— Про сражения я уже знаю… — тихо вздохнула Лиарена, начиная понемногу жалеть о своей откровенности.

Лучше бы притворилась простушкой — лепетушкой и посмотрела, в какую сторону повернут разговор маги. Да поздно менять начинку, когда пироги в печи. И все же донна не удержалась, припомнила учителю обман.

— Но и всей правды дорину не говорите, я своими ушами слышала, как Камерт с ним разговаривал. Так, словно ничего не знал про Дили и Витерна.

— Всё-таки подслушала… — хмуро усмехнулся Камерт и оглянулся на Ильтара, — снимаю?

— Снимай, — пожал плечами магистр, — так даже лучше, тогда прямо сейчас верну тебя в замок. И Лиарену буду по утрам приводить прямо туда, вполовину меньше работы.

— Так вот… — глядя в упор на донну, её учитель взялся за пряжку на поясе, пробежал пальцами по крупным камням и они замерцали, наливаясь светом, — с Тайдиром я знаком давно, и отлично знаю про Дили и Вита. А в тот день, когда ты так резко открыла путь, была моя очередь дежурить в обители… как раз на случай таких непредвиденных происшествий. И пойти тебе на выручку в своём собственном облике я никак не мог… он бы меня сразу узнал и решил, что я пришёл тебя забрать. Поэтому и пришлось надевать амулет личины. А когда мы с Тайдиром разговаривали у твоей постели, лгал не я один… но как ты вероятно знаешь, сокровенных секретов первому встречному никто не раскрывает. Ну, кроме, разве, наивных простофиль, но нас с ним таковыми обозвать трудно.

Лиарена как зачарованная смотрела, как в разгорающемся свете зачарованных камней постепенно тает так знакомый ей облик круглолицего и полноватого добряка-кондитера, и вместо него, как изпод снега, проступают высокие скулы, насмешливый взгляд и сухощавая фигура незнакомого мужчины.

— А… а имя? — донна еще цеплялась за остатки выстроенного ее разумом стройного объяснения, но уже понимала, как ошибочны были эти выводы.

— Имя в таких случаях я беру второе… моя мать была донной и по обычаю дала мне двойное. Но обычно меня зовут первым, Сайден. Постарайся не забывать. И до завтра.

Домой, в поместье, Лиарену провёл мрачный Барент, и тотчас исчез, не сказав донне традиционных пожеланий, но девушка этого и не заметила. Все ее мысли были о том, как бы завтра избежать встречи с дорином. Обещание Ильтара следить за Тайдиром и не подпускать его близко к тренирующимся, донну не успокоило, а выдать ей понравившийся пояс Сайдена маги категорически отказались.

— У тебя в амулете есть заклинание, слегка искажающее облик, достаточно повернуть среднюю розетку и совместить два розовых камня. А пояс, который сейчас на Сайдене, мощное оружие, и мы все поочерёдно им пользуемся, когда дежурим по обители. Кроме усиленной защиты и запаса магии, в нем заложена всего одна стойкая личина, и все непосвящённые считают этого несуществующего мага лекарем Камертом. И если он начнёт бегать по тренировочной площадке за струйкой воды, многим это покажется, по меньшей мере, странным.

С этим утверждением трудно было поспорить, поэтому Лиарена и не стала. Безропотно взяла приготовленный для неё сундучок с рабочей формой магини, и шагнула в открытый Баром путь.

В своей комнате донна не задержалась, только поставила сундучок в дальний угол шкафа и побежала в детскую.

— Ну? — С тревогой вскинулся навстречу ей сидевший рядом с женой Берт, и донну внезапно окатило горячей волной стыда.

Она ведь даже забыла поблагодарить от имени Устины магов, и до сих пор не нашла времени решить, кого из горничных взять в помощь няне, а они сидят тут в полутьме и волнуются за неё.

— Сейчас расскажу… — заглянув в личико дремлющего Карика, девушка не удержалась и коснулась губами чистого лобика.

Малыш в ответ на эту нехитрую ласку вдруг улыбнулся, не раскрывая глаз, и эта дочерчивая и чуточку лукавая полуулыбка пронзила сердце донны острым сожалением. Как бы она хотела сидеть рядом с ним и смотреть, как он спит и улыбается, ловит неловкими ручками яркие шарики старинных погремушек, выточенных из полудрагоценных камней и служивших еще его прадедушкам. Но никак не получается… и видят боги, нет в том ее вины.

— Сначала о делах, — сев напротив преданных слуг, объявила донна, — Берт, ты уже присмотрел надёжную и неболтливую помощницу для Устины? Как видишь, я мало чем ей помогаю, а с завтрашнего дня буду уходить с утра. Теперь меня будут учить в замке дорина.

— А он-то вас разве не опознает? — с сомнением нахмурилась няня, — он у нас славится хорошей памятью на людей, воинов на стене по спинам узнает.

— Там будет еще несколько молодых магинь, — нехотя сообщила донна, — а одежда у нас одинаковая. Обещают меня прикрывать. Так что с горничной?

— Больше всего подходят две, — начал Берт, — постарше и помоложе. Та, что старше, понадёжнее, и детей любит. Но толста… и оттого немного неповоротлива. А молодая неплоха, аккуратна и не любопытна, но ухажёр у неё… всякую свободную минутку милуются.

— Ты бы кого взял? — не стала ломать голову донна.

— Старшую… но неплохо бы спросить у магов капель… от ее несчастья.

— А она, как только похудеет, не заведёт ухажёра? — спросила донна просто так, уже сделав выбор.

— Да кто же может ручаться? — вытаращил глаза камердинер в притворном изумлении, — если даже на мою жену лакеи теперь поглядывают с интересом?!

— Не придумывай, — порозовела няня, — не слушайте его, донна. Лучше скажите про главную новость… вы сегодня сама не своя.

— Вот как в воду ты смотришь, Устина. Не своя… но не знаю, как и сказать — чья. Это тайна… но вам я верю. Оказывается, я не родная дочь дорину Симорну.

— Вы уж извините меня за молчание, донна… — тяжело вздохнул Берт, — но я был в той башне с дорином, когда вас нашли. Потому и поехал за вами сюда… мы ведь с женой решили взять найдёныша себе, если дорина Майрена не пожелает. Но она сразу заявила дорину, что никому не отдаст малышку, и растила вас как родную… можете мне поверить, я сам приглядывал.

— Спасибо… — не могла сдержать слез донна, — тогда я совершенно спокойно могу рассказать вам всё. Маги нашли моих истинных родителей… но второй матери у меня нет. Она была магиней и погибла в тот день, когда я родилась.

— Ох, святые боги! — прижав ладонь к губам, охнула Устина, — да неужели маги и непраздных женщин в бой берут?

— Нет… не берут. Но мать была путницей… водила магов темными путями. И в тот день услыхала призыв о помощи. Она спасла почти всех… а последнюю меня, больше сил не хватило. Они погибли там втроём… — Лиарена захлебнулась слезами, представив страшную картину гибели матери, и ее тотчас обняли добрые руки Устины.

— Поплачьте, донна… это святые слезы, оплакать хороших людей. Потом выпейте вот это… чтобы боль с души снять. А где же ваш родной батюшка?

— Жив… — слабо улыбнулась донна, признательная Устине за попытку отвлечь ее от горьких мыслей, — он тоже маг. Но живёт отшельником… где-то на восточном побережье.