На стенах блоков «Голиафа» пестрели бесчисленные информационные таблички. Карты, схемы, интерактивные проводники. На каждом перекрестке виднелись полусферы внутренней связи для консультаций со справочными службами. Несмотря на столь доброжелательное отношение к визитерам, уже через полчаса Петрос понял, что заблудился. Причем настолько крепко, что даже не смог бы указать, в какой стороне находится его родной Купол.

Единственное, что мужчина более-менее осознавал, – это беспрестанное движение вверх. А еще неуклонное смещение к сердцу «Голиафа», заметное и по количеству использованных лифтов, и по виду огромных панорамных окон, мимо которых они проходили. Корпатрицианты вели их в башни, венчавшие квартал.

И когда за стеклянными стенами, вызывавшими невольные приступы акрофобии, бетонным узором развернулся, будто на ладони, весь комплекс «Голиаф», Петрос догадался – прибыли. С благородных охотников тут же сбило все торжественное высокомерие. Женщина дала волю чувствам, выплеснув в никуда жгуче-канареечный шлейф усталости и разочарования. Оба корпатрицианта благодарно погладили ее по щекам, после чего без промедления вручили группе медиков с каталкой и аппаратом искусственного дыхания.

В этом блоке здания процессию тоже встречали десятки людей, но никто из них аплодировать не спешил. Все они были затянуты в светло-зеленые халаты химической защиты, на лицах носили прозрачные дыхательные маски. Многие размахивали приборами и датчиками, измеряя уровень загрязнения; кто-то бросился к пленникам, проводя экспресс-тесты.

Отдельная свита окружила Селиванова и его охотников, прямо на ходу начиная расстегивать самые громоздкие и тяжелые элементы доспехов, принимать оружие и подсумки.

За спинами ученых и обслуживающего персонала возвышались хмурые охранники в темных пиджачных парах. Логосы этих парней не отличались ни глубиной, ни богатством палитры, но Петрос подозревал, что именно так хозяевами «Голиафа» и было задумано. Так же, как суетливые лаборанты в химзащите, церберы не спешили восхвалять триумф ловчих, провожая скованных синантропов неуютными взглядами.

Суета достигла своего пика.

Петроса кто-то тянул за руку, беря пробу крови из пальца. Затем за другую, делая соскоб кожи. Заставлял плюнуть в баночку, дохнуть в трубку. Светил в зрачок тонким лучом фонарика. Прикладывал к шее приборы, изучая показатели логоса и считывая мнемослайды.

В планшеты ежесекундно заносились пометки. Воздух был наполнен беспрерывным шуршанием и мелким топотом. Опустив взгляд, оператор буровой техники с удивлением обнаружил, что ему на ботинки прямо на ходу натянули бахилы.

Вероятно, это и была Хрустальная Беседка.

Место, где день и ночь идет Игра или приготовление к следующей. Мозговой центр, где принимаются и обрабатываются заявки, заключаются пари, отсеиваются неугодные кандидатуры или особи, находящиеся под защитой ветеринарных служб, где выписываются чеки на получение шестизначных сумм и генерируются случайные комбинации личных номеров. Волшебные цепочки цифр, одному циферблатчику приносящие долгожданное богатство, а другому – принудительное усыпление.

Стали и хрома, превалирующих в мебели и интерьерах, стало больше. Внутреннее убранство Беседки напомнило Петросу больницу или санаторий. Мило, тихо, уютно. Сразу и не скажешь, что именно тут решаются судьбы тысяч пустышечников, решивших подергать судьбу за усы…

Трое охотников, инженер и двое пленников в окружении кортежа продолжали движение через башню. И вдруг, в какой-то совершенно неожиданный момент, Петрос осознал, что людская волна схлынула, оставив лишь нескольких охранников и руководителей среднего звена.

Едва оживление погасло, мужчину снова охватила тревога. Что будет дальше? Карантин? Или сначала его доставят на принудительное знакомство с эмпатами? Взяв себя в руки, оператор постарался дышать ровно и размеренно…

Селиванов завел их в просторную комнату с высоким потолком. Всех, кроме сотрудников Лотереи, которых старший корпатрициант отослал небрежным взмахом руки. Двое охранников все же прошли следом. Замерли внутри по обе стороны дверей, превратившись в детали интерьера.

Ликтор и Селиванов устало повалились на диван вдоль правой стены. Второй корпатрициант ушел в дальний угол, где свалил отобранное у нелюдей оружие и снаряжение на большой железный стол.

Затем вернулся к скуднодухим, безвольно стоявшим посреди зала, и потянул вперед на несколько шагов.

Из пола, негромко жужжа и трансформируясь прямо в движении, выдвинулась хромированная колонна, окруженная серой юбкой мягкого сиденья. В теле колонны, это Петрос хорошо видел со своего места у дверей, зияли ниши и специальные отверстия. Заставив синантропов сесть по разные стороны столба, корпатрициант завел их руки за спины, продел в эти отверстия и умело пристегнул новой партией гибких самозатягивающихся наручников. Закончив, тоже повалился на диван, со стоном вытягивая ноги.

Петроса такая непосредственность возмутила.

Собравшись с силами, он подошел к троим расслабившимся ловчим, глядя со всей возможной строгостью. Мужчины, начиная снимать верхние элементы охотничьих костюмов, поглядывали на него утомленно и с легкой иронией.

Инженер протянул руку, требуя внимания. За его кисть почти сразу ухватился все тот же второй корпатрициант – ухватился, вцепился, подтянулся и рывком встал, чуть не уронив Петроса лицом вперед. В этом мимолетном прикосновении тот прочитал неудовлетворенность происходящим и его назойливостью, но предпочел не реагировать. И тут же выяснил, как зовут рослого члена жюри.

«Желание информированности?» – протранслировал ему Леонидас, откровенно забавляясь растерянностью оператора.

«Корректно», – ответил тот, маскируя смущение негодованием.

«Члены жюри направляются в карантин, – сообщил ему корпатрициант, все еще держа за руку. – Также требуется подготовка церемонии. Много работы. До возвращения вы будете находиться здесь под присмотром сотрудников корпорации».

«Чувствую неоправданность отношения. Я не пленник, – позволив себе жгучий выплеск, тут же послал Леонидасу инженер. – Потребность узнать, в чем состоит моя вина».

«В этом предстоит разобраться. – Свободной рукой здоровяк расстегнул бронированный рукав, чулком срывая его с правого плеча. – Невиновность позволит вам присутствовать среди гостей торжественного награждения победителя».

«Чувствую, стал объектом подозрений, – констатировал Петрос, вдруг растеряв боевой задор. Ему совершенно не хотелось наблюдать за гибелью Птицы-Цифры и Йанны. Ни по телевизору, ни лично. – Мне предъявлены обвинения?»

«Некорректно. Разбирательство приватное. – Леонидас был само спокойствие, помноженное на усталость и адреналиновый спад. – Хлопоты будут компенсированы корпорацией «Конструкции «СибСтрой». Поправка: в случае отсутствия вины».

«Непонимание», – слабо плеснул ему в ответ Петрос.

Но корпатрициант уже разорвал прикосновение, отдирая от левого плеча второй рукав. Улыбнулся ему фальшиво дежурной улыбкой бюрократа. И отошел, отворачиваясь.