исправно или нет, зависит жизнь миллионов людей, выигрыш или проигрыш огневой войны и судьба многих наций.

Вот почему дух или вернее психологическое состояние бойца в наш век огневой и механизированной войны продолжает играть решающую роль, и от него, от этого духа или от психики бойца зависит окончательное решение боя. Зависит, будет ли армия организованной вооруженной силой или только «собранной толпой». Все это чрезвычайно важно не только для классической стратегии, но и для учета стратегии малой войны. <…>

Духовно-психологические качества армии – это тот фундамент, на котором строятся все остальные факторы военного дела, ведущие армии к блестящим победам или к тотальным поражениям, и вот почему идеологически-пропагандная обработка является чрезвычайно важной и неотъемлемой частью работы по подготовке к войне не только армии, но и всей нации. Основные законы стратегии требуют свободы воли и маневра, а потому инициатива должна быть захвачена и удержана на протяжении всей кампании. Война, как мы уже говорили, – это борьба двух воль, где каждая сторона желает господствовать над противником, но господство дается только решающим ударом и смелым наступлением. Оно достигается армиями, воспитанными в наступательном духе. Оборона является исключительно вспомогательным действием и служит только для выигрыша времени. Наступление и только наступление сможет решить участь боя, сражения и всей войны. Для наступления, кроме материальных возможностей, необходимо, прежде всего, чтобы дух господствовал в рядах войск, и наша воля – над волей противника. Необходимо ясно знать и в области принципа, и в области стратегии: какова моя главная задача, а уже только потом думать над тем, как сможет противник покорить мою волю и помешать мне в моих государственно-стратегических или оперативно-тактических планах. Смертельной ошибкой является привычка, распространенная во многих армиях: сначала решать задачу за противника, т. е. залезать в стратегически оперативные дебри, часто на основании неверных разведывательных сведений, чтобы составить себе предвзятое мнение о планах, силе и возможностях неприятеля, и на основании этой предвзятости ковать свое собственное решение. Это прямая дорога к поражению. К победе идут иными путями. Сначала надо ясно и определенно выразить свою волю, искать господства над противником, а потом уже думать, чем может он помешать мне. Дух, воля, план, разведка и расчет, т. е. подготовка своего сокрушающего удара, а потом резервы, меры противодействия или, вернее, обеспечивания свободы своей воли и своего маневра. Армии должны натаскиваться и воспитываться только в исключительно активном духе, а если иногда и приходится переходить к обороне, то никогда к пассивной, а всегда к активной, с глубокой верой, что это только временно для выигрыша известных возможностей, концентрации или ожидания результатов активных ударов на иных участках огневого фронта…

Координация огня и маневра, т. е. механики и человека, – вот тот путь военного равновесия, по которому сегодня должна идти мысль военной науки. Сегодня после всех предварительных фаз боя огонь и пехота идут впереди, наносят последний удар, занимают, закрепляют и удерживают: в тактике – позиционные рубежи, в оператике – поля сражений, а в стратегии – государственные территории. Самый могущественный огонь, хотя бы даже атомного воздушного флота, будет требовать маневра и продвижения. Изменились виды огня, формы борьбы, тактика боя, отчасти оператика и некоторые принципы стратегии, но самая сущность войны осталась непоколебимой – это неизменный принцип суворовской науки побеждать, а именно: вперед, пуля дура, а штык молодец! Нужно глубоко задуматься над этими словами, ибо в них кроется глубочайшая военная истина. Это не презрение к огню или к технике, а только поиски в краткой формулировке дать почувствовать сущность боя, понять, что после каждой подготовки, будь то стрельба из луков, самострелов, кремневых ружей, пулеметов, легкой или тяжелой артиллерии, тактического или стратегического воздушного флота, ракет, насыщенных бактериями или газами, – все равно нужно идти всегда вперед и штыком, вернее, маневром и движением, довершить начатое. Суворовская истина осталась вечной и неизменной. Современный огонь, дав сильное средство в руки наступающего, одновременно так же усилил и оборону, потребовал выработки самостоятельности и инициативы у младших и средних начальников, но вместе с тем, как никогда, во всей своей силе и ответственности выдвинул вопрос создания жестокой идеологической дисциплины и строжайшей всеобъединяющей единой военно-политической доктрины, без которой сегодня воевать нельзя, ибо без нее нельзя координировать все разнородные части современной машины сегодняшнего вооруженного столкновения, тем более, если оно должно разразиться в мировом масштабе. Время старых школ, привычек, традиций и шаблона прошло безвозвратно. <…>

Хольмстон-Смысловский Б. Избранные статьи и речи. – Буэнос-Айрес, 1953. – С. 61–75.

Лик современной войны

Е. Месснер

О стилях войны

В книге Бытия сказано: «…И увидел Бог все, что Он сделал и вот, хорошо весьма. И был день и была ночь. День первый».

И устроил Бог жизнь на земле, положив – в неизъяснимой для нас премудрости – в основу строения жизни борьбу за существование. Но, давши тварям в закон жизни умерщвление, Бог воспретил неоправдываемое истребление. Только две твари нарушают это воспрещение: четвероногая ласка и человек. Ласка убивает больше, чем может съесть, и неистовствует в бесцельном убийстве. Человек временами убивает больше, чем то оправдывает борьба за существование. Убивает из ненависти, которая не от Бога и противна Богу, которая от Сатаны и приятна Сатане.

Война – одна из форм борьбы за существование. Пока ее не устранят другие формы, она дозволена Законом Жизни. Но не всякий способ воевания дозволен. Не дозволена война в стиле ласки.

Каждой фазе развития человеческой морали соответствует особый стиль войны. В эпоху рыцарства и чести сражения подобны турнирам, на которых регламентирована мера кровопролития. В эпоху религиозного фанатизма – исступленное братоубийство, Варфоломеева ночь и король, из окна своего дворца подстреливающий собственных подданных, бегущих улицами в поисках спасения от королевских убийц. В эпоху деспотического свободолюбия после Французской революции разыгрывались сражения – Аустерлиц, Бородино, – кровопролитностью своею превзошедшие страшные сечи орд глубокой древности.

В век гуманитарного либерализма – XIX в. – происходит укрощение войны: Царь Александр I провозглашает человеколюбие, Царь Николай II созывает международный съезд в Гааге, создается Красный Крест. Но с XX веком пришла эпоха воинствующего пацифизма: пацифисты войнами пытаются искоренить милитаризм и во имя человечности придают своим войнам сугубо бесчеловечный стиль.

Стиль современной войны – истребление. Стиль ласки. Как Инквизиция ad maiorem Dei gloriam избивала людей, так Пацифизм ad maiorem Hominis gloriam истребляет человека массово и мучительно. Из-под спуда тысячелетий пацифизм извлек военный принцип «на войне все дозволено» и этим упразднил – если не формально, то фактически – и воинскую честь, и благороднейшие воинские