«Юлия нашлась. Р.».

* * *

От Веры я уехала около трех часов дня, чувствуя себя так, словно по мне проехал бульдозер. Полутора суток без сна хватает, чтобы выбить меня из седла, особенно если все это время я ношусь как угорелая по всей Московской области и по районам Москвы в том числе.

Юлия нашлась. Интересно, как и при каких обстоятельствах? Родион становится все загадочнее и загадочнее. А я, в конце концов, кто такая? Просто девочка на побегушках?

Меня вдруг возмутило поведение моего шефа, хотя сама по себе эта мысль была в корне неверной. Я ведь изначально устраивалась в «Частный сыск» именно сыскарем, человеком, который идет по следу, словно Арчи Гудвин, но никак не Ниро Вульфом. Его роль выполнял – с успехом, надо сказать, выполнял – Родион. Но все-таки и я на что-то гожусь!

И в интересах следствия, чтобы я сама понимала смысл своих действий. Ведь только так я сумею сделать именно то, чего ждет Родион. Даже если и трудно угадать, чего он от меня ждет.

Итак, попробую привести всю имеющуюся в активе информацию к общему знаменателю. Хотя для этого мне придется сначала заполнить некоторые белые пятна во всей этой темной истории. Например, узнать, кто же на самом деле послал фотографии Олегу, да и посылал ли?

Однако, и помимо этого, есть некоторые моменты, которые меня беспокоят. Почему кровать в палате Юлии была примята, а на подушке лежали два волоса, которые там ну никак не должны были оказаться? Да еще и запах дорогого мужского парфюма. Кто же был в палате, которая, по идее, была опечатана милицией?

Кто покушался на Беловицкую? Ответ на этот вопрос наверняка знает Родион. Он же беседовал с клиенткой, а содержание этого разговора, к сожалению, осталось для меня тайной.

Я прикинула, сколько примерно времени у меня может занять поиск Владимира Березина, родственника Веры Кузьмичевой, и решила, что если уж Юлия нашлась, то я в офисе не особо нужна. Значит, следует позвонить Березину, номер которого мне дала Вера.

Ответили практически сразу же. Прокуренный хамоватый басок вызывал в воображении образ этакого качка, во всех спорах прибегающего к одному, но неотразимому аргументу – бицепсам. Хотя, как я поняла из рассказов Веры, этому существу мужского пола было от силы лет шестнадцать. «Богатство» же лексикона (сплошные «ну» и «а че?») относило данного субъекта к классу «простейшие».

В данный момент родственник Веры Кузьмичевой находился в тренажерном зале «Леопард». Туда я и направилась.

* * *

«Леопард» представлял собой спортивный тренажерный комплекс весьма высокого уровня. Однако в спортзал я прошла без помех, хотя была в, мягко говоря, неспортивной одежде.

Как мне сказал администратор, Березин в зале еще не появлялся. Мне предложили подождать его в баре, что я и сделала. Подавали здесь только безалкогольные энергетические напитки, что, впрочем, пришлось как нельзя кстати. Я взяла какой-то коктейль, напоминавший по вкусу растворенные в воде витаминки «Ревит», и около пятнадцати минут скучала возле стойки.

– Ну здо’ово, что ли! Ты меня, что ль, ждешь? Да?

Я оглянулась, ожидая увидеть человека, похожего на тот образ, который я уже нарисовала себе в воображении, но реальность отличалась настолько, что если бы не голос, то вряд ли можно было бы с уверенностью сказать, что передо мной Владимир Березин. Высокий, худой до такой степени, что его стало жалко, с длинными мосластыми руками и в очках, родственник Веры, к тому же отчаянно картавивший, больше смахивал на ботаника и изъясняться должен был соответственно. Но он нагло и даже хамски осматривал мою фигуру, словно я была в соблазнительном неглиже, а не в строгом костюме, а он этаким разборчивым мачо.

– Владимир? – уточнила я, все еще сомневаясь.

– Ага. А че надо? Это ты мне звонила?

Да, это действительно он.

* * *

Разговор с Владимиром оставил у меня тягостное впечатление. Создавалось ощущение, что у этого парня нет не то что царя в голове, но мозги отсутствуют напрочь, как вообще и что-то человеческое.

Он практически сразу признал, что взял фотографии, которые Вера действительно положила в белый конверт и случайно забыла на тумбочке.

– Зачем они тебе понадобились? – спросила я.

– А че? – глупо улыбаясь, ответил мне этот блаженный придурок. – П’осто посмот’еть взял.

– Интересные? Что на них было?

– Что, что… По’нушка! – Он гыгыкнул, словно смешнее слова «порнушка» не было ничего на свете.

Подробности не заставили себя ждать. На фотографиях были запечатлены главврач клиники и какая-то блондинка в самых свободных позах.

– Там еще ад’ес стоял, – добавил Владимир, критично глядя мне в вырез блузки. Господи, и откуда у него столько наглости? – Е-мейл и обычный. Ну, я и послал.

– Зачем? Тебя же об этом не просили!

– Да п’осто так! Люблю людям ‘адость доставлять. К тому же Ве’ка все ‘авно бы отп’авила эти фотки по ад’есу, кото’ый она написала на конве’те. Я п’осто ‘ешил, что ничего плохого не случится.

Человек, который любил доставлять людям «’адость», вскоре ушел, оставив меня наедине с невкусным энергетическим напитком, от которого меня почему-то стало клонить в сон. Стряхнув с себя сонливость, я стала размышлять. Все же почему парень отослал фотографии неизвестному ему Олегу? Или все же известному?

Я задумалась. В конце концов, лучше сесть и как следует подумать, чем носиться по городу с высунутым языком и собирать информацию, которая все равно бесполезна, если не уложена в стройную и красивую логичную схему.

Итак, недаром Родион ни с того ни с сего вдруг послал меня беседовать с Верой Кузьмичевой. Значит, ему нужно было знать, что произошло в тот день в кабинете Аникеева.

Несмотря на то что девушка является главной подозреваемой, Родион чувствует, что она не виновна, и вполне доверяет ее словам. А что же там произошло? В принципе Беловицкая мне все это уже рассказала при первом своем визите. Нового я узнала немного – что были, оказывается, фотографии, из-за которых Вера и оказалась в клинике в качестве шпиона. И эти же самые фотографии могут послужить веским поводом для убийства. Последние слова убитого, которые мне сообщила Вера, можно расценить как указание на Олега Рублева. «Лариса… Лена… скажи им… Олег».

Лариса – это жена Аникеева. Кстати, тоже довольно подозрительная личность, которая сразу вызвала мой интерес. Сразу вспомнилась реакция Беловицкой, когда я спросила о наследнике всего капитала в случае смерти Юлии и Аникеева. Это Лариса! Я вдруг поняла, что ничего о ней не знаю. Ну да ладно, доказательства вины, если она есть, собрать не так уж и сложно. Главное – разобраться во всей истории. В конце концов, наше агентство выполнило свою главную задачу – девушка нашлась. Однако меня не оставляло ощущение, что ей по-прежнему грозит опасность. Причиной которой является наследство.