с кем оставить ребёнка, а с собой тащить не хотелось. И вдруг такие громкие фразы. Я молча стояла позади всех, у своей условной последней парты в третьем ряду. Смотрела, как одни ораторствовали, другие искренне плакали. Уехала, не дожидаясь окончания похорон. Через полгода, придя на могилу Инны Борисовны, увидела аккуратно покрашенную оградку и простенький памятник. Я привязала к ограде венок, положила цветы на могилу и присела возле плиты с портретом. Стала рассказывать о своей жизни. О том, что встретила Артура, ушла из моделинга, о новой работе. В ту ночь Инна Борисовна мне приснилась. Она улыбалась и благодарила, что навещаю. Попросила больше на кладбище не приходить и искать друзей среди живых. Я проснулась и до утра обдумывала значение её слов. Может, всё это была ерунда, но я всегда слушала Инну Борисовну при жизни. Решила уважить и в тот раз. На могилу ходить перестала.

Странно, что я вспомнила школу. В возникшей паузе Наташа наблюдала за мной, не решаясь позвать. Я пододвинула ей вазу с фруктами. Почему-то именно Наташа напомнила мне события тех дней.

— Угощайся, — я взяла виноград и кивнула на фрукты.

— Что вы, — она отмахнулась и поднялась с дивана. — Нам это строго запрещено.

— Ой, да ладно. Кто сюда войдёт? — Я подошла к окну. И правда, кто войдёт? Здесь время замедлило ход, откатилось назад, не то что на улице. На стоянке гостиницы остановился экскурсионный мерседес-бенц, оттуда высыпали затёкшие с дороги туристы. — Если начальство спросит, почему ты задержалась, скажи, что я попросила остаться и помочь. А с чем помочь — секрет, женские штучки. Так что давай, ешь, я сама не осилю. Платить всё равно за все фрукты, так лучше мы с тобой сами навитаминимся.

Наташа хихикнула и взяла киви, при этом удивлённо посмотрев на меня. Я догадалась почему.

— А ты что, думала, успешные модели раскидываются деньгами направо и налево? Заблуждение. Они столько не зарабатывают: единицы подписывают крупные контракты. Но я уже не модель, а несколько лет как экономист, и уж что-что, а правильно распоряжаться финансами — моя прямая обязанность.

Наташа охотнее присоединилась к поглощению фруктов.

— Вот уж не думала, что в жизни вы такая простая и общительная. Мне казалось, вы создали образ недоступной и неприкасаемой, если можно так сказать.

Уже второй раз за сутки я слышала эти сравнения: сначала от Алика, потом от Наташи. Хотя, по большому счёту, так и было. Назвать меня легкомысленной дурочкой, падкой на всех, кто мной заинтересовался, было бы абсурдно.

— Ты права, я уважаю избирательность. Редко говорю с незнакомыми людьми, особенно с женщинами. У меня не особо складывается с этой половиной общества, — я улыбнулась Наташе, шокированной откровением. — Да-да, правда. Всех женщин, с которыми поддерживаю отношения, делюсь новостями, можно пересчитать по пальцам одной руки. Мама, сестра и наша с ней общая подруга Крис. Ну и секретарь Ниночка. Так что считай себя пятой персоной моего женского альянса, с которой я так запросто откровенничаю. Во всех остальных случаях предпочитаю воздерживаться, и боже упаси от беседы за чашечкой чая. Про общее поедание фруктов вообще молчу.

— Да я вообще дар речи потеряла! — замахала на меня Наташа. Она была очень милая в своих эмоциях восхищения, как ребёнок, который набрёл в доме на вазочку с шоколадным печеньем. — Вы и я, за одним столом. В люксе пятизвёздочного отеля. Едим фрукты из одной вазы. Вы рассказываете интересные вещи, а на шее у меня висит целое состояние. Я дороже итальянской бижутерии и золотой цепочки в два грамма ничего не носила. Спасибо огромное. Вы подарили мне сказку, хоть и ненадолго.

Хм, эта девочка любила сказки, как и я. Наташа сняла ожерелье и положила в футляр, аккуратно поправив камни на бархате. Её глаза лучились благодарностью. Я решила поинтересоваться.

— Сколько тебе лет? Выглядишь на восемнадцать с натяжкой.

— Скоро будет семнадцать, — и тут же испуганно посмотрела, — только, пожалуйста, никому не говорите. Здесь за работу цепляются. Деньги хорошие платят, плюс чаевые. Я элитные номера обслуживаю, из-за приятной внешности на этот этаж попала. Но если про возраст узнают, выгонят немедленно.

— Не переживай. Я не собираюсь твой возраст с руководством обсуждать. Слишком хорошо знаю, что такое злые языки, не хотела бы к ним относиться. И всё-таки любопытно, как ты сюда попала? В кадровом смотрят паспорт и его копию прикладывают к анкете.

Наташа хитро улыбнулась. Девчонка определённо мне нравилась. Она имела все шансы стать моделью. Если основательно с ней поработать, Наташа вполне могла занять призовое место на городском конкурсе. Для начала. Такая благодатная фактура редко встречается. Зачем работать с сырым продуктом, если есть отличный полуфабрикат. Открытые глаза, озорной блеск и загадочная улыбка. Такое сочетание либо дано матушкой-природой, либо бесполезно отрабатывать. С улыбкой и мимикой ещё можно что-то исправить, а вот с глазами сложнее. В этой девочке всё естественно сочеталось. Да. В ней определённо что-то просматривалось. Загадка — и вместе с тем располагающая открытость.

Наташа посмотрела в глаза прямо — от лукавства не осталось и следа.

— Дарина Георгиевна, мне ли вам объяснять, что в нашем мире всегда можно найти лазейку в любых правилах. Так говорит моя тётя, она здесь менеджер по кадрам: собирает и хранит данные персонала. Вот так я и-и-и… Копии паспорта здесь нет, а в анкете мы с тётей два года приписали. Мне эта работа очень нужна. — Она как-то подобралась, поджала ноги, мне показалось, что глаза заблестели. — Родители погибли два года назад. — Я поняла, почему Наташа так изменилась в лице и в позе. Её признание прозвучало неожиданно. Я всегда терялась в подобных случаях и не знала, что можно сказать человеку. Слушала её дальше. — Через несколько месяцев умерла бабушка — не выдержало сердце. Я была единственным ребёнком в семье. Папина родная сестра оформила документы и стала опекуном. Она видела во мне задатки модели, говорила, что повезло с хорошими данными, но всё упиралось в деньги. У неё своих трое, одна воспитывает, без мужа, а тут ещё я, сирота. Курсы в агентстве стоят недёшево, не говоря уже о косметике и остальном необходимом для моделинга. Тётя хотела помочь, но не отрывать же деньги от детей. Да и разве это деньги? Вот я и уговорила меня сюда устроить. В этих номерах часто иностранцы останавливаются и местные при деньгах, в основном мужчины. Если мило улыбаться, то неплохие чаевые отстёгивают. Деньги я коплю, почти не трачу. Хочу во что бы то ни стало попасть в