— Правильно, об этом думай и все дела. Нет же, мой монахдавай гадать почему это с ним произошло.

— И докопался до сути? — с усмешкой превосходствапоинтересовался Гургенов.

— Как же, докопается такой. Понес, конечно же, пургу. Этоиз-за того, говорит, что излишне увлекся я своим телом, мол приобрелспособности, которые к тому и привели, что пришлось их использовать. Не было быу меня этих способностей, говорит, не послал бы Бог и таких испытаний. Воткакие выводы сделал монах. Вот какая у него логика. Куда это годится, я васспрашиваю? Это все одно, что сказать: не было бы у меня модных туфель навысоких каблуках, не послал бы Бог и ног стройных. А я еще принимала его заагента ЦРУ. Где бы эта Америка сейчас с такими агентами была? У Мозамбика взаднице! Простите, уважаемый, но грех не выразиться — случай самый подходящий.

Судя по всему, Гургенов меня простил и задал новый вопрос:

— А друг его, этот Ангира Муни, о нем вы узнали что— нибудь?

— Конечно. Говорю же, он такой же монах, даже еще хуже. Самразыскать своего гуру не сумел, так вызвал моего американца. А ведь американецу гуру всего лишь двенадцатый ученик. Понимаете?

— Признаться, нет.

— Да Ангира Муни к этому Великому гуру значительно ближе: онего третий ученик. Представляете? Надел шафрановые одежды, обрил голову,отрекся от мирского и все такое прочее. Короче, очень набожен. Похлеще моегоамериканца. Ох, как американец за этого гуру переживает! И за Ангиру Муни ужене меньше переживает.

— А с Муни что?

— Видимо, и ему несладко. Американец постоянно думает о неми не знает как с ним встретиться.

Гургенов удивился:

— Не знает как встретиться?! Раз встретились с Муни вы,значит и он может. Муни живет на третьем этаже в девятой квартире, даже я этоуразумел, в чем же проблема? Им встретиться нет ничего проще.

— Это на ваш трезвый ум так, а у них все не как у людей.Этот Ангира Муни предупредил моего американца, что нужно строжайшую конспирациюсоблюдать. Вот теперь и соблюдают.

Гургенов задумался. Долго думал, а потом спросил:

— А что, и в самом деле он столь необычные способностиразвил у себя, этот американец?

Я вдохновенно поведала:

— Всех его способностей не знаю, но то, что видела, —впечатляет. Плавает во льдах аки нерпа или тюлень. Думаю и предсказательствомбалуется и много чего мистического умеет, раз этим увлекается. Намекал он мнекак-то в подвале на чудесные способности свои, да не было времени их всепроверить.

Гургенов еще крепче задумался. Я даже от нетерпения ерзатьстала в громадном кресле его.

— А сквозь стены монах тот видит? — спросил Гургеновнаконец.

Я опешила:

— Сквозь стены? Не знаю. Думаю нет, раз в подвале сидели мы,а не просто под домом, точнее у его стены. Хотя, он такой нелогичный. Силаесть, а сопротивления не оказывает. Может и сквозь стены умеет смотреть. Вовсяком случае, шестое чувство развито у него. Может есть и седьмое. Расставаясьмне сказал, что приведет к его Великому учителю мой путь к сыну.

Услышав это, Гургенов, похоже, обрадовался. За руку менявзял и давай убеждать:

— Вы, Софья Адамовна, к американцу тому поезжайте и с нимпродолжайте поиск, а мы будем за вами следить. Все, что он делать захочет,поощряйте. Думаю он вас на сына и выведет.

Я растерялась:

— А вы?

— Я рук сложа не сижу и что могу, тоже делаю, — заверил меняГургенов.

И снова начал поглядывать на часы. Что за привычка что унего, что у Тамарки. Только и делают, что на часы поглядывают.

Пришлось уходить, ничего другого мне не оставалось.

От Гургенова я сразу же отправилась к Тамарке.

— Тома, — прямо с порога кабинета закричала я, — твоймафиози, козлина, слов не держит и буквально отделался от меня. Сбагрил с глаздолой под каким-то несуразным предлогом.

— Мама, ты невозможная, — возмутилась Тамарка. — Делаешьвыводы раньше меня. Рассказывай, сама рассужу.

Я подробно ей все рассказала, не забыв упомянуть осомнительных предсказаниях насчет моего Саньки, после чего Тамаркапризадумалась похлеще самого Гургенова.

— Слушай, Мама, — после долгих раздумий воскликнула она, —да твой монах для бизнеса просто клад. Думаю, Гургенов уже положил глаз нанего, да что там Гургенов, я сама на него глаз положила.

— Плевать мне на ваши глаза, — заявила я, набирая номертелефона своего виртуального любовника — Буранова. — Это я на вас кое-чтоположила, потому что американец мне нужен самой. Кто найдет моего ребенка?Вижу, на вас с Гургеновым мало надежды — один треп, а американец точно сказал,что мой путь приведет к его Великому учителю. Учитывая его уникальныеспособности, чем черт не шутит.

Тамарка разволновалась:

— Куда ты звонишь?

— Буранову, у меня с ним наклевывается страшенный роман.

— Мама, ты невозможная! — схватилась за голову Тамарка. —Есть ли на свете хоть один мужчина, с которым у тебя не наклевываетсястрашенный роман?

— Таких уродов сколько хочешь, — успокоила Тамарку я и тутже отдалась беседе с Бурановым.

Буранов любил меня с детства, я же всегда оставалась к немухолодна. Не обращала на него никакого внимания. Нет, вру, один раз все жеобратила, когда он прыгнул с балкона третьего этажа, чтобы доказать, что радименя готов на все.

Очень невовремя, кстати, прыгнул. Я сильно на негорассчитывала, потому что страшно не любила по физкультуре зачеты сдавать, а унас, как назло, был кросс, к которому я тщательно подготовилась: договориласьсо Звездуновым (бедняга тоже бегал за мной), что он на мотоцикле подбросит меняк финишу, где я ленточку своей отроческой грудью и разорву.

Короче, выглядеть все должно было так: я стартую, потом закаким-нибудь поворотом с дистанции незаметно сойду и сразу на мотоцикл кЗвездунову, а Буранов на дистанцию зайдет и за меня ее пробежит, поближе же кфинишу я его сменю, ленточку разорву и займу первое место.

В общем, история банальная. Так все поступают, если имеютвозможность. Возможность у меня была… до тех пор, пока Буранову не приспичилоизображать из себя супермена. Как большинство людей, я обожаю побеждать, и впредвкушении кросса уже наивной радостью радовалась, загордилась уже, какбудущая рекордсменка уже унизила всех, кого только могла, уже занеслась,расхвасталась…

И вот идиот Буранов делает медвежью услугу — вдруг прыгает стретьего этажа, вместо того, чтобы с моим номером на своей майке за меня кроссбежать. Я, конечно, стартовала (под двадцать пятым номером), а когда сдистанции сошла, то заменить меня было некем — идиот Буранов лежал в больнице сзадранной к потолку загипсованной ногой. С той ногой, которая меня к первомуместу вести должна была.