— Я помню.

— Отлично. Только помните еще вот что: вы не должны покидать здание до тех пор, пока я не разрешу. Маринка нахмурилась и вдруг поняла:

— Он здесь?

— Я его не видел, — уклончиво ответил тот.

— За нами следили?

— Поток был слишком плотный. Машины практически все время двигались в одном направлении. Если он и ехал за вами, у меня не было возможности его вычислить.

— Но тогда…

— Не надо рассуждать, — остановил ее телохранитель. — Просто делайте то, что я вам говорю. Если, конечно, хотите выжить.

— Вы еще спрашиваете?

— Нет. Предупреждаю.

— Хорошо. Я все поняла.

— Отлично. Идите, — телохранитель улыбнулся. — Все будет нормально.

— Надеюсь. Маринка спустилась в переход, зашагала вдоль ряда ярких, пестреющих всеми цветами радуги витрин. Милиционер, болтающий с продавщицей, лениво повернул голову и невидяще посмотрел на нее. Маринка толкнула стеклянную дверь, поднялась по припорошенным снегом ступенькам и оказалась рядом с железобетонным кубом телефонного узла. Здесь она оглянулась. Телохранитель наблюдал за ней с противоположной стороны улицы. Их взгляды встретились. Он едва заметно кивнул и улыбнулся. Войдя в холл, девушка почувствовала себя в относительной безопасности. Здесь было много народу. Охранники, обслуга. Только самоубийца отважился бы осуществить покушение при таком количестве свидетелей. Маринка предъявила пропуск вахтеру, перекрывавшему лестницу на третьем этаже, поднялась на четвертый и уже через несколько минут вошла в свой «кабинет». Здесь ковром висел табачный дым. Сменщица попивала кофе, смолила «Яву» и между делом листала «Вумен». «Час пик» еще не начался.

— А, смена караула, — оживилась она. — Серегу не встретила?

— Нет, — ответила Маринка, разгоняя дым рукой. — Ну ты и накурила, мать. А что с Серегой?

— Не в духе, — охотно поддержала разговор сменщица, смачно кроша сигарету в пепельнице.

— Что-нибудь случилось?

— А ты еще не в курсе?

— Откуда? Только что пришла.

— Ну ты даешь. Все девчонки уже знают. Тут же сегодня полдня менты шарились.

— Ну и что?

— Кем-то из наших интересовались. Я так кумекаю, что Серегу нашего сажать собрались, не иначе. А то чего бы ему с постной-то рожей бегать да на всех рычать? Маринка насторожилась: «Кем-то интересовались? Уж не Аллой ли?» Напустила на себя безразличный вид и спросила скучно, сбрасывая пальто:

— Ушли?

— Менты-то? — сменщица засмеялась громко. — Не знаю, может, здесь еще. Я одного видела. На этого… поэта… Пушкина похож. Кучерявый такой, жиденочек. Если б Серега его не пас в четыре глаза, обязательно затащила бы сюда. Такой миленький. И все при нем.

— Ты-то откуда знаешь? Маринка вытащила из сумки деревянный гребешок и, встав перед настенным зеркалом, принялась расчесывать волосы.

— Я их кучерявую породу знаю. Если сам худенький, а задница подтянутая, значит, и с размером все в порядке, и в постели как трактор пашет. Не то что мой. В плечах целый метр, а вместо хрена — гулькин клюв, — она снова засмеялась. Маринка тоже улыбнулась, но не скабрезности, а причудам природы. Наделила же матушка этот центнер мяса таким чудесным смехом. Они еще смеялись, когда на панели телефона мигнула лампочка и в крохотную комнату вплыла резкая трель. — Подруга, — хитро заблажила сменщица, — это тебя. Я всех своих уже оттрахала.

— Семь минут еще, — ответила Маринка, протягивая руку за трубкой. Сменщицу не переспоришь. Она — кого угодно, ее — никто. — Халтуришь?

— Я халтурю? — возмутилась та. — Да я сегодня столько этих уродов переимела, хватило бы дивизию укомплектовать. — Она забилась в притворном оргазме, застонала: — Еще, еще… Ты настоящий зверь! — и тут же скорчила брезгливую физиономию. — Козел. Хоть бы один зашел. Маринка улыбнулась, сняла трубку, выдохнула привычно:

— Я ждала тебя. Сменщица, уже надевая шубейку, закатила глаза и усердно задвигала бедрами, изображая половой акт. «Колола», стервоза. Маринка с трудом удержалась, чтобы не засмеяться во весь голос, и тут же побледнела, услышав в трубке знакомый ядовитый голос:

— Было пять, стало четыре.

* * *

Саша рысью взбежал по служебной лестнице и оказался на административном этаже института. В отличие от Волина оперативник не испытывал почтения к начальственному шику. Да и просто к начальству не испытывал тоже. Если, конечно, оно не было непосредственным. Поэтому он и вломился в кабинет директора без стука, распахнув дверь едва ли не ногой. За длинным столом сидели какие-то люди — очечки, бородки, типичные «ботанические сухарики», — и все они смотрели на Сашу, как на пришельца с другой планеты. Директор восседал во главе. На лице его играла целая гамма чувств. От недоумения до растерянности, плавно переходящей в ярость.

— Молодой человек, в чем, собственно… — начал было директор, но Саша легко перебил его.

— Мне нужен, — заглянул в бумажку, — врач. Тот, который лечит пародонтоз. Владимир Андреевич Баев.

— Стоп, — директор нахмурился, — во-первых…

— Во-первых, я из милиции. — Саша вскинул руку с удостоверением, как мухинский рабочий — молот. — Во-вторых, у меня мало времени. Поэтому зовите сюда этого вашего лекаря — и дело с концом.

— Какая наглость, — пробормотал кто-то тихо.

— А я вообще стоматологов не люблю, — подхватил Саша, вперившись взглядом в директора. — Ну так что? Насчет доктора? Я ведь не гордый, могу и сам сходить. — Последнюю фразу он произнес таким тоном, что всем присутствующим стало абсолютно ясно: если развязный гость напряжет свои драгоценные ноги, их всех расстреляют сегодня же ночью. Директор буркнул что-то вроде: «О Господи. Только этого мне и не хватало», и потянулся к компьютеру.

— Сейчас проверим, работает ли сегодня Баев. — Он потыкал в клавиши и произнес не без злорадства: — Какая неприятность. Оказывается, Владимир Андреевич заболел.

— И правда, трагедия, — бесцеремонно пригибая профессоров, Саша полез к директорскому месту. — И давно его сморило?

— Владимир Андреевич заболел три дня назад.

— Надо же, как он вовремя слег, — процедил оперативник, заглядывая в монитор. — Вы можете это распечатать?

— Разумеется, — директор пощелкал «мышкой». Ожил стоящий на столике принтер. Бесшумно пополз лист, на котором темнели отпечатанные строки. — Это все?

— Нет. — Саша выдернул лист из принтера, принялся перечитывать, одновременно продолжая говорить: — К понедельнику приготовьте мне официальную справку. С какого дня и по какой причине Владимир Андреевич Баев не выходит на работу. И не забудьте заверить ее в отделе кадров. Еще мне понадобится характеристика на этого самого Баева за вашей подписью и результаты последней диспансеризации.