– Все это лишь часть гобелена, – поддразнил Олдройд, потом бросил взгляд на тянущийся к Богу церковный шпиль, изящный черный силуэт которого четко выделялся на фоне неба. – Знаешь, печально, если из таких вот деревушек исчезнут англиканские церкви. Их будет не хватать.

– Вряд ли тебе стоит беспокоиться. В подобных местах они продержатся дольше, чем в городах, где, если мы не изменимся, вскоре рискуем потерять почти всех прихожан.

– Думаешь, старая добрая англиканская церковь сможет скоро измениться? Мне всегда казалось, что она способна поменять курс не быстрее «Титаника», пытавшегося избежать столкновения с айсбергом. Пусть уже слишком поздно, но все галантно соберутся на палубе и отдадут честь, когда корабль пойдет ко дну. Полагаю, большинство церковников старше шестидесяти предпочли бы гибель церкви ее изменению.

Элисон пожала плечами.

– Может быть. Поживем – увидим. – Казалось, она настроена крайне оптимистично. – Не стоит совершать ошибку, приравнивая христианство к англиканской церкви или любой другой конфессии. Все они в значительной степени созданы людьми и, возможно, даже пережили свое время, но, если вдруг исчезнут, Божьи замыслы никуда не денутся.

– Он движется неисповедимыми путями, где творит чудеса Свои.

– Вот-вот.

К сожалению, сейчас у Олдройда не было времени расспрашивать, какими сестре видятся эти замыслы.

* * *

Тем же вечером, когда уже стемнело, в задний двор дома Дэйва Аткинса прокрались два человека. Не переставая спорить и шикать друг на друга, призывая к тишине, они подобрались к задней двери, где застыли и украдкой огляделись по сторонам. Потом один достал отвертку и с силой постучал по стеклянной панели.

– Вдруг дверь не просто на защелке? Она может быть закрыта на другой замок.

– Тогда мы хрен попадем внутрь. Но Дэйв не парился со вторым замком.

Он снова стукнул по стеклянной панели, и та разлетелась вдребезги. Осколки стекла с неожиданно громким звуком посыпались внутрь.

– Черт тебя возьми, тупой ублюдок! Зачем ты стучал так сильно?

– Заткнись, не сильно я… Ладно, пойдем. – Говоривший сунул руку в образовавшуюся щель на панели и тут же быстро ее отдернул. – Вот черт!

– Ты че, порезался, придурок? Говорила же, будь осторожней.

– Отвали. Посмотрел бы я, как бы ты справилась. – Он вновь осторожно просунул руку в отверстие и пошарил за дверью. – Вот так! – Повернул другой рукой ручку, и дверь открылась. – Слава богу. А теперь быстро пошли!

Обе фигуры скрылись в доме и тихо закрыли за собой дверь. Они прошли в маленький коридор, подальше от двери, и включили фонарик; луч света осветил лица Гэри и Кэрол из соседнего дома.

– Черт, Гэри, страх какой… Пойдем лучше отсюда.

– Успокойся, глупая сучка. – Гэри посасывал запястье, оцарапанное о зазубренное стекло. – Мы просто немножко осмотримся.

– Ты знаешь, где Дэйв это хранил?

– Есть одна мысль, но я неуверен.

– Че? Когда я согласилась, ты пел совсем по-другому.

– Тише ты, черт возьми! – прошипел Гэри. – Доставай фонарик.

Кэрол сунула руку в карман.

– А вдруг полиция уже это нашла? Мы же не знаем, что оно до сих пор в доме.

– Ну так давай посмотрим. Загляни в тот шкаф в коридоре. А я пойду наверх.

Кэрол неохотно открыла дверцу шкафа; грузный Гэри поплелся вверх по лестнице. Сперва оттуда доносились характерные звуки: он то и дело спотыкался и на что-то наталкивался, бормоча при этом проклятия. Несколько минут спустя Гэри позвал громким шепотом:

– Поднимайся сюда. Кажется, я нашел!

– Так неси вниз и давай посмотрим!

Гэри спустился по лестнице, и Кэрол, кажется, понравилась его находка.

– Ладно, давай выбираться… Вот черт! Быстро выключи фонарик!

Все вокруг вновь погрузилось во тьму. Гэри и Кэрол застыли, услышав доносящийся снаружи звук. Кто-то приближался к двери!

– Что за черт! Она открыта, – пробормотал чей-то голос, и в коридоре раздались шаги. Спрятаться они не успели. Вдруг зажегся фонарь, и в тишине прозвучал тихий смех. – Черт возьми, похоже, меня опередили…

В тусклом свете они рассмотрели бородатое лицо и мощную фигуру Сэма Картрайта. Он окинул взглядом робко жавшуюся друг к другу парочку.

– Вы ведь живете по соседству? Жжете эти благовонные палочки и тому подобную хрень?

Включив фонарик, Гэри осветил неожиданного гостя. При виде громадной фигуры любое желание спорить мгновенно испарилось. К тому же Сэм застал их в весьма компрометирующей ситуации. Молчание, казалось, лишь подбодрило Картрайта. Он посветил фонариком в лицо Кэрол.

– Эй, осторожней! – буркнула она.

– Надо же, дорогуша… Да у тебя в лице больше булавок, чем мать цепляла мне на подгузники. – Он указал фонариком в сторону Гэри. – Значит, это его заводит? Куда еще ты навешала себе железок? – И он разразился громким, непристойным хохотом.

– Послушайте, – начал Гэри, но Картрайт его перебил:

– Что вы вообще здесь забыли?

– Мы могли бы задать вам тот же вопрос, – парировал Гэри, пытаясь перейти в наступление.

– Что ж, ладно. – Картрайт несколько поутих. – Этот ублюдок Аткинс задолжал мне денег, и я решил прийти и попытаться что-нибудь отыскать. Не собираюсь платить хапугам-адвокатам, чтобы получить свое. Думаю, легавые все отсюда забрали.

Кэрол и Гэри быстро переглянулись. Вот и выход.

– Нам Аткинс тоже задолжал, – солгал Гэри.

– Ты что-то нашел?

– Ни пенни. Если хотите, можете сами попробовать.

Картрайт покачал головой.

– Нет смысла. Не удивлюсь, если до нас здесь уже кто-то побывал. Наверняка мерзавец был должен половине деревни.

– Да, – подтвердила Кэрол. – Если вы никому ничего не скажете, то мы вас тоже не видели. Договорились?

– Ну в полицию стучать точно не пойду. – И, повернувшись, Картрайт вышел из дома.

Кэрол и Гэри облегченно вздохнули.

При выходе из маленького садика Картрайту показалось, что в кустах через дорогу прячется какая-то фигура, но он решил не обращать внимания. Сейчас Сэм находился не в той ситуации, чтобы разбираться с другими нарушителями.

* * *

Выйдя из полицейского участка, Стеф Джонсон села в «Мини Купер» и поехала домой. Несмотря на любовь к Харрогейту, она решила переехать подальше от семьи и, скопив денег, за непомерную цену купила небольшую квартиру в одном из новых прибрежных районов Лидса. Расстояния в пятнадцать миль вполне хватало, чтобы обрести независимость, при этом не теряя контакта с матерью и сестрой, с которыми у Стеф были очень близкие отношения.

Отчасти эта близость сложилась в результате невзгод. Когда Стеф исполнилось двенадцать, а ее сестре Лизе всего десять, отец после нескольких лет пьянства и насилия ушел из семьи. Даже сейчас она с содроганием вспоминала три последних года, которые он прожил дома. Вечерами они с Лизой прятались в спальне, с ужасом ждали прихода отца и гадали, в каком тот