время тревоги. Нынешний звук скорее походил на тишину, чем на звук тревоги.

— Я ничего не слышу. Ты уверен?

— …но у…рен… — голос Гарри будто рассыпался на металлические звуки

— Повтори, я не слышу.

— …верен.

— Гарри, похоже стенки шахты экранируют или искажают радиосигнал. Я тебя почти не слышу, — передал я, задрав голову к люку, откуда пришёл. В нём мелькал луч фонаря, больше походивший на что-то блестящее с такого расстояния. Я приблизил изображение. В открытом люке едва виднелись очертания аватара.

— Тревога, выбирайся, — услышал я голос Гарри.

— Нет. Они уйдут. Я должен проверить.

— …ямый…сёл…

— Что?

— …ся…

— Гарри, я не слышу. Продолжаю спускаться.

Стук, стук, стук. Я поравнялся с кабиной и ступил на её крышу. Вопреки моим ожиданиям, она не покачнулась под моими ногами. На крыше был слой пыли, не нарушенный ничем, кроме моих шагов. Пройдя по крыше вокруг, я осмотрел люк доступа внутрь кабины. Он был плотно и надёжно закрыт. Никаких следов взлома.

— Гарри, я на крыше кабины, двигаюсь ниже, — сообщил я ему. Ответа не последовало. Я взглянул вверх. Там виднелась крошечная точка света.

Взявшись за скобы, я двинулся ниже. Кабина при этом даже не шелохнулась. Когда я забрался между стенками кабины и шахты, стала ясна причина — массивные упоры стояли враспор между направляющими и кабиной, фиксируя её таким образом. Тормозной механизм так же был включен и намертво вцепился в направляющие.

Я спустился ещё ниже и встал на дно шахты. На уровне моего лица была кабина, поэтому я присел. Едва моему взору открылось пространство под шахтой, как я получил удар по лицу. Всё поплыло перед глазами, я повалился с ног и с мерзким скрежетом съехал по стенке на пол.

76

Самой большой ошибкой подлецов при избиении людей, является их уверенность в том, что лежащий на спине противник беспомощен. Я не раз пользовался этим заблуждением во время службы. В аватаре, как и в человеческом теле, центр тяжести находится в районе таза, поэтому упершись им в стену или в пол, можно нанести сокрушительный удар ногой, ведь при ударе таз не сделает паразитарного движения назад, уменьшив этим силу удара.

Когда я сполз по стене на пол, изображение уже стабилизировалось, я успел включить лицевой фонарь и переключиться на обычный режим видения. Передо мной на четвереньках стоял аватар с измятой головой. Второй его глаз уже был исправен.

— Гарри! Они тут! — передал я ему. Но ответа не последовало. Похоже кабина лифта окончательно заблокировала сигнал.

В этот момент аватар бросился на меня. К счастью, скорость реакции моего нового тела тысячекратно превосходила человеческую. Я поджал левую ногу и выбросил её стопой вперёд, изо всех сил впечатав её в лицо нападавшего. Контакт наших тел длился несколько долей секунды, но за это время я с каким-то садистским удовольствием ощутил как стопа вминается в его череп. Пока это происходило, я сообразил включить на максимум магниты в подошвах ног.

Мой противник отлетел на добрых три фута, голова его запрокинулась назад и он, шатаясь даже при том что сидел на полу, схватился за неё и попытался вернуть в естественное положение.

Нападение было единственным верным решением сейчас, поэтому я ринулся в атаку, сбив его плечом. Конечно, я рисковал нарваться на такой же удар в лицо, но он сидел на полу, а не упирался в стену, а я подставил под удар именно плечо, а не голову, прикрывая им лицо.

Я прижал оппонента к полу, схватил электромагнит с бедра, но пока я нащупывал тумблер, мой противник поджал ноги под себя и подбросил меня с такой силой, что я впечатался в дно кабины надо мной. Затем я рухнул на пол и он попытался ударить меня по лицу, но промахнулся, удар пришёлся вскользь по скуле, от чего брызнули искры.

Я сообразил, что он плохо видит в этом положении. Магнит, что я держал в руке, куда-то отлетел при ударе, поэтому я откатился в сторону, постаравшись оказаться ногами к противнику и нашарил у себя на бедре второй магнит. Тумблер я нашёл почти сразу же. Включив его, я ощутил как магнит завибрировал у меня в руке.

Мы выжидающе смотрели друг на друга. Я попытался вызвать сначала Батлера, потом Фостера, в надежде уговорить сдаться, но ответа ни от них, ни от ИскИна не было. Похоже сигнал вообще не проходил сквозь толщу металла.

Тем временем мой противник встал на четвереньки и со скрежетом понёсся на меня, грохоча по металлическому дну шахты и выбивая искры из него своими коленями.

Я ударил его ногой по голове изо всех сил. Удар пришёлся в задранный подбородок, но по инерции он всё же достал меня и вцепился мне в голову, закрыв обзор. Я замахал в воздухе руками, надеясь прицепить ему к голове магнит, но не мог дотянуться. Он воспользовался удушающим захватом, взяв мою шею подмышку. Я порадовался, что не дышу, но всплывающие тревожные оповещения быстро остудили мой пыл. Похоже, он просто ломал меня, даже несмотря на всю прочность моего нового тела.

И тут я заметил то, от чего у меня пробрал озноб. Его голова находилась прямо передо мной, злобно уставившись окулярами глаз-камер на меня. Видимо, она оторвалась, свалившись ему за спину и держалась только на проводах.

Я несколько раз попытался дотянуться и наконец прицепил электромагнит к его лицу. Тут же его глаза судорожно замерцали, то ли меняя режимы, то ли фокусировку. А может что-то ещё. Его хватка ослабла только через полминуты или около того. Это время мне показалось вечностью. Тело сообщило мне о нескольких десятках повреждений. Часть оповещений исчезла после того, как я выбрался из тисков его хватки, но некоторые остались висеть передо мной.

77

Поверженный противник лежал на полу, сбоку от меня. Его конечности подёргивались, а голова лежала рядом, яростно буравя меня взглядом одного глаза. Второй был заслонён электромагнитом.

Я разъединил разъёмы шлейфов и проводов, полностью отделив измятую голову от тела. Повозившись немного, я прицепил её к петле на бедре и двинулся по скобам вверх.

Чем выше я поднимался, тем отчётливее становился вой сирены. Голова противно стучала по моему колену и скобам при каждом шаге.

Гарри помог мне забраться в машинное отделение и уставился мне на грудь.

— Олдман, что там произошло?

Я перевёл взгляд туда, куда он смотрел и с огорчением заметил крупную вмятину на своём теле.

— Святые угодники! Что