– Что, сука старая, пора бы тебе и…

– Молодой человек, – высокомерно перебила я сварливым голоском, – вы осознаете, что врываетесь в комнату к одинокой незамужней женщине и можете меня скомпрометировать?

Мужик озадаченно моргнул.

– Вот если бы я была в неглиже? Или справляла естественные потребности? Вам бы, увидев такое, пришлось бы задуматься о моей репутации и срочно жениться, а я вам по возрасту не подхожу. Этот брак был бы мезальянсом. Даже собачки и лошадки выбирают себе партнёра по возрасту. Вы понимаете меня, молодой человек?

– Ты… Что ты несешь? Ты скорбна умом? – выдохнул он, роняя с гулким стуком хлеб. Хм, может сойти за оружие в ближнем бою.

– Отнюдь, прекрасный юноша. Я не смогу дать вам детей – мое лоно уже не готово к вынашиванию потомства.

– Какое лоно?! – взревел он, отступая к двери. Этого-то мне и надо. Но я прокололась – слишком рано облегченно выдохнула.

– Издеваешься, дрянь?

Мужик остановился, оглядев меня со злым прищуром.

Ну что ж… Тогда тяжелая артиллерия. Не хотелось бы, конечно. Очень надеюсь, этот дядя не геронтофил.

– Ну что ж… Если вы так серьезно настроены, то мы можем попробовать, – с сомнением сказала я и интимно расстегнула первую пуговку на своей пропотевшей грязной рубашке. Шея у меня тоже покрыта въевшимся ореховым настоем, так что палева быть не должно. С тихим кряхтением повернула пояс юбки и ослабила его, заодно приподнимая подол и демонстрируя кошмарного вида сморщенные гольфы. Игривым движением взлохматила намасленные пакли, мысленно скривившись – полцарства за душ! Я даже на лужу согласна!

Вытянула губы уточкой.

– Ну, иди сюда… Молодой же, чресла должны быть плодовитые. Поди и выйдет чего. Умные детки будут в меня, а сильные – в тебя, – сказала я с придыханием и двинулась к нему,

Он смылся, не успела я моргнуть и глазом. Хлопнула со всего маху дверь.

Из моей груди вырвался дурной смешок. М-да, пока я у себя есть, смогу еще побороться. И очень надеюсь, что мой вчерашний спаситель придет раньше, чем за мной явятся, чтобы утащить меня в сумасшедший дом.

Дверь скрипнула еще раз – сквозняк? Меня не заперли?

Я прислонилась к приоткрытой створке, осторожно выглянула, по всей видимости, во двор. Никого… А что, если… Или остаться тут? Или спрятаться?

Решение пришло мгновенно.

Я вынырнула наружу, скользнула за стену, а потом рванула к плетеному забору.

***

Шакра был ошеломлен. Бабка явно не в себе – что-то с ней неладно. Нет, ну надо же было купить такую… Ненормальную! Только деньги переводить! Этого Шакра очень не любил.

Поэтому поспешил к дворцовому лекарю и кликнул пару людей – мало ли, вдруг взбесится. Только вот дверь в комнату слуги, где он оставил сумасшедшую старуху, оказалась открытой нараспашку. Бабки нигде не было. Шакра взвыл и схватился за голову. Кто знает, что у этой полоумной в голове? Надо бы поскорее ее найти. Шакра быстро раздавал команды. На заднем дворе дома князя поднялся переполох.

***

Ирдан Верден, то есть, князь Заакаш, выглянул в окно. Все бегают, суетятся… Случилось ли чего?

Он спустился вниз. Как полноправный хозяин, он должен участвовать в жизни своих людей, да и за дела пора бы браться. За время его отсутствия многое поменялось. Пора включаться.

– Что случилось? – спросил он своего верного слуги Шакры, который как раз пробегал мимо, но остановился, чтобы склониться перед своим хозяином.

– Князь Заакаш… Сбежала рабыня, – ответил он, покаянно опустив голову. Его вина, он недосмотрел. Правда, распространяться о том, что она сумасшедшая, не посчитал нужным. За такое можно и плетей отхватить.

– Молода ли?

– Старая… и откуда прыти столько взялось? – посетовал Шакра.

– Это твоя работа. Не припомню, чтобы от тебя сбегали, – нахмурился князь.

Шакра едва не застонал. Вот так и рушится многолетняя репутация. Теперь с него глаз не спустят. Ну ничего, попомнит эта бабка! Еще о смерти просить будет, в ногах валяясь.

– Нашли! Нашли! – послышалось с заднего двора.

Шакра выдохнул. Другого он, конечно, не ожидал. Тут деться особо некуда.

– Всыпьте ей плетей, сколько вынесет, и оставьте на день без воды, – распорядился Ирдан Верден, теряя интерес к происходящему.

– Не надо плетей, – тихо сказал за спиной Ирдана Вердена Зар, который тоже прибежал на шум.

Ирдан зло сощурил глаза. Никто не имеет воли и права спорить с хозяином, даже советник, даже такой полезный. Особенно когда дело касается рабов.

– На два дня без воды, как всыпете плетей.

Развернулся, собираясь уходить, но Зар, тяжело вздохнув, положил руку на его плечо.

– Ты будешь очень жалеть о своем решении. Очень сильно, уж поверь.

– ?

– Посмотри на сбежавшую рабыню внимательно. Мой тебе совет. И поверь, лучше бы ему последовать.

Сказать, что Ирдан удивился, значит не сказать ничего. Что ему за дело – смотреть на старую рабыню? Он уже почти было послал Зара известной дорожкой, но что-то в его взгляде заставило Ирдана промолчать. Более того, послушаться.

Ее выводили под руки, явно оглушенную. Опущенная голова, коричневая, мерзкого цвета кожа, засаленные, неопределенного цвета волосы. Пропыленная страшная одежда в пятнах от пота и грязи.

– Ты шутишь? – сквозь зубы спросил он у Зара.

– Я же говорю – смотри внимательнее.

Игор недоверчиво присмотрелся, и в этот момент старуха, застонав, подняла голову. Нет-нет-нет. Этого быть не может. Не. Может. Этого. Быть.

На Ирдана Вердена, князя песчаных земель, смотрели голубые, такие прозрачные, такие любимые глаза.

Он рванулся вперед, к ней, жадно всматриваясь в ее лицо и узнавая, узнавая, Акатош побери! Линия скул, мимика… Взгляд, ничего не соображающий сейчас, но такой знакомый. Голубых. Ее. Глаз.

Ирдан подхватил ее руки, от чего опешил весь двор. Те двое, что оглушили и несли ее, встали, как истуканы, и круглыми от удивления глазами смотрели, как их хозяин и господин нежно, бережно прижимает к себе грязную оборванную старуху. Как касается ее лица и смотрит, смотрит…

Она оживилась на мгновение, в ее глазах мелькнуло узнавание.

– Опять ты, змеюка подколодная, – прошептала она и обмякла, теряя сознание. На ее безжизненно повисшей руке Ирдан с ужасом увидел рабское клеймо.

– Живо! Лекарей, мази, травы – все, что тут есть! Воды, еды… Бегом! В мои покои! – заорал он, удобнее подхватывая свою драгоценную ношу. Народ засуетился. Приказ есть – надо выполнять. А что до странностей… Мало ли, кто попадает на рабское клеймо? Может, она графиня какая или еще чего? Это дело хозяйское.