Они посидели ещё какое-то время, тихо переговариваясь, но потом Миша засобирался – дела никто не отменял. Уже на пороге Миша хлопнул себя по лбу.

– Чуть не забыл. Сашин полк соединяют с нашим. И вам подмога от тамошних врачей будет, и с Сашей увидитесь.

Эта новость очень порадовала Женю, она ужасно переживала за друга, и, хотя война – штука непредсказуемая, она была рада, что самые близкие теперь будут рядом.

– Береги себя, – попросила Женя на прощание. – И заходи почаще, совсем ведь не видимся.

– Ты ведь сам понимаешь, Костя, что не до свиданий сейчас, – снова переключившись на брата-врача, вздохнул Миша, обнимая ее. – Береги себя… и Этьена!

– Хорошо, Миша, буду, – кивнула она и отпустила брата, долго еще провожая его взглядом.

– Хорошо, Миша, буду, – кивнула она и отпустила брата, долго еще провожая его взглядом.

– Женя, – Этьен как раз вышел из госпиталя, когда Миша уходил, но они не пересеклись. – Все в порядке? – спросил он, подойдя к ней.

Женя улыбнулась ему и кивнула.

– Да, все хорошо. Приходил Миша, мне надо было с ним поговорить, – она взяла его за руку и переплела их пальцы.

– О нас? – догадался Этьен, приблизившись. – Все в порядке? Он не злится на тебя?

– Да, о нас. Нет, он не злится. Удивлен, конечно, сильно, но он мой брат и любит меня, – ответила ему Женя.

– Это очень хорошо, – в лагере еще было немало занятого делом народа, поэтому Этьен мягко втолкнул Женю в палатку, чтобы не привлекать внимание. – Я не хочу, чтобы из-за меня твоя семья от тебя отвернулась.

– Родителям я пока говорить не буду. Боюсь, мама этого просто не переживет, – улыбнулась Женя. – А твоя семья как отнесется?

– Я понимаю, – Этьен кивнул. Он читал о том, насколько пуританские привычки царят русских семьях. – Отец как-то застал меня с Мишель. Потом мы, конечно, поговорили, и он признался, что и сам в молодости экспериментировал, но маман мы решили не говорить. Иначе бы дело точно закончилось скоропалительной свадьбой.

– Застал? – округлила глаза Женя. – Как так? Как это так получилось? Прямо… боже, прямо во время..? – она страшно покраснела.

– Ну нет, не совсем, – Этьен улыбнулся и покачал головой. – Когда мы целовались в моей комнате. Увлеклись, видимо, и не услышали, как открылась дверь.

– А я уж было подумала, – ушки у Жени вспыхнули. – Вот было бы неловко.

– Нет, дома мы были осмотрительны… почти, – улыбнулся Этьен и, не желая слишком углубляться в эти воспоминания, поцеловал Женю, не в силах противостоять очарованию ее смущения. Женя с удовольствием ответила на поцелуй, прижавшись к широкой груди Этьена и позволив ему крепко сжать ее в объятиях.

Поначалу Этьен углубил поцелуй, но воспоминания не дали ему потерять голову, он ведь не хотел, чтобы Андрей Ионович застал их в своей палатке, поэтому он плавно прервался.

– Ты уже все дела закончил? – спросила его Женя, облизнув губы. – Пойдем в палатку?

– Да, только я сегодня, кроме завтрака, ни разу не поел толком, – виновато ответил он. – Ты иди, а я скоро вернусь.

– О боже, Этьен, как так? – вскинула брови Женя. – Я принесу тебе ужин в палатку, если хочешь. Или ты хотел поесть с остальными?

– Да не получилось просто, – он отмахнулся и пожал плечами. – Не переживай. Мне не обязательно есть с остальными, просто я не хочу тебя утруждать.

– Мне в радость, – ответила ему Женя. – А я чаю с тобой попью за компанию. Иди, ногам отдых нужен, – велела она.

– Хорошо, спасибо большое, – Этьен поцеловал ее в щеку и пошел в их палатку. Он и правда успел устать за день – было очень много перевязок.

Женя принесла для него ужин и чай для них двоих с ломтями орехового пирога по местному рецепту. Михайловский передал бутылку портвейна, велев обоим выпить на ночь, чтобы снять усталость Этьену, а Жене стресс от разговора.

– Спасибо большое, – Этьен осмотрел все это изобилие, которое явно было творением не гарнизонных поваров, а Василия, и, дождавшись, пока Женя окажется рядом, приступил к еде, стараясь есть не слишком жадно.

Они устроились за небольшим походным столиком, и Женя наблюдала, как Этьен ужинает, не удержав легкой влюбленной улыбки. Она налила им портвейн и потихоньку цедила его из стакана.

– А ты почему не ешь? – спросил Этьен и, взяв пирожок с мясом, стал угощать им Женю. – Ты уже ужинала?

– Да, я поела с Мишей, – улыбнулась она, но пирожок все-таки откусила.

– Тебе надо больше кушать, ты много работаешь, – угостив ее очередным кусочком, Этьен поцеловал ее и сам пригубил немного портвейна.

– Мне хватает, не переживай, – улыбнулась она, и разлил им горячий чай в стаканы, чтобы он немного остыл. – А вот тебе как раз надо больше есть, ты еще не до конца выздоровел, а уже так себя нагружаешь.

– Да, нет, я в порядке, – успокоил ее Этьен и взял стакан с чаем, согревая руки.

– Тебе нравится вообще здесь у нас? – спросила Женя. – Среди русских людей и все такое?

– Ты знаешь, да, – Этьен кивнул, взяв кусок орехового пирога. – Я думал, будет сложнее, но здесь очень хорошие, приветливые люди, особенно некоторые, – улыбнулся он.

– Некоторые? – засмеялась Женя. – Это которые? – хмыкнув, спросила она.

– Это ты, – с улыбкой ответил Этьен и поцеловал ее в кончик носа, а потом в губы. – Самая чудесная.

Снова вспыхнув от смущения, Женя с удовольствием ответила на поцелуй.

– И все же доедай, – велела она.

– Я уже почти, – он доел последний кусок пирога и допил чай. – Ох, кажется, я объелся, – вздохнул Этьен.

– Это хорошо, – Женя разлила им остатки вина. – Выпьем и спать. Крепко и сладко. Нам надо набраться сил.

Этьен не стал спорить – сегодня он ужасно устал, поэтому даже не был в состоянии думать о какой-то интимной близости. А вот утром, когда они оба будут отдохнувшие…

Женя помогла ему умыться, испытывая какую-то щемящую нежность от того что она может проявлять заботу. Потом умылась, переоделась в ночную рубашку, и улеглась в постель к Этьену. Как только она оказалась рядом, Этьен прижал ее к себе и расслабленно вздохнул.

– Спокойной ночи, Женя, – прошептал он в волосы девушки.

– И тебе спокойной ночи, Этьен, – прошептала она ему, обняв его. Усталость сразу заявила о себе, и через пару минут Этьен крепко спал, но объятья его не ослабевали. Женя, одурманенная портвейном и усталостью, тоже очень и очень быстро уснула, сопя от ощущения уюта и тепла.

Наверное, Этьен уже привык просыпаться рано, вот и следующим утром, когда он проснулся, лагерь ещё спал, зато оглушительно пели птицы. Женя еще сопела, прижавшись щекой к груди Этьена, крепко, сладко, и безмятежно. И снова Этьен не спешил ее будить, хотя сегодня утром его тело проявило свою тягу к Жене под влиянием близости к ней. Тело Жени тоже недвусмысленно реагировало на такую близость, и она все время норовила потереться во сне о бедро Этьена. Чувствуя это, Этьен очень аккуратно втянул ногу Жени на свое бедро и прижался к ней ещё теснее, начав мягко целовать в шею. Княжна сонно и тихонько застонала, а потом открыла глаза и, увидев Этьена, довольно улыбнулась.