братство, — говорит Черч, но Джек игнорирует его. Спенсер прав: он не похож на злодея, но он определённо эгоист и точно трус. Единственный человек, о котором заботится Джек — это он сам, почти полная противоположность брату. Спенсер был готов переписать всё своё мировоззрение, чтобы убедиться, что я вписываюсь в него, а Джек даже не был готов изменить своё расписание, чтобы встретиться со Спенсером пораньше.

— Этот культ, они реальны, конечно. Я видел, как они вытащили Дженику на поляну за волосы, босую и одетую в её долбаную ночную рубашку. — Рейнджер напрягается от слов Джека, и я с удивлением понимаю, что всё это имеет смысл. Дженика написала эту записку Лайонелу в дневнике и вырвала страницу, как будто торопилась, решив порвать свой дневник вместо того, чтобы найти отдельный листок бумаги. И то, как она оборвала ту последнюю запись в дневнике на полуслове? Она могла писать в нём, когда услышала или увидела что-то, запаниковала, а потом… у неё даже не было возможности одеться, прежде чём они добрались до неё. — Они были в масках, но я узнал голос Рика. Я имею в виду, он всегда кричал на неё, толкал, хватал за шею.

Марк и Селена, спотыкаясь, выходят на поляну позади нас, целуясь и стаскивая одежду с друг друга. Я закатываю глаза, потому что, к сожалению, уже видела эту конкретную процедуру раньше, и она меня не впечатлила. Член Марка даже меньше, чем у Коди, который, хотите верьте, хотите нет, меньше любого из пяти парней в моём… э-э-э, гареме. Спенсер, как ни удивительно, самый крупный.

С другой стороны, я ещё толком не разглядела Черча…

— Что случилось, Джек? — спрашивает Спенсер, смягчая голос ровно настолько, чтобы выразить сочувствие, но не настолько, чтобы Джек подумал, что этот разговор близок к завершению.

— Они зажгли несколько свечей, пели какую-то странную чушь, а потом обмотали ей верёвку вокруг шеи и подвесили на дереве.

Вся наша группа замолкает, наше коллективное дыхание задерживается, когда мы думаем об этом, о том, как Дженику тащат по мокрой лесной траве в ночной рубашке. Мои мысли возвращаются к тому ужасному моменту в лесу в лагере «Сумеречный сон». Это вполне могло быть моей последней ночью на земле.

— И ты просто позволил им это делать? — спрашивает Рейнджер, и его голос, как осколок льда, вонзается мне в сердце. Если бы я была Джеком, я бы бежала, и не от культа, а от младшего брата девочки, которую мне не удалось спасти.

— Если они обнаружат, что я знаю, они убьют меня, — шепчет Джек, в то время как близнецы стоят спиной к остальным, внимательно наблюдая за Селеной и Марком. Однако, судя по её стонам, у меня возникает мысль, что она,