В связи с чем я, в присущей мне манере, которая, надеюсь, будет сочтена скромной и предельно серьезной, взял на себя смелость сделать вышеупомянутые записи и представить их миру».

Дальнейший текст, к радости Олдройда, оказался написан в столь же многословно-формальной, неторопливой манере, навевающей мысли о другой эпохе, когда ритм жизни был гораздо более медленным. Он начал читать, выборочно останавливаясь на многословных, цветистых описаниях сельской местности йоркширских долин. Водопад Гордейл-Скар автор изобразил весьма натурально.

«Посетителю надлежит пройти по тропе вдоль ручья, которая в сырую погоду может стать невероятно грязной, но стоит проявить упорство, и он будет вознагражден. Нужно только завернуть за угол, и взгляду откроется поистине впечатляющая картина, вдохновившая поэта Уильяма Вордсворта и художника Дж. У. Тернера. Внушающие благоговейный трепет скалистые утесы, с которых капает вода, нависают над темной, узкой тропой, а впереди вода каскадами льется сквозь отверстие в скале и стекает по огромному валуну на пол разрушенной пещеры. Воображение трепещет при одной лишь мысли о том, как этот самый поток протекал через огромный темный туннель, чтобы дальше, после мрачного путешествия по глубинам подземного мира, спуститься в отрадные, заросшие травой поля, полные света и спокойствия».

Что ж, этот малый явно обладал воображением и огромным энтузиазмом. Олдройд нашел раздел, где сэр Уильям начал описывать местные пещеры; судя по всему, в то время они не слишком хорошо были известны во внешнем мире.

«Эти пещеры, или “выбоины”, как их часто называют в этом регионе, были известны местным жителям на протяжении веков и внушали некоторый страх, считаясь пристанищами фей и гоблинов или воротами в нижние миры. Многие из них не имеют горизонтальных входов, лишь устрашающие вертикальные отверстия на склонах холмов. Эти шахты часто скрыты густой вересковой порослью и низкорослыми деревьями. Неосторожный путешественник, сам того не ведая, может оказаться всего в нескольких шагах от шахты, уходящей в темноту на сотни футов».

Затем Инглби рассказал, как начались спелеологические изыскания – он называл их «подземными исследованиями», – в которых заметную роль играл Джозеф Хавертуэйт, местный кузнец, нанимаемый сэром Уильямом подковывать лошадей и чинить железные изделия во всем поместье. Викторианский джентльмен явно высоко ценил умелого работника.

«Мистер Хавертуэйт меня безмерно восхищает. Примечательно, что его способности лежат в нескольких областях. Он искусен не только в своем ремесле кузнеца, но и в исследовании пещер, в котором проявляет мужество и непревзойденную стойкость. Также, на мой взгляд, он одаренный поэт. Его стихи не нашли бы признания в известных литературных кругах, потому что он использует диалектный язык, распространенный в среде местных крестьян. Несмотря на это – точнее говоря, именно поэтому, – его стихи обладают необычайной силой и правдоподобием. Несколько примеров я включил в настоящий том».

Мысленно одобрив подобную защиту местного поэта, Олдройд продолжил поиски сведений, способных помочь в расследовании, и наконец, читая о снаряжении, которым пользовались первые исследователи, нашел нечто полезное.

«Мистер Хавертуэйт всегда неутомимо искал решения для удовлетворения постоянно существующей потребности в приспособлениях, способных улучшить наши спелеологические исследования. Однажды он изготовил небольшое изогнутое железное устройство, по форме напоминающее толстый крюк. Мистер Хавертуэйт приспособил его для крепления веревок таким образом, чтобы исследователь с большей безопасностью мог пользоваться более длинными. Замысел состоял в том, что эти железные части крепились к стене пещеры и к ним привязывались веревки. При подготовке к крутому спуску он прикреплял к крюку лестницу и страховочную веревку, на случай если лестница упадет».

Поднявшись, Олдройд вышел в прихожую, где висела куртка, порылся в кармане и достал пластиковый пакет с ржавым куском железа, найденным на месте преступления, – убежденный, что это важная улика, он повсюду таскал вещицу с собой. Судя по всему, к ним в руки попало одно из «железных устройств» Хавертуэйта. Но как оно оказалось в Отстойнике?

Олдройд продолжил чтение – и, к счастью, ответ не заставил себя долго ждать.

«Впервые мистер Хавертуэйт воспользовался этими устройствами для исследования Уинтерс-Джилл».

Олдройд ощутил, как участился его пульс. Уинтерс-Джилл всплывала в их разговоре с Саймоном Хардиманом. Система пещер, смежная с Джинглин-Пот.

«Экспедиция закончилась трагической гибелью мистера Альфреда Уокера. К сожалению, он не единственный встретил смерть. Год спустя умер также мистер Гарольд Лэзенби. Ни одно из тел до сих пор не нашли. Сам я никогда не принимал участия в исследованиях Уинтерс-Джилл. Мистер Хавертуэйт всячески меня отговаривал, рассказывал об опасности, и я склонен верить его словам. В конце концов даже самые доблестные исследователи перестали спускаться в эту пещеру».

Олдройд поднял глаза от книги. Значит, вот как… Любопытно. Теперь он понял, на что намекал Рамсден.

К сожалению, на этом записи сэра Уильяма Инглби по поводу Уинтерс-Джилл закончились. Но ведь должно же быть что-то еще. Может, зацепки кроются в стихах Хавертуэйта?

Олдройд отыскал раздел, содержащий творения поэта, написанные на местном диалекте. В них причудливо смешались одоподобные восхваления пейзажа долины и фрагменты странных диалогов, к примеру разговор между пастухом и овцой, не желающей пастись на определенном холме. Потом на глаза попалось жуткое сочинение о том, каково это – спускаться в глубокую шахту по ненадежной деревянно-веревочной лестнице, которую описывал сэр Уильям, имея в запасе лишь одну из «страховочных веревок» на случай, если лестница сломается.

ВО ТЬМЕ НАД БЕЗДНОЙ

Коль лестница рухнет вниз,

Надежда спастись одна –

Держись за веревку, друг,

Пусть не подведет она!

Вот тонкая эта нить,

Качаясь, танцует во тьме,

Она – твой единственный шанс

Вернуться домой к семье.

Крепка ли веревка в руках?

Способна ли жизнь уберечь?

Иль станет петлей палача,

В которой ты встретишь смерть?

Заметят несчастье друзья?

Помогут взобраться наверх?

Подтянут, чтоб вновь ты сумел

Ступить на земную твердь?

Иль ты соскользнешь во тьму

И эхом раздастся крик,

Неровные камни на дне

Погибелью станут вмиг?

И ты замедляешь спуск,

Чтоб лестницу сохранить.

Желания нет совсем

Во тьме над бездной парить.

Прочитав эти строки, Олдройд и сам ощутил головокружение. В грубых рифмах и нарисованных простыми словами образах крылась некая сила, казалось поразительным образом переносящая читателя в зияющую пустоту пещеры.

Он упрямо продолжал листать толстые коричневые, заплесневелые от времени страницы и просматривать текст в поисках связанной