он мне показывал. Среди бумаг был цветной снимок мужиков в дорогих костюмах за столом ресторана. Только у некоторых бандитские рожи, большинство — типичные интеллигенты. Правда, это внешне, кто знает, кто они на самом деле.

Но зато родился план, как закрыть вопрос. Раз хитрит Череп, тогда буду хитрить и я. Если бы он вёл себя честно, я бы тоже сейчас не придумывал всё это, а поговорил с ним начистоту.

Сейчас нужны только имена, которые он не сможет проверить, но которые должны были его осадить. Надо без угроз и всего остального, просто сделать так, чтобы он отказался от плана, и передал об этом Гоше. Это если сам Гоша в курсе нашего разговора, а я что-то в этом засомневался.

Но и Череп должен понимать, что всё это дело — большой риск, ведь где деньги, там есть и те, кто этими деньгами владеет и кто умеет их защищать.

— Смотри, Гриша, — я взял фотку с московскими. — Меня предупреждали одни знакомые, — я выделил это особой интонацией. — Что приедут некие люди с центра, и что они могут связаться со мной. Предупредили, что с ними лучше никаких дел не иметь, если не хочу потерять дело.

— Никто из местных за них не вписывается, даже в Чите, мы пробивали — Череп отмахнулся. — Лохи, говорю тебе, понтов много, зато бабки есть, у них там таких много. Их кинуть — не западло.

— У меня, Гриша, репутация, — я смотрел на него. — И я её закрепляю. Сначала я работаю на неё, потом она на меня. Ты тоже человек с репутацией, тебя все знают как человека надёжного. Но я не про это.

— А про чё? — недовольно спросил он.

— Ты же понимаешь, что люди с такими деньгами без прикрытия не ездят? — спросил я строже и наугад ткнул пальцем в мордатого мужика в малиновом пиджаке. — Мне про него рассказывали. Знаешь, с кем он каждую неделю встречается в ресторане?

— И с кем?

Я ненадолго задумался, вспоминая имена авторитетов. Всё равно Череп не сможет это проверить, нет у провинциального бригадира и даже у его пахана выходов на этих людей на другом конце страны. А что касается имён, телевизор сейчас приходилось слушать чаще, чем я хотел, и эти прозвища и фамилии звучали там каждый день.

— Слыхал про такого Осю Буторина? — всплыло в памяти имя одного из крупных авторитетов. Его я недавно видел в криминальной хронике.

— Слыхал, — Череп кивнул, взгляд у него изменился. — Ореховские.

— А вот этот, — я ткнул какого-то смуглого мужика. — Связан с неким Радиком из Казани, тоже слышал?

— Раджа, который? Конечно, слышал. Хади Такташ, про них все слышали. И чё, хочешь сказать, за каких-то лохов вписываются такие серьёзные люди со всей страны? А чё они тогда нам весточку не послали? — он нахмурился. — Договорились бы.

— А потому что у них, Гриша, конкурентов вал, и не хотят привлекать внимания, — я полистал ещё бумаги. — Конкуренты у них серьёзные, не отморозки с обрезами, которые тогда у нас в городе на точки наезжали, а мощные группировки с солидными контактами. Ну и сам посуди, — я присмотрелся к нему. — Поехали бы они сюда без прикрытия? Никто без крыши сюда не сунется. Просто тихо всё делают, но если горелым запахнет, вмешаются.

Но чего он хочет на самом деле? Может, у него какие-то разлады с Гошей, и Череп хочет решить их за мой счёт? Может, он думает, что я возьму деньги, а потом на меня наедет братва их отбирать? Он же должен быть в курсе, с кем я работал на комбинате, когда брали Захара.

Но если они думают, что эти знакомые примчатся по первому моему звонку решать мои проблемы, то ошибаются. Если пойду на это дело, сяду первым, если не завалят раньше. Просто бандиты всех судят по своим меркам, а для них мы как организованная банда, только в форме, со связями и влиятельными друзьями.

Всё же это охладило ему пыл. Не знаю, что именно хотел Череп, но продолжать «обрабатывать лохов» в таких условиях невозможно. Он не сможет просто позвонить ореховским или хадишевским, они никак не пересекаются с ними.

Да, если бы мясокомбинат был бандой «синих» из бывших зеков со связями среди воров в законе и на зонах, моя уловка бы не сработала. Они послали бы маляву, чтобы всё разузнать, ведь банды, живущие по блатным понятиям, между собой связаны намного сильнее, общие знакомые среди них найдутся всегда. Но нет, Гоша и Череп — местная братва новой формации, они сидят в одном городе и не лезут в другой, ведь там свои бандиты.

Вряд ли Череп и сам думает, что кто-то приедет из Москвы без прикрытия. С такими деньгами точно должна быть какая-то крыша. Даже если это не те, кого я назвал наугад, но всё равно это будут влиятельные бандиты или высокопоставленные политики с силовым прикрытием.

Может, Черепа и не интересовали последствия? Ведь если за них будет отвечать кто-то другой…

Этот Череп — один из типичных хитрых бандитов этого времени, с которыми всегда надо быть настороже. Ну, по крайней мере, я смог найти способ выйти отсюда без последствий. Всё-таки хорошо, что у нас есть хоть какая-то репутация, а то бы закопали нас прямо там. Но всё равно будем поглядывать по сторонам, ведь братва очень неохотно принимает отказы.

На этом деловые разговоры закончились. Посидели ещё немного, но документы унесли, а Череп потерял интерес к этой схеме. Узнать, правду я говорю или нет, он сейчас не сможет, и вообще это не так-то просто. А я тоже не смогу узнать, о чём на самом деле Череп говорил с Гошей, что они задумали насчёт меня, и какая у меня была роль в этих планах.

Но всё же я дал вескую причину для отказа, даже не объясняя, откуда у меня эти данные. Напирать здесь смысла мало, а другого повода использовать меня в своих целях Череп пока не придумал. В общем, надо быть осторожным, как и всегда. Главное — я теперь знаю, откуда ещё может прилететь удар. А предупреждён — значит вооружён.

Вышли все вместе, в машину, которая нас ждала. Внутри сидел Денис Машуков с оружием наготове, чуть позже подошёл Славка.

— С лёгким паром,