— Лучше скажите, что не понимаете половины, — прервала я егометким замечанием.

— Необходимое я пойму, — заверил монах. — Возможно придетсятам задержаться, но вы сидите здесь и не выходите из машины.

— Очень нужно, — отозвалась я, живо представив себе третьекупание в ледяной реке.

— Не выходите, даже если очень нужно, — поняв менябуквально, продолжил инструктаж мой монах. — К тому же я на вас рассчитываю.Возможно придется спасаться бегством, и если в нужный момент вас не окажется зарулем…

— Да поняла я, поняла. Буду сидеть, как связанная… Тьфу,черт! Как привязанная.

Символичная получилась оговорочка — вот жизнь до чегодовела.

Монах укоризненно покачал головой (видимо в связи супоминанием нечистой силы) и быстро растворился в темноте двора. А я приняласьждать.

Часов в Марусиной машине даже не предполагалось, хотя радиовсе же имелось, но издавало оно вместо музыки и голосов лишь утробные звуки.Требовалось скоротать время, тянущееся, как немыслимая липучка.

Монах поработал-таки над моим сознанием, привил дурныенаклонности: в голову лезли мысли о наслаждении. Оказывается есть такоенаслаждение, которого я еще не испытала. Это было очень обидно. Я и так и этакпримерялась, как бы испытать это сильнейшее духовное наслаждение, но нерасставаясь со всеми наслаждениями мирскими. Особенно со шляпками не хотелосьрасставаться.

Сколь голову не ломала, придумать ничего не могла. За этимиэкзерсисами пролетело какое-то время, и я обнаружила, что на землю опустиласьмгла — предвестница ночи. А монаха все нет и нет. Терпение мое лопнуло.

«Схватили его „братаны“, как пить дать схватили, — подумалая. — А может и утопить успели уже, вон стемнело, а его все нет.»

От воспоминаний о ледяной воде по телу пробежала нервнаядрожь.

«А с другой стороны, — продолжила размышления я, — ведьспасал же он меня. Телом своим отогревал, эликсиром поил… Нет, не брошу его вбеде. Дорогу в подвал теперь знаю. Брать с собой, видишь ли, не захотел онменя, а чем я хуже его, этого недотепы, монаха ни к чему не пригодного? Он же,как говорится, не украсть, не покараулить. Одна надежда на меня.»

Я решительно вышла из машины, хлопнула дверцей и… буквальноналетела на вынырнувшего из темноты здоровенного мужика.

— Извините, — промямлила я, но мужик, хватая меняздоровенной лапищей за шиворот, проревел почти родным уже голосом моего«братана»:

— Ща тя, бля, извиню! Чисто конкретно и по самые уши!

Выяснилось, что на этого «братана» у меня выработалсяусловный рефлекс: я как увидела его, так тут же, не размышляя, и задвинула емув пах коленом.

— Ну падла мрачная, — взревел, перекосясь рожей, братан,выволакивая меня под фонарь, куда из темноты подоспел и Колян.

«Стрелка у них тут что ли? — удрученно подумала я. — Надоже, как не свезло.»

Не свезло мне крепко: эти бандюги вмиг упаковали меня, взвалилина плечи и… во мне открылся вокал. «Ре-е— е-е-жут» я исполнила так вдохновенно,демонстрируя недюжинный талант, что в соседних домах задребезжали стекла.

От неожиданности «братаны» уронили меня, но отнеслись суважением. Помятуя о моей редкостной прыти, Колян тут же взгромоздил мне наспину ботинок сорок пятого размера. Руки у него были заняты — уши зажимал.

И роскошный крик мой погиб, растоптанный дерзким Коляном.Теперь я могла лишь хрипеть, чем «братаны» и воспользовались вероломно, ловкозалепив мой рот широким пластырем.

Залепили, отерли пот со лба, взвалили меня на плечи ипонесли. По пути Колян (сто чертей ему в дышло) напялил мне на голову грязныймешок, который, судя по запаху, продолжительное время служил кошачьейподстилкой.

«И чего орала, дурища, — стараясь не замечать „ароматов“мешка, горевала я, — зря бисер перед свиньями метала, талант даром тратила. Нашискушенный люд при крике „режут“ бежит в сторону прямо противоположную.»

«Братаны» безжалостно, — и с чего бы им меня жалеть, — швырнулимое бренное тело на нечто, отозвавшееся металлическим гулом. Хлопнулаавтомобильная дверца, мягко заурчал мощный двигатель.

«В джип они меня загрузили, что ли?» — подумала я острострадая от невозможности растереть многочисленные ушибы, полученные запоследние десять минут.

Однако, на этот раз руки были щедро и надежно замотаныскотчем.

«Топить везут, вот ведь повадились, — отрешенно подумала я.— Там с монахом и встретимся. Может это и хорошо, во всяком случае узнаю какправильно к Богу отправляться, хотя, если верить его словам, к Богу мне рано.Не созрела еще, скорей всего получу новое тело. Что ж, тогда пусть научит какпокрепче да покрасивей тело себе отхватить. Хорошо бы на этот раз разжитьсямужским. Эх, задвинула бы я тогда „братанам“… И не только коленом.»

Пока я ломала голову над возвышенным, Колян с «братаном»болтали, меня не стесняясь, о грешном. Все больше про телок своих рассказывали.Я даже засомневалась, есть ли у них другие интересы: пограбить там, поубиватьили попинать свою жертву связанную. Однако, братаны и мне уделили несколькослов. Следуя своему этикету, прямо обращаться ко мне не стали, все больше через«бля» да в третьем лице они обо мне говорили, «падлой мрачной» называя.

Ничуть на то не обижаясь, (какой с варваров спрос?) я всяпревратилась в слух, однако почти ничего не поняла: рядом с джипом «братанов»,видимо, грузовик катился. Из всего, что обо мне сказали, услышала лишь: «пустьтам полежит, а мы потом посмотрим».

«Дождалась и радостной вести, — с хвалой Господу подумала я,— если только братаны не имели в виду, что лежать я буду на дне реки. Вряд ли,однако. Как там потом на меня посмотришь?»

И тут джип резко затормозил, «братаны» схватили меня иповолокли куда-то. Кажется по лестнице… Потом зажужжали автоматические дверилифта и я принялась считать щелчки реле на этажах. «Второй, третий…», на пятомсбилась, но поняла, что подняли меня высоко. Лязгнул замок и…

Бедные мои кости! Чертовы «братаны» швырнули меня на пол свысоты своего роста, будто я не женщина, а мешок с капустой. Хотя нет, к«капусте» у них уважительное отношение.

Эту мысль я и попыталась им выразить, но пластырь на губахне способствовал. «Братаны» же даром время тратить не стали, быстро,по-деловому проинструктировали меня на ближайшее будущее.

— Ты поваляйся пока, бля, коза драная, — прогудел Колян, — апотом мы с тобой побазарим. Ща некогда. Чирикать здесь все одно не с кем, такчто мешок с твоей бестолковки не снимаем.

— Отдыхай, да на нерву не сильно заезжай, — совсемпо-нежному посоветовал мой «братан».