“Я со всем справлюсь”, — мысленно внушала себе она, взывая к своему внутреннему Будде.

Первые пять перемен блюд прошли благополучно — всего перемен должно было быть девять, и каждое блюдо подавал стоящий за ее стулом официант. Но когда она подносила ко рту первый кусочек фуа-гра, Мередит Голт — обладавшая необыкновенной физической силой, особенно учитывая ее миниатюрность, сравнимую разве что с размерами чихуахуа, — вытащила своего пасынка из-за стола и повела представить другим гостям. И Меллори, не теряя ни секунды, пересела на его освободившийся стул.

Люси опустила вилку и подобралась. Она встречалась с Меллори у Топси Мэттью, когда та устроила у себя дома показ привезенных из Индии драгоценных безделушек, но они не перемолвились ни словом.

— У вас потрясающее платье, Люсия, — сказала Меллори, разглядывая Люси с головы до тончайших шпилек на туфлях. Это не прозвучало как комплимент — тон был другой.

— Прошу вас, Меллори, называйте меня Люси, — ей удалось справиться с волнением. — Вы тоже выглядите великолепно. — Меллори была в черном, очень строгом платье “Армани”.

— “Фенди”, так ведь?

Люси удивилась — надо же, как точно угадала.

— Верно. В приглашении было сказано “чем скромнее, тем лучше”, и я просто не знала, что надеть. Если бы не моя подруга Элоиза, наверное, пришла бы в шубе и с хозяйственной сумкой.

Меллори улыбнулась. “Ей надо почаще улыбаться, — подумала Люси. — Лицо становится гораздо мягче”.

— Не возражаете, если я процитирую вас в своем репортаже о сегодняшнем празднике? — спросила Меллори.

— Вы пишете этот репортаж для “Таунхауса”?

— Так, несколько строк в раздел светской хроники. У нас журналистов раз, два и обчелся, поэтому почти все я пишу сама. И кстати, я слышала, что супруга Голта вычеркнула Корнелию Рокмен из списка гостей. Это правда, что вы с ней друг дружку не переносите? Она, насколько можно судить, вас явно недолюбливает.

— Да что вы говорите! — Люси старательно изобразила изумление. Нет уж, чего она ни за что не допустит, так это втянуть себя в перемывание косточек. Она и без Уайета знает, что неприятностей потом не оберешься. — Я-то как раз восхищаюсь Корнелией — она такая красавица и делает так много для городских общественных организаций.

Тео улизнул от мачехи и, вернувшись к столу, встал возле них — он явно показывал, что хочет сесть на прежнее место.

— Я давно хотела сказать вам, Меллори, что мне страшно понравилось ваше эссе о смокингах, — сказала Люси. — Я прочитала его от первого до последнего слова.

— Правда? Как приятно слышать, что наши эссе кто-то читает. Наш журнал что-то вроде “Плейбоя” Верхнего Ист-Сайда — “Таунхаус” покупают из-за снимков, как бы мне ни хотелось убедить себя в обратном.

Теперь настал черед Люси улыбнуться. Может быть, Меллори не такая уж и страшная, как кажется? Просто женщина, которая предана своей профессии и трудится без устали, как Люси, — вернее, как Люси будет трудиться, когда этот гламурный маскарад приведет ее к желанной цели и она получит работу у серьезного модельера и начнет подниматься вверх по карьерной лестнице.

— По крайней мере, нас покупают. Это уже шаг вперед.

— Мел, ты должна в следующем номере посвятить Люси целый разворот, уговори ее. Я лично куплю несколько тысяч экземпляров, — сказал Тео. — А теперь пересядь на свое место. Я хочу соблазнить ее бросить своего проглотившего аршин приятеля и стать моей подружкой, а времени у нас в обрез.

Люси пришла в ярость, а Меллори хоть бы что.

— Знаете, Люси, мы сейчас снимаем в зоопарке Центрального парка огромный материал, хотим показать самых ярких и стильных героинь бомонда. Корнелия, Либет Вэнс, Анна Сантьяго и еще некоторые согласились, мы посвятим им полных десять страниц в следующем номере. Хотим привлечь внимание к Обществу охраны дикой природы. Мне бы очень хотелось, чтобы вы тоже приняли участие в фотосессии.

— Серьезно? — Неужели это так просто? Неужели она так быстро поднялась на самый верх? Люси посмотрела туда, где сидел Уайет, но он, слушая Ирину, которая щебетала ему что-то на ухо, видно, и думать забыл, что Люси тоже здесь, на празднике. Ее кольнула досада — легко же его отвлечь. — Я подумаю, Меллори, спасибо.

Отказаться от такой фантастической возможности?! К счастью, Люси вовремя вспомнила, что внушал ей Уайет: “Делай вид, что принимаешь внимание окружающих как должное, оно принадлежит тебе по праву рождения. Никогда не заискивай перед прессой”.

— Надеюсь, вы согласитесь. Наряды будут очень элегантные, обещаю, — Меллори встала. — А ты, Тео — балда, — сказала она ласково, и он засмеялся, вскинув в воздух большой палец. Потом плюхнулся рядом с Люси и положил руку на спинку ее стула.

Уайет подавил зевок. Его всегда удивляло, как быстро рассеивается очарование женщины, поразившей его с первого взгляда редкой красотой. Даже когда его восхищение достигало высшей точки, он ощущал потребность в новизне, иначе его начинала одолевать скука. Ирина уже третий час изводила его подробнейшими рассказами о мелких пакостях, которые устраивают друг дружке топ-модели, и при этом нескончаемо сыпала именами, так что все это напоминало Уайету романы Толстого, только начисто лишенные сюжета.

Одно утешение — можно было любоваться видами Рима. Надо отдать должное Мередит Голт: художник, которого она наняла, воспроизвел их с поразительной точностью, сумев передать волшебство церкви Тринита-деи-Монти, собора Святого Петра и площади Венеции. В соседнем шатре пела сопровождаемая камерным оркестром Рене Флеминг, ее изящное сопрано легко и естественно заполняло окружающее пространство. Если бы с Уайетом сидела не эта надоевшая ему трещотка, а Люси, какой был бы прекрасный вечер.

— Ты меня не слушаешь, — сказала Ирина и положила руки на свою двадцатичетырехдюймовую талию.

А ведь женщины говорят ему эти слова всю жизнь, подумал Уайет, сколько он себя помнит. Он посмотрел на Люси, которая сидела по правую руку от Тео Голта в шатре Метрополитен-оперы. “Какой дурацкий спектакль, зачем мы только сюда пришли. Закатить такой прием в честь собственной персоны способен разве что Людовик XIV”.

— Нет, почему же, — ответил он Ирине и заставил себя посмотреть на свою соседку за столом, что потребовало, к его удивлению, довольно больших усилий. А ведь было в его жизни время, когда он готов был выслушать в исполнении Ирины телефонную книгу, лишь бы она потом поехала к нему домой. — Ты рассказывала, как Даниэлла украла у Даши ее… э-э… плюмаж?

Уайет с возрастающим беспокойством наблюдал, как Тео и Люси встают из-за стола и направляются к пустому танцполу в центре пятиугольника.

— Именно! Ее павлиньи перья, — подхватила Ирина. — Пришлось ей выйти на подиум во время показа Диора без плюмажа… Это была настоящая катастрофа…

И Ирина продолжила свою печальную повесть, так что Уайет снова получил возможность сосредоточить свое внимание на танцполе, где Тео буквально прижался всем телом к Люси. Это что, он так танцует вальс? Да он вообще стыд потерял. Похож на кобеля, рвущегося к сучке. И что самое мерзкое, Люси до сих пор не отхлестала его по физиономии.