Можно с уверенностью сказать, что мужчин в моей жизни было и есть больше чем достаточно.

Сначала Отец и Старший Брат, потом мой лучший друг – Отец Мальчишек, сыновья номер один, номер два, а затем и три – как ни крути, а у меня были и стимулы, и возможности узнать многое о жизни с противоположным полом.

И мне, как выяснилось, действительно более уютно в голубых тонах и нечего пытаться – в пику моему статусу Мамы Мальчишек и самой себе – рядиться в розовый. Верно и то, что я научилась принимать и даже радоваться реалиям моего нынешнего мужского мира, поначалу враждебного ко всему женскому.

Я вас заранее прощаю, если вы решили, будто теперь я полностью понимаю, что происходит не только в жизни, но и в головах моих мальчишек. Что я обрела мужской склад ума.

Если вы действительно так думаете, если приписываете мне такие сверхспособности, спешу огорчить вас: вы ошибаетесь. Потому что, несмотря на бесчисленность теорий и бесконечность опыта, меня частенько ставит в тупик и озадачивает то, от чего мои мальчишки тащатся. И история с выпечкой – всего лишь единичный пример.

– Давайте напечем капкейков «маленькая фея», – предлагаю я в субботу после обеда, уныло глядя в окно на зарядивший с утра дождь. На улицу мы сегодня не выходили, и мои щенки уже бесятся от безделья. Но я в такую непогодь из дома ни шагу, даже в дождевике и резиновых сапогах.

– Феечки – это для девчонок! – заявляет Непоседа, жертва рекламы.

Недавно они открыли для себя канал Ай-ти-ви и узнали много нового.

– Да… для девчонок! Они розовые и блестят… и вообще гадость! – подхватывает средний сын и брезгливо морщится.

– Не смешите меня, – говорю я, доставая свою пожелтевшую книгу рецептов. – В капкейках нет ничего «девчачьего»… просто у них название такое, вот и все. А на вкус они не хуже других. Давайте попробуем испечь. Если хорошо справитесь, разрешу вам вылизать миску после теста!

При упоминании о возможной еде мальчишки оживились.

– И потом, – добавляю я в качестве назидания, – вы, кажется, не против сказочной зубной феи, которая приносит вам деньги, когда вы теряете зуб?

– Это совсем другое, – тянет Бином, закусывая нижнюю губу.

– Ну, нет так нет. – Поворачиваюсь и готовлюсь уйти.

– Хорошо, хорошо, – отступает он. – Но раз уж мы будем печь эти капкейки, можно хоть глазурь сделать голубую?

Ах, вот в чем принципиальная разница! Как это я не додумалась?

– Хорошо, договорились. Итак, что нам понадобится? – бормочу я, залезая в шкаф. – Мука… сахар… разрыхлитель… сода, где же она? У меня целая банка стояла вот тут, я точно помню. Куда она делась?

Бином беспокойно ерзает:

– Сода – это то же самое, что бикарбонат натрия? В белой банке? Я… э-э… я думаю, что она… возможно… закончилась.

– Закончилась? Как вы могли использовать целую банку пищевой соды? О боже, надеюсь, вы не приняли ее за сахар? – Я с тревогой вглядываюсь в его лицо, выискивая признаки отравления содой – может, пена изо рта?

К счастью, Бином выглядит совершенно здоровым.

– Я… не виноват, мам. Это не я! – кричит он, замечая мой непонимающий взгляд. – Это Разумник… Он попросил меня достать… для эксперимента, мы хотели сделать вулкан. Он сказал, что они уже так делали в школе. Это было круто!

Вулкан?

– И где же сейчас этот… вулкан? – спрашиваю я.

Бывает, что я порой отвлекаюсь и не замечаю более чем странных выходок мальчишек, но уж мимо вулкана в наших широтах я точно не прошла бы!

Бином показывает на мусорное ведро:

– Там. Мы его туда положили, когда он перестал извергаться. Жалко, что ты не видела, мам. На такое целой банки не жалко. Лава текла повсюду… по столу… по полу! – Глаза его загораются при воспоминании.

Взрывается не только вулкан.

– По полу?! Что ты имеешь в виду?!

– Нет, ну там было не слишком много, – поспешно объясняет он, – и нам удалось все собрать. Мне так кажется… Хотя все-таки немного воняет уксусом!

Еще и уксус?

– Так, давай еще раз. Если я правильно тебя поняла, вы использовали всю мою соду и весь мой уксус, чтобы устроить эту пенную атаку, которая длилась… сколько? Минуты? Секунды? Что еще вам понадобилось для «эксперимента»?

Мой легкий сарказм капитулирует перед наивностью семилетнего создания.

– Все, больше ничего. Ну разве что немного жидкости для мытья посуды, вот и все. И нам не понадобился весь твой уксус – там на дне бутылки еще чуть-чуть осталось. – Бином явно разочарован моей отнюдь не восторженной реакцией на его химические опыты, и в глазах его гаснут отсветы последнего дня Помпеи. – Прости, мам, – бормочет он, глядя на меня, – но это был… учебно-познавательный взрыв!

Печальный взгляд загнанного оленя растапливает мое неученое сердце.

– Конечно, так все и было, – соглашаюсь я, обнимая его за плечи. – Но понимаешь, нельзя брать без спроса и без разрешения продукты… только для того, чтобы устроить беспорядок, каким бы познавательным он ни был! А теперь вот мы не сможем испечь капкейки. – (Бином окончательно сник.) И тут мне в голову приходит идея. – А давай вместо пирожных испечем песочное печенье?

Возможно, я не в состоянии понять магического притяжения Этны, возможно, я еще не нашла ключ к логике моих мальчишек, но одно я знаю наверняка: путь к их сердцам лежит не через голову, а через их вечно урчащие и вечно голодные желудки.

Не припомню, чтобы в детстве я хоть раз стащила у мамы соду или уксус. Расспросила своих подруг: нет, никто из них тоже этим не баловался. Таскали понемногу косметику, чтобы разрисовать кукол, или крем для лица (для Синди, разумеется). Но сода? Уксус? Нет.

Однако, когда тем же вечером я рассказываю эту историю Отцу Мальчишек, его глаза загораются предсказуемым отблеском помпейского огня.

– А, сода! – радостно говорит он. (Я так и жду, что он сейчас добавит: «Помню, я тоже…» Но нет.) Между тем мой муж продолжает: – В детстве я каких только опытов не ставил: и бомбы-вонючки делал, и пляшущий изюм… Однажды мы даже пытались смешать несмешивающиеся жидкости.

Я безучастно смотрю на его оживленное лицо. Должно быть, пока он торчал в лаборатории, занимаясь своими научными опытами, я осваивала кулинарное искусство.

– Ты представляешь? Вот попробуй смешать растительное масло и воду – ни за что не получится.

Нет, школьные знания определенно утеряны безвозвратно.

– Никогда не забуду, как мама ругалась, когда я израсходовал все оливковое масло…

Ага, вот это уже теплее, это я как раз могу понять. Мне вообще не впервые приходит в голову мысль, что я очень хорошо понимаю свою свекровь.