– В силу вашей профессиональной деятельности вам необходимо выглядеть хорошо, – начала издалека Волгина.

Кружельская машинально кивнула.

– Но домашний уход не всегда возможен, и вы, наверное, посещаете салоны красоты?

– Да, я постоянная клиентка «У Дорна».

– Извините мне мою неосведомлённость, – проговорила Мирослава, но Дорн – это кто?

Кружельская невольно улыбнулась:

– Дорн Игнатий Васильевич – владелец салона красоты «У Дорна».

– Понятно. И вы там часто бываете?

– Правильнее сказать, регулярно, – поправила детектива хозяйка дома моды.

– И другие салоны вы не посещаете?

– Нет, – покачала головой Кружельская.

– Даже с ознакомительной целью?

– Меня всё устраивает «У Дорна».

– И вы ни разу не были в «Шамаханской царице»?

– Ни разу.

– Хорошо, у меня нет больше к вам вопросов.

– И вы не спросите меня, где я была в день убийства Сафронковой? – не смогла сдержать удивления Кружельская.

– Не спрошу, – улыбнулась Мирослава.

– Тогда, может быть, чашечку чаю? – неуверенно предложила Анастасия.

– Чашечку чаю можно, – улыбка не покидала губ детектива, – если только он зелёный.

– С мятой, со зверобоем?

– Если можно, с жасмином.

– Хорошо.

На этот раз очередь удивляться пришла Мирославе – Анастасия не стала звонить подчинённым, а просто вышла в другую комнату и позвала с собой Мирославу.

Они оказались в небольшой уютной комнатке с белым диваном, парой кресел и двумя столиками. Один был приспособлен для приготовления несложных напитков, на нём стояли электрический чайник и кофеварка, над ним висел шкафчик, в котором хранилось всё необходимое для заварки, а также сладости, печенья, сухарики и прочий запас того, что подают к чаю. Другой столик на гнутых ножках предназначался для кофе и чаепития.

Мирослава пробыла у Кружельской ещё минут сорок. За чаем они разговорились о домашних любимцах, вспомнили о Паулине, девочке-бульдоге Яна и Магды, Мирослава рассказала о своём коте Доне, а Анастасия призналась, что бывает дома так редко, что позволить себе в качестве домашнего любимца смогла только кенаря. Если её нет долго дома, то за кенарем ухаживает старушка-соседка, с которой Кружельская поддерживает тёплые отношения. Когда Мирослава собралась уходить, Анастасия очень просила её зайти как-нибудь к ней домой. Если она не хочет шить у неё наряды, то познакомиться с кенарем, которого, кстати, зовут Мариком, не помешает. Мирослава улыбнулась и пообещала как-нибудь зайти.

– Созвонимся? – обрадовалась Кружельская.

– Конечно, – кивнула Мирослава.

Ей было ясно с самого начала, что Анастасия к убийству Софьи отношения не имеет. «В таком случае почему бы и не познакомиться с Мариком», – подумала она с улыбкой.

Домой в этот вечер Мирослава вернулась поздно. И застала на кухне трёх мужчин. Насупившегося Шуру. «Сейчас будет жаловаться на голод», – машинально подумала она. Приветливо улыбнувшегося Мориса, который сразу стал накрывать на стол. И Дона, с дивана запрыгнувшего ей на плечо и радостно заурчавшего прямо в самое ухо.

Вопреки ожиданиям Мирославы, Шура не стал ворчать на неё из-за позднего возвращения домой. «Скорее всего, он уже успел основательно подкрепиться», – подумала она и благодарно посмотрела в сторону Мориса. Тот поймал её взгляд и едва заметно улыбнулся в ответ.

За ужином беседовали о погоде и строили прогнозы на весну и даже на лето. Говорил в основном Наполеонов, и Мирослава прекрасно понимала, что таким образом он испытывает её терпение, поэтому не задавала ему вопросов.

Наконец Шура не выдержал и воскликнул:

– А каков пострел этот Кобенко!

– Кобенко? – лениво переспросила Мирослава.

– Ну да, ты же ничего о нём не знаешь! – воскликнул Шура. Мирослава не стала ему сообщать, что краем уха слышала об этом персонаже. И Наполеонов продолжил: – Этот тип крутил шуры-муры сначала с подругой Сафронковой, кстати, той самой Светланой Кочетковой, что посоветовала Софье отправиться в «Шамаханскую царицу», а потом Сафронкова увела у подруги этого бычка на верёвочке.

– Этот Кобенко настолько хорош, что из-за него стоило портить отношения с подругой?

Наполеонов вспомнил о Люсе Стефанович, которая давно положила глаз на Миндаугаса, посмотрел на него, потом покосился на Мирославу и, решив, что это не тот случай, продолжил:

– Я бы не сказал, что он красавец мужчина. Но как бычок он имеет вес.

– То есть? – удивилась Мирослава. – Годится в быки-производители?

– Насчёт его производительности не знаю, – захохотал Наполеонов, – но вот мясцо на нём явно имеется!

– Ты хочешь сказать, что Сафронкова собиралась отправить Кобенко на мясозаготовки?

– Не в прямом смысле, а в переносном. Деньжата у него имеются. Как-никак магазин в собственности.

– Что же заставило её перекинуться с Кобенко на Сафронкова?

– Ой, какая ты у меня, у нас, – поправился он, покосившись на Мориса, – наивная.

– Разве?

– Конечно! Пока Сафронкова не было, Кобенко был для Софьи желанной добычей. А с появлением Данилы Ильича акции владельца магазина резко упали.

– И что?

– Как что?! – уставился на неё Шура. – Софья вышла за Данилу.

– Это понятно. А что случилось с Кобенко?

– Ничего с ним не случилось, – отмахнулся Шура. – Я так думаю, что он вернулся к Кочетковой. Но не в этом суть!

– А в чём?

– Накануне своего убийства Софья вломилась в магазин Кобенко и устроила ему скандал!

– И что стало поводом?

– По словам Кобенко, банальная ревность.

– То есть? Софья же вышла замуж.

– Выйти-то она вышла. Но смириться с тем, что бывший возлюбленный так быстро утешился, не смогла. А может, её и ещё что-то напрягало, – проговорил он задумчиво.

– Что же?

– Откуда мне знать. Но скандалить она отправилась к Кобенко. А тот приказал охраннику выставить её из магазина.

– Сам он со своей бывшей любовницей справиться не смог?

– Наверное, не захотел марать руки. Или боялся не сдержаться.

– А охранник вывел её вежливо и аккуратно?

– Какой там вежливо, – хмыкнул Наполеонов, – этот бугай буквально вышвырнул её из магазина, да, видно, силу не рассчитал, свидетельница сказала, что Софья упала и разбила колени.

– Ты уверен, что это случилось в вечер перед её убийством?