— Это не про вас, — возразила Антонина.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — попросила я Дубова. — Мы только начали, рассказываю, как съездила к Валерии Леонидовне Вербицкой и о чем говорила с официанткой в кафе.

Присутствующие молча выслушали мое сообщение, потом слово взял Роберт:

— Таня сразу позвонила мне, и я по ее просьбе выяснил некоторые детали. В Лоскутове всегда используют серый щебень, которого в районе навалом. Им засыпаны дорожки в местном парке, несколько проселков, материал берут горожане, имеющие загородные дома. Это самый дешевый, так называемый вторичный щебень, в основном перемолотый бетон, а также асфальт, отсортированные по стандартным фракциям. Хороший бюджетный материал, поэтому он очень популярен. А вот красно-бордовые камешки, которые принесла в кафе Ольга Шарова на своих подошвах, — это гранитный щебень, самый дорогой из всех возможных. Особенно цена высока при небольшом размере камешков, то есть фракций пять-десять миллиметров. Гравий может быть и крупнее — сорок-семьдесят миллиметров, тогда он дешевле. Для сравнения: вторичный щебень при всех равных показателях встанет покупателю раза в два дешевле, так что почувствуйте разницу. Гранитный щебень в Лоскутове никто не берет. Я прошерстил все местные фирмы, торгующие им… кстати, многие путают его с гравием, но это не синонимы…

— Да ну? — удивилась я.

— И мне удалось найти заказ, сделанный в магазине «Дант», — продолжал Троянов, не обратив внимания на мой возглас. — Несколько лет назад один житель Лоскутова заказал именно гранитный щебень в большом количестве. Угадаете его фамилию?

— Николай Витальевич Фатеев, — вспомнила я.

— Молодец, возьми приз, — усмехнулся Роберт. — Мне объяснить, зачем пекарю понадобился дорогущий материал, или сами догадались, что им засыпали парковку и дорогу к бывшему дому Кудрявцевых? Замечу еще, что щебенку надо регулярно досыпать, она разносится машинами, застревая в рисунке шин.

— И правда больше никто этот материал не приобретал? — уточнила я.

— Нет, — отрезал компьютерщик. — Я тщательнейшим образом изучил документы. И могу сказать с уверенностью: серый щебень идет нарасхват, бордовый нет. Что ж, логично — зачем платить в два раза дороже? «Дант» уже подумывает о том, не отказаться ли от гранитного варианта вообще.

— Так, может, у названной тобой фирмы люди дорогой материал не берут, а у других покупают, — высказал свое мнение Денис.

Троянов наклонился над одним из ноутбуков.

— Нет. «Дант» монополист на рынке в Лоскутове и ближайших окрестностях. У продавца завод в Медянске. Кстати, местное население поначалу недовольно было — когда стройка началась, народ во все инстанции письма строчил, требовал запретить возведение предприятия, боялись за экологию. Но потом многие пошли туда работать, и шумиха прекратилась. Еще названная фирма дает десятипроцентную скидку тем, кто живет в Медянске, Лоскутове, в прочих городках и поселках, что невдалеке расположены, плюс бесплатная доставка. Поэтому у «Данта» в околотке конкурентов нет. Конечно, никто не запрещает желающему купить щебенку в «Пингвине» или «Домсервисе», но эти фирмы находятся довольно далеко, цену не скашивают, за привоз материала расплачиваться надо отдельно, поэтому местный люд только у «своих» торговцев затаривается щебнем и гравием. Но я на всякий случай проверил и убедился: за последние десять лет другие производители в Лоскутово ничего не доставляли.

— Ольга была около дома Кудрявцевых, — принялся подводить итоги Жданов, — из ее подошвы в кафе выпали камешки, официантка на них поскользнулась и сломала ногу. Секретарша Елена видела, как Игорь Семенович целовал в гримерке Олю и обещал ей что-то уладить. Фатеев учился с Бражкиным в одном классе. Бедный, в прямом смысле слова, пекарь купил дом колдунов, менял часто «Жигули», но сам ездил на дешевых иномарках, причем по нескольку лет. Да, чуть не забыл! Николай замутил в бывшей обители знахарей роскошный ремонт. Вывод: мэр Бражкин любовно обустроил себе гнездышко для тайных свиданий с Олей Шаровой. Но кто-то из близких либо владельца фабрики посуды, либо торговца харчами узнал о романе и нанял киллера. Потом этот же человек отравил Евдокию Андреевну и Николая Витальевича, чтобы никому правду не разболтали. Думаю, преступник из семьи Шаровых.

— Мммм… — протянула я.

— Да! — повысил голос Денис. — В живых оставили девушку, а не мужика. Убийца из клана Бражкиных поступил бы наоборот, убрал бы Ольгу.

— Дом в карьере перешел в собственность Фатеева много лет назад, — напомнила я, — Оля тогда еще пешком под стол ходила. Пусть Бражкин изменял жене, но он не педофил.

— Почему нет? — уперся Жданов.

Глеб Валерьянович кашлянул.

— Денис, известны случаи, когда растлители детей похищали их и потом долго жили с ними. Но едва те достигали половой зрелости, преступники теряли к ним интерес. И как ты себе представляешь ситуацию: Игорь Семенович регулярно увозит семилетнюю Олю в дом колдунов, а потом возвращает к папе-маме? Никто этого не замечает, а сама девочка молчит? Нет, если у мэра с девушкой была связь, то она возникла, когда младшая дочь Шарова заневестилась. Что не исключает возможности найма киллера со стороны разных людей. Василий Петрович, Светлана Алексеевна, Каролина Олеговна и все ее сыновья-невестки, Катя и Аня Шаровы, Алевтина Степановна — любой мог захотеть наказать сластолюбца Бражкина. Кроме того, есть неизвестные нам прежние любовницы мэра. Кого-то же тот привозил в дом на дне карьера раньше! У женщин легко вспыхивает ревность. Допустим, предыдущая получила отставку, проследила за мэром, увидела новую кралю…

— Здорово же мужик шифровался, если его за столько лет на «горячем» не поймали, — восхитилась Антонина. — И никто из красавиц не проговорился. Наверное, они получали щедрые подарки. Наезд на Бражкина все меньше и меньше походит на банальное ДТП.

Борцов, как прилежный школьник, поднял руку.

— Можно мне продолжить?

— Я кое-что интересное нарыл, — одновременно с Глебом Валерьяновичем сказал Роберт.

— Пожалуйста, говори, — вежливо предложил Троянову эксперт.

— Нет, нет, после вас, — галантно отказался компьютерщик, — я не тороплюсь.

— Я тоже не спешу, начинай, — стоял на своем Борцов.

— Не хочу вас опережать, — помотал головой Роб.

Иван Никифорович покосился на меня, и я взяла руль беседы в свои руки.

— Глеб Валерьянович, слушаем вас.

Тот открыл толстую папку, лежащую перед ним на столе.

— Роберт пытался найти кое-какие сведения в местном архиве медицинских документов…

— У них там бардак, — подал голос Троянов. — И почти ничего не оцифровано, в электронный вид переведены лишь документы за последние несколько лет, я могу только в них пошарить.

— В общем, мы решили работать в паре, — сообщил эксперт и потер руки. — Я, со своей стороны, отправился в архив и стал возиться с историями болезней, люблю работать с живыми записями, а Роб погрузился в доступные ему электронные базы. И, пожалуй, будет правильнее, если рассказ начну я, потому что выяснил интересные факты прошлых лет. Кстати, Троянов сетует, что в компьютере у местных архивистов все плохо, а я отмечу, что в реальных бумагах полнейший порядок. Заведует хранилищем медкарт и всего прочего Агния Генриховна Бундт, этническая немка. Внимание: даме девяносто лет.