С любопытством, присущим настоящему ценителю фауны, Селиванов уставился на спутницу Сорокина, неожиданно вступившую в Игру. Любопытный экземпляр, определенно симпатичный, хоть и не лишенный присущих недолюдям недостатков. Узкий лоб, слишком широкие бедра для выведения потомства в примитивных условиях, чрезмерно большие уши. Но с точки зрения обитателя Кольца – того же победителя, например, – пленница наверняка считалась привлекательной. Вероятно, в свое время она даже являлась доминантной особью. Что же вытолкнуло ее из стаи? Проигрыш более сильной скуднодухой и изгнание, распространенное в дикой природе?

Интересно, каким образом она оказалась втянута в Лотерею и в пособничество беглецу? Неужели тот успел все подготовить, связавшись с сообщницей, едва узнал новость по радио в своем рыночном лотке? Или с момента подачи заявки у молодого недочеловека был припасен запасной план на случай получения «оранжевого билета»? Такая версия вызывала немало сомнений, ибо в дальновидность палеоантропов Селиванов верить отказывался напрочь.

Таинственная самка была одета в черную, маслянисто поблескивающую куртку. Заметив наушник, выглядывающий из ее нагрудного кармана, корпатрициант потянулся вперед. Замер, остановив пальцы в считаных сантиметрах от груди. Посмотрел в распахнутые серые глаза.

Помощница Сорокина выглядела кроткой и безвольной. Словно смирилась с ожидающей участью, перепоручив себя несладкой судьбе. Но Артемидия обмануть все равно не могла – тот хорошо чувствовал, как пульсирует и плюется ее убогий логос, хлеща вокруг липкими щупальцами злости и раздражения. Хищница затаилась, пытаясь усыпить бдительность царя природы. Но просчиталась: ни отпускать ее, ни ослаблять путы Селиванов не собирался. Потянулся чуть дальше, выдернув из кармана плоский коробок музыкального проигрывателя.

Самка не шелохнулась, живыми оставались только ледяные глаза.

Во-первых, она все еще не могла двигаться после удара тазером. Во-вторых, оцепенела в показном послушании, рассматривая человека спокойно и с долей понимания. Артемидий вынул наушник из ее кармана. Приложил к левому уху, наугад включил примитивное цифровое устройство, прислушиваясь. И если первые аккорды не вызвали отторжения или неприязни, то уже через несколько секунд в динамике вдруг ударила бас-гитара, и он поморщился.

Музыка, которую слушали в Периметре, ужасала так же, как образ жизни пустышечников. Написанная без учета степеней влияния на нервную систему и геном. Опасно устаревшая. Она вот уже тысячи циклов оставалась так называемым искусством ради искусства, с бессвязной речью солистов, крайне редко поющих о чем-то осмысленном. Но еще чаще представала полной нелепицей, набором рифмованных абстракций, чье пагубное воздействие на мозг было известно даже ребенку…

Корпатрициант затолкал проигрыватель обратно в карман промасленной куртки.

Покрутив затекшей шеей, хрустнул пальцами. Потер ладони, словно готовящийся к операции хирург. Улыбнулся скуднодухой, на эмоцию человека не отреагировавшей. Пришло время узнать, кто она такая и что делает на территории Пятого Купола вместе с победителем Игры Равновесия…

Артемидий прикоснулся к шее сидящей впереди Клеоники, призывая следопыта перебраться в салон. Когда женщина примостилась рядом, коротко передал ей свой план, попросив о посильной помощи.

Он представлял, насколько вымотана охотница. Видел увядание ее логоса, читал во взгляде опустошенность и тревогу. Но куда больше, чем обморока подчиненной, страшился собственного замешательства. Того, что обязательно последует, когда журналисты возжелают узнать у главного ловчего, что за зверя тот притащил в Беседку вместе с Сорокиным…

Подавшись вперед, Селиванов положил ладони на виски нарушительницы закона.

Та дернулась, впервые избавившись от кротости и выдав бушующую внутри неуемную ярость, но лишь стукнулась затылком о борт машины. Да, она была настоящим зверем, непокорным и диким. Плененным… Каждой клеточкой тела ощущая превосходство над ее обреченным видом, старший ловчий кивнул помощнице.

Клеоника, тут же придвинувшись к обоим, опустила тонкие кисти поверх рук корпатрицианта. И глубоко вздохнула, втягивая, просеивая, пропуская сквозь себя и Артемидия.

Ого!

Колени следопыта дрогнули, но она удержалась на ногах еще несколько секунд – пока брови главы комитета не полезли на лоб, а губы не искривила саркастическая усмешка.

Издав тихий протяжный стон, Клеоника упала на лавку, где ею тут же занялся Бродов. Поднес к губам фляжку, помог напиться, начал что-то искать в наплечной аптечке. На нелюдя следопыт теперь косилась с внезапным интересом и опаской, но любопытствовать Леонидас пока не спешил.

Артемидий, многозначительно покачав головой, тоже разорвал контакт с самкой, которую за Куполами кликали Йанной, по созвучию со старинным человеческим именем. Не переставая поражаться впитанной от нее информации, откинулся на лавке. Попытался предугадать приблизительную выгоду, поверхностно оценить последствия, просчитать дальнейшие действия. От приятных измышлений логос корпатрицианта вспыхнул нежно-лиловым цветом.

Он продолжал в упор смотреть на Йанну, внезапно превратившуюся в куда более интересный объект, нежели победитель утреннего розыгрыша. Взгляд Селиванова стал мягок и пытлив, как завернутый в наволочку кинжал.

Значит, самка пустышечника пробралась в город, чтобы – ни много ни мало – уничтожить Лотерею? Вот так сюрприз…

Привлекая Клеонику для извлечения информации, Артемидий и заподозрить не мог, что наткнется на столь драгоценную жилу скрытых логосолитонов. Однако вопросы все равно оставались. Каким образом Йанна могла узнать, что утренний билет вытянет именно Сорокин? Неужели произошел взлом Капители Распределения, до ужаса мощной генерирующей машины, определяющей справедливый дуэт победителей?

Глупости… Селиванов был убежден, что сил и умений для взлома сетей Девяти Куполов у пустышечников не хватит никогда. Даже если по вонючему Периметру будут собраны вообще все особи, умеющие ковыряться в старом «железе», за ненадобностью выбрасываемом за пределы цивилизованного Новосибирска.

Значит ли это, что встреча террористки и Сорокина была случайностью?

В совпадения корпатрициант верил еще неохотнее, чем в умственные способности недочеловеков…

Что же она хотела сделать? Артемидий неспешно разложил в сознании выпитый из синантропа мнемослайд, препарируя его на мелкие составляющие, будто чистил кочан капусты.

Вот! Смело и безрассудно… След, начало которого потеряно или намеренно скрыто хозяйкой мыслеформы в памяти. Установка по проникновению, инструкции кого-то авторитетного и жесткая моральная накачка. Толчок на проникновение в «Голиаф», ни больше ни меньше. И мотивация на уничтожение базы данных Капители Распределения мощным вирусом. Действительно смело. Но глупо. Такое не под силу пустышечнику, особенно одному. Никогда.

Притягивая к себе валяющийся под ногами рюкзак Йанны, Артемидий буравил пленницу взглядом. На что она вообще рассчитывала? Исключительно на удачу и благоприятное стечение обстоятельств?