Кто-то почтительно кашлянул рядом с ним. Гейбриел вздрогнул. Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил подошедшего к нему лакея.

– Да?

– Простите, милорд, но вас хотят видеть в классной комнате.

Такое приглашение получают не каждый день. Гейбриел сдержал улыбку. Что еще задумала своевольная мисс Цирцея?

– Хорошо, – кивнул он. – Я сейчас приду.

Лакей вышел, а Гейбриел спрятал свои бумаги в ящик стола.

Цирцея сидела на табурете около окна, неподалеку расположилась ее гувернантка.

– Ты хотела меня видеть? – спросил Гейбриел, покосившись на мисс Теллман. Но гувернантка, очевидно, смирилась с настойчивостью Цирцеи. Никто не мог справиться с Цирцеей, когда она проявляла настойчивость.

– Ты согласился позировать мне, – сказала Цирцея.

– Не припоминаю, – удивился он.

– Согласился, – возразила Цирцея. На ней был синий передник, перепачканный краской. – Помнишь, на днях мы говорили об этом.

– Я не помню, чтобы я соглашался позировать тебе, – уточнил Гейбриел.

– Но ты не сказал «нет», а это все равно что сказать «да». – Цирцея улыбнулась ему.

Гейбриел попробовал изменить тактику:

– Ты же знаешь, что твоя сестра не хочет, чтобы я беседовал с тобой. Мне не следует здесь оставаться.

– Все это так, но ты не должен говорить, иначе я не смогу правильно нарисовать твой рот. А он у тебя хорошей формы.

Гейбриел не стал больше спорить.

– Где мне сесть? – покорно спросил он.

– Сядь вон на тот стул. Сиди прямо и смотри в сторону окна. Руку положи на книгу, вот так, – указала Цирцея.

Гейбриел сел и принял требуемую позу. Он сидел неподвижно, а в руке девочки быстро мелькали карандаши и мелки. Это оказалось труднее, чем он ожидал. Вскоре его рука онемела, и Гейбриел попытался немного изменить свое положение.

– Нет, нет, – резко сказала Цирцея. – Оставь руку как она была.

– Она отвалится, прежде чем ты закончишь, – поморщился он.

Гейбриел думал, что Цирцея так поглощена работой, что не расслышала его слов, но она тихонько сказала:

– Ты ведь держишь карты только в одной руке, не так ли?

– Да, – согласился Гейбриел. – Я даже могу научиться тасовать карты одной рукой. Однако когда я буду танцевать с твоей сестрой, мне будет трудно сохранять равновесие. И если я не смогу вальсировать, она будет очень разочарована.

Цирцея хихикнула.

– Глупости, я почти закончила.

Через несколько минут она отложила карандаш.

– Ты быстро рисуешь, – сказал Гейбриел. – Можно посмотреть?

Но она перевернула лист.

– Пока нет. Мне еще надо поработать над деталями. Гейбриел был разочарован, но кивнул:

– Хорошо. А теперь я свободен?

– Да, но ты должен снова прийти позировать. Гейбриел немного обиделся.

– И поговорить, – словно прочитав его мысли, добавила Цирцея. – Мы же друзья, что бы там ни думала Психея.

Девочка была колдуньей, в этом не приходилось сомневаться. Гейбриел только надеялся, что она никогда не заинтересуется карточной игрой.

– Быть твоим другом для меня большая честь.

Психея рано вернулась из гостей. Она уже собиралась войти в дом, когда раздался топот копыт и показалась карета, из окна которой высунулась Салли и помахала ей рукой.

– Вот ты где, – сказала она. – Иди сюда, я еду к портнихе.

– Я только что вернулась, – возразила Психея.

– Знаю, этот ленч был ужасен. Я сбежала. Иди сюда, это намного важнее, – настаивала Салли. – Садись.

Лакей распахнул перед Психеей дверцу. Она покачала головой, но все же села в карету.

– В чем дело? Почему надо срочно ехать к портнихе, и зачем я тебе?

– Затем, что мадам Симон сказала мне, что ты не побеспокоилась о костюме для моего маскарада. Психея, ты негодница, ведь маскарад уже завтра! И не говори, что ты забыла!

– Конечно, нет. – Психея старалась не показать, что чувствует себя виноватой.

– Ты приедешь на бал, должна приехать. И я не желаю ничего слушать. – Салли надула губки.

– Поскольку там будут четыре сотни самых знатных людей Лондона, – сухо заметила Психея, – меня там будет очень не хватать.

– Мне тебя будет не хватать! Ты – моя самая близкая подруга. Мне будет грустно без тебя! – настаивала Салли. – Не говоря уже о твоем совершенно потрясающем женихе.

– Вот это правда, – усмехнулась Психея. – Я приеду, возможно, даже со своим женихом, если у него заживет лодыжка.

– Я приму его в любом виде! – Карие глаза Салли блеснули.

Психея предпочла ничего на это не отвечать.

– Зачем ты меня похищаешь?

– Но ты же не можешь появиться без костюма?

– Ах, это… – Психея пожала плечами. – Я полагала, достаточно маски и домино, или я найду что-нибудь в своем гардеробе…

– Для моего маскарада, самого главного события года! – воскликнула Салли с непритворным ужасом. – Да как ты смеешь, Психея…

– Я пошутила, – быстро спохватилась Психея. – Прости меня. Я отдамся в руки мадам Симон, и посмотрим, что она сможет сделать.

– Вот подожди, ты увидишь мое платье. Я придумывала его несколько недель, сегодня последняя примерка.

Они вошли в мастерскую модистки. Навстречу им вышла сама хозяйка. Салли исчезла за ширмами. Психея, в ожидании своей очереди, слышала женские голоса и шуршание тяжелой ткани. Когда Салли вышла в зал, Психея широко раскрыла глаза.

– Сидит великолепно, – заявила Салли, поворачиваясь перед зеркалом. – Ах, эти юбки такие тяжелые.

– Господи, кем же ты будешь? – спросила Психея. – Царицей Савской?

– Нет, глупышка, Золушкой, после того как она вышла замуж за принца Дезире, – объяснила Салли. – И я хотела платье, подходящее для принцессы из волшебной сказки. Разве оно не изумительно?

– Я сейчас ослепну, – сказала Психея, глядя на роскошное бальное платье, стоимость которого могла бы обеспечить портнихе безбедное существование на целый год. Тяжелые золотистые юбки были отделаны двумя рядами фестонов, расшитых золотом, глубокий вырез лифа обрамляли фламандские кружева, блестевшие от золотых нитей и сверкающих драгоценных камней.

– Бриллианты, конечно, не настоящие, – заметила Психея.

– Увы, – вздохнула Салли. – Но это очень хорошая подделка, а настоящие камни будут у меня в волосах, на шее, в ушах и…

– Короче, ты будешь сверкать с головы до ног. Это будет великолепное зрелище.