– Назовите ваше имя и фамилию, – сказал следователь.

– Иса Даргов.

– Возраст.

– Четырнадцать лет, – мальчик отвечал нервно и отрывисто, в его голосе слышалась агрессия.

«Совсем ребёнок».

– Место проживания.

– Село Цугой.

– Давно вы в Ставрополе-Кавказском?

– День.

– С какой целью прибыли в город?

– К двоюродному дяде.

– Как его зовут?

– Сурхо.

«Сурхо Даргов». Теперь не имело смысла рассказывать ему, что его знаменитый дядя уже ничем не поможет двоюродному племяннику.

– Кто помог вам отбиться от нападающих?

– Никто.

Следователь поднял голову. Что значит «никто»?..

– Молодой человек, вы хотите сказать, что в одиночку расправились с семью взрослыми мужчинами?

– Да.

– И как же это, интересно?

– Показать?

Следователь не ответил. Он увидел, как играют в прорехах стальные мускулы Исы. Перед ним сидел кто угодно, но не обычный четырнадцатилетний ребёнок. «Волчонок. Настоящий волчонок».

– Молодой человек, вы понимаете, что сейчас берёте на себя семь убийств?

На самом деле, на месте происшествия умер всего один нападавший, ещё двое скончались в больнице. Остальные были в тяжёлом состоянии, но живы.

– Они первые начали.

Вряд ли бандиты ожидали такого поворота событий. Наверно, думали: отнимем деньги, потешимся…

– Это ведь пожизненная каторга.

Подросток промолчал.

– Что ж, всё с тобой ясно… – И тут следователь не сдержался: – Волчонок!

– Меня зовут Иса, – паренёк вдруг наклонился вперёд. – Ещё раз назовете меня иначе, я вас найду и убью.

Его вывели. Следователь остался сидеть, поражённый этим недолгим разговором. «Что же с тобой делать?» – думал он.

Иса провёл за решеткой несколько лет. Чаще – в общей камере. Изредка – в одиночке. Похоже, за ним следили какие-то силы, потому что в Сибири он не оказался, а был переведен в Ростов. Заключение его закончилось неожиданно, ночью. Камеру открыли, надзирателя сопровождал невысокий статный человек средних лет, явно офицер, одетый в гражданскую одежду.

– Что можете сказать о поведении арестанта? – спросил он, поглаживая короткие усы.

– Вообще-то он очень спокойный, ваше превосходительство. Но иногда, случается, попадает в одиночку. Вот как сегодня…

Заглянув внутрь, господин с усиками сказал:

– Интересно…

Камера была пуста.

– Не извольте беспокоиться. Он так уже делал. Не любит, когда за ним наблюдают, и стоит в углу за дверью, – надзиратель вошёл внутрь и заглянул за дверь. – Эй, Иса. К тебе пришли.

За его спиной, как тень, бесшумно и стремительно появился подросток. Он спокойно посмотрел на затылок охранника, потом перевел горящие угли глаз на второго.

– Ты тут не балуй, – засмеялся господин в штатском и указал назад на четырех конвоиров позади себя. – Вишь, кто там? Вот!

В этот момент подросток сорвался, налетел на него, сбил с ног, непостижимым образом кувыркнулся от стены к стене, вцепился кому-то в голову, соскользнул, мелькнул и исчез.

Через мгновение все понеслись ему вдогонку.

– Вы куда смотрите, ротозеи?! – кричал на ходу господин в штатском. – Не упустите! Головы всем сниму!

А Иса уже проскользнул через прутья окна, пробежал по крыше, ласточкой нырнул между стропилами… Краем глаза заметил у коновязи одиноко стоявшую лошадь, птицей взлетел в седло, дернул за поводья. Сообразив, что единственный выход с территории тюрьмы находится позади, развернул коня. Между ним и свободой теперь стоял целый взвод солдат. Они стояли в две шеренги, передняя присела, вторая стояла. Солдаты подняли ружья.

– Гтовсь! Целься! – офицер поднял шашку.

Коню передался дух ездока, он бил копытом и теперь ждал только сигнала.

– Стой! Стрелять будем!

Иса рванулся прямо на солдат. Конь не подвёл и резво перескочил через первую шеренгу, вторая тут же рассыпалась в стороны. Разгорячённый конь понесся к воротам и… вдруг рухнул, как подкошенный. Выстрел был один, но его оказалось достаточно.

Тяжело дыша, мужчина подбежал к беглецу, на ходу засовывая в кобуру пистолет.

– Какого коня загубил! – с горечью сказал он и одним сильным ударом оглушил паренька.

Когда Иса пришёл с себя, голова трещала. Он лежал на печке, в тепле. Пахло едой, и он остро почувствовал голод. В помещении были какие-то люди. Звякали тарелки, курили, кто-то рассказывал смешную историю, и время от времени раздавался смех. Некоторое время Иса не шевелился, но потом голод оказался сильнее, и он свесил ноги вниз. За столом сидели офицеры. Иса краем глаза успел заметить, что за окном стоят армейские палатки, ходят люди. Бежать отсюда смысла не было. (Во всяком случае, сначала следовало осмотреться.)

– О! А вот и наш герой!

Его подхватили, усадили за стол, пододвинули миску с едой.

– Что же, правду говорят, Петр Александрович, что этот мальчик вас с ног сбил? – спросил кто-то со смехом.

– Да, так и есть, – тот самый суховатый господин (а звали его Петром Половцевым) сидел здесь же. – Ловок, однако, парнишка.

Иса никак не отреагировал. Он ел. Потому что сразу понял, что здесь ему не угрожает никакая опасность.

– Такие люди нам здесь и нужны, – задумчиво сказал мужчина с холодным отстранённым взглядом и встал. – Господа, засим разрешите откланяться.

– А вы знаете, что он сказал на допросе? – весельчак всё не унимался. – Следователь назвал его «волчонком», а он и отвечает: «Я… – говорит, – найду тебя и зарежу, если ещё так скажешь». Каков!

Кто-то засмеялся. Уже у двери выходивший обернулся:

– Что же, а если я так тебя называть буду? И меня зарежешь?

Иса встал, смерил взглядом говорившего.

– Да, – сказал Иса, и добавил: – Если бы «волком» – ещё куда ни шло. А так – я не маленький.

Никто не засмеялся.

– Буду иметь в виду, – сухо сказал мужчина и вышел.

За столом повисла тишина.

Половцев прошептал Исе на ухо: «Ты сейчас говорил с Великим князем Михаилом Александровичем. Младшим братом императора Николая Второго».

Иса не нашёл, что ответить, поэтому просто вернулся к еде. Разговор за столом снова продолжился, как ни в чём не бывало. Казалось даже, что для присутствующих этот инцидент был не какой-то чудовищной дерзостью, а лишь демонстрацией отваги и чести.