– Доброе утро, – она погладила его по щеке.

– Очень доброе, – охотно согласился Этьен и, повернув голову, коснулся губами ее ладони. – Выспалась?

Женя прислушалась к себе и кивнула.

– На удивление, да, – ответила она, довольно улыбнувшись на эту маленькую ласку.

– Я тоже. С тобой так хорошо и спокойно спится и так приятно просыпаться, – ответил он и слегка шевельнул бедрами, вжимаясь крепким членом в живот Жени. Она привычно залилась краской и облизнула пересохшие губы.

– Мне тоже очень приятно просыпаться, – кивнула она, в полной мере ощутив степень его возбуждения.

– Давай попробуем немножко по-другому? – предложил Этьен, тоже немного смущаясь, но он, все же, чувствовал себя более уверенно, имея пусть небольшой, но все-таки опыт.

– Как? – тут же спросила Женя, вздернув брови. – Что мне сделать?

– Повернись ко мне спиной, – попросил Этьен, разомкнув объятья. Женя послушно повернулась и оглянулась на него через плечо.

– Что дальше?

Этьен снова придвинулся к ней, провел ладонью по ее бедру, задирая подол ночной рубашки до самой талии, и, вжавшись грудью в спину, плавно скользнул членом между ее бедер.

Женя охнула от неожиданности, широко раскрыв глаза, а потом сжала бедра плотнее, чтобы Этьену было приятнее.

– Так? – спросила она, все же севшим от смущения и возбуждения голосом.

– Ох… даа, – простонал Этьен в ее макушку и скользнул ладонью сначала под ночнушку, на живот Жени, а потом ниже, к ее промежности и надавил, заставив ее выгнуться, начав понемногу покачивать бедрами.

Женя не сдержала стона, сжала бедра теснее и заскулила, охая и ахая. Это было так горячо и приятно, чудесно, непередаваемо.

– Ох, Этьен…– стонала она.

Они еще никогда не были ближе, чем сейчас, и никогда им не было так хорошо, как сейчас. Этьен совершенно забылся в ощущениях, он не думал, что они на войне, и что сегодня снова будет трудный день в лазарете. Сейчас он был совершенно искренне счастлив.

Постепенно он стал двигаться быстрее, имитируя любовный акт. Он целовал шею Жени и ласкал ее плоть, скользнув пальцами глубже, между ее нижних губ, покрытых мягкими завитками. Ее волосы, мягко касаясь кончиками щеки Этьена, словно ласкали его.

Для Жени тоже перестал существовать весь мир. Были только они вдвоем с Этьеном. В этом прекрасном, чудесном, таком горячем ритме сплетались их тела. Она сжала одну его руку в своей, постанывая, а другую зажимала между ног, двигаясь ей навстречу. Скоро она двигалась максимально быстро, хоть ритм был неровным, а к стонам добавились заглушаемые одеялом звуки скольжения влажной плоти.

– Женя, как хорошо, – прошептал в ее шею Этьен, чувствуя близость оргазма.

Женя тоже часто-часто дышала, со стонами и всхлипами, и тоже ощущала, что разрядка близка.

– Очень хорошо… – стонала она, двигаясь вместе с Этьеном.

Скоро возбуждение достигло своего предела, и Этьен уткнулся в шею Жени, чтобы его стон в момент оргазма прозвучал не слишком громко. Он забрызгал семенем бедра возлюбленной, тесно прижавшись к ней.

Женя немного запоздала, но, все же, когда член Этьена вжался в ее разгоряченный ласками клитор, кончила и она, вскрикнув в подушку от накрывших ее ощущений.

Ощущать ее жар на своей руке Этьену было не впервой, но он сделал еще несколько легких движений, усиливая наслаждение любимой, а потом затих, прижимаясь к ней.

Женя повернулась к нему лицом и крепко обняла его, втягивая в нежный поцелуй.

– Это было невероятно хорошо…– прошептала она ему в губы, раскрасневшаяся и разгоряченная.

– Просто чудесно, – согласился Этьен, увлекая ее в неторопливый поцелуй. Все тело наполняла томная нега, из-за которой выбираться из постели не хотелось совершенно.

– А… внутрь оно еще лучше? – спросила его все-таки Женя, хоть и жутко стеснялась.

– Для всех по-разному. Надеюсь, тебе понравится, – ответил Этьен, ласково коснувшись ее губ.

– Я тоже на это надеюсь, – Женя ответила на поцелуй.

– Надо вставать, – Этьен потянулся и с сожалением улыбнулся. Их обязанности никто не отменял.

– А так не хочется…– призналась Женя. Вся довоенная жизнь словно канула в Лету. Она и не помнила, когда нежилась в постели в последний раз.

– Вот кончится война, мы поедем ко мне во Францию и будем там спать до полудня, – пообещал Этьен, погладив ее по спине.

– Думаешь, тебе позволят вернуться? – вздохнула Женя.

– Не позволят, значит, буду жить в Швейцарии, – пожал плечами Этьен и поцеловал ее в плечо. – Не тревожься, все с нами будет хорошо.

– Хорошо…– эхом отозвалась она и вздохнула. – Все будет хорошо. А сейчас и впрямь надо вставать, и собираться.

Они встали, помогли друг другу умыться, а когда вышли из палатки, столкнулись с Василием, и он зазвал их завтракать к Михайловскому, что было очень кстати, потому что сегодня фельдшеры наверняка слышали их утренние стоны, и хотелось избежать косых взглядов.

– Доброе утро, – улыбнулась Женя Михайловскому, усаживаясь за стол. – День чудесный, не правда ли? – Она была рада теплому солнечному дню.

– Вам лучше знать, – улыбнулся врач, разливая им по кружкам ароматный крепкий кофе – даже его Василий смог тут раздобыть.

– О чем вы, Андрей Ионыч? – округлила глаза Женя.

– Ваш день начался явно лучше, чем у кого бы то ни было в этом лагере, – пояснил Михайловский. Стонов он не слышал, но вот засосы на шее Жени видел прекрасно.

– То есть…я …как вы? – проблеяла она. Такой пунцовой княжну никто еще не видел.

– Как я догадался? – помог ей Михайловский, усмехаясь в бороду. – Прочитал это по надписям на твоей шее.

Женя схватилась за шею, ощупывая ее, а потом метнулась к небольшому зеркалу над умывальником. Этьен при этом только смущенно потупился – конечно, он во время любовных ласк и не думал, во что выльется его пылкость.

– И все это видели, – выдохнула Женя. – Что же мне делать? – она вздернула брови.

– Сошлись на аллергию, друг мой, – предложил врач, впрочем, сомневаясь, что кто-то в это поверит.

– Наверное, стоит, – кивнула она. – Катерина если увидит, только представьте, что скажет, – хмыкнула Женя, садясь обратно за стол.

– Ты ее недооцениваешь, – покачал головой Михайловский. Он был уверен, что и Катя догадается о происхождении меток.

– Почему всегда получается, что я самый наивный? – вздохнула Женя и принялась за еду.

– Потому что ты и есть самый наивный, – Этьен мягко коснулся ее руки и передал кусочек козьего сыра. – Не так сильно и заметно.

– Это нечестно, – она взяла у него сыр и фыркнула, но было видно, что она не обижается.