— Даже не дали с ними пообщаться толком, — грустно заметил Женя. — Паханы побазарили и разошлись, даже пиво не допили. О чём хоть базар-то был, Волк? А то ничё не слышал.

Я вкратце рассказал об этом и добавил свои мысли, пока мы ехали. Слушали меня сосредоточенно, только когда выезжали на трассу, Женя отвлёкся.

— Прикиньте, пацаны, — он присмотрелся к машине, которая проехала мимо нас, когда мы отъезжали от бань. — Вот там сзади будто Мишаня Дунаев сидел.

— Его же вроде грохнули, — Слава пожал плечами. — Хотя кто знает, я в него не стрелял, а трупешник не видел.

Ярик покосился на него, но Слава продолжать разговор не стал. Мы не распространялись о том, что были в той общаге во время перестрелки. Но богатовских, как говорят, извели под корень, только детали я не знал. Мы свалили оттуда, и это главное.

Что-то я понял после сегодняшнего разговора, что-то нет. Что-то Череп умолчал, о чём-то намекнул. Ясно, что от них теперь идёт сильная угроза в нашу сторону, которую сегодня мы смогли избежать. Надо бы поговорить с кем-нибудь ещё, с кем-то, кто знает, что происходит в городе. А уже от этого будем строить планы, как не попасть в очередную ловушку.

* * *

Территория Новозаводского пивного завода

Душман сидел в приёмной, якобы разгадывая кроссворд, но на деле просто ставил буквы в клеточки, даже не читая задание. Больше его интересовал разговор в кабинете Крюкова. Секретарши в предбаннике уже не было, дверь в кабинет была открыта, видно спины сидящих за столом бригадиров и недовольного Иваныча. Влиятельные пивзаводские авторитеты, Прапор и Яха Шаман, не поделили территорию и пришли на разборку перед Крюковым.

— Он эту кафешку ещё в 91-м открыл, — с жаром говорил Прапор. — Когда тебя ещё у нас не было, Шаман, и платил мне с самого первого дня за крышу. С чего он теперь платить должен тебе?

— Потому что он переехал на мою территорию, — отрезал Яха Шаман. — И платить отказался, когда ему намекнули об этом.

— А он сразу сказал, что за крышу платит мне! — Прапор привстал, нависая над Шаманом. — Твои люди это слышали. И всё равно, Иваныч, они руку ему сломали, официанту чуть глаз не выбили, ещё громить всё битами давай. Чуть не сожгли там всё!

— Сядь, — сказал Крюков, влезая в разговор. Прапор подчинился. — Хозяин кафе на другую территорию переехал, вот и платить должен был там, где сейчас находится, а с тобой договориться насчёт отступных. Но и твои люди, Яха, поступили как беспредельщики. Тебе же передали, кому барыга платит, не мог с Пахой вопрос утрясти без разборок?

— А чё тут утрясать? — недовольно спросил Шаман. — Земля моя, вот и…

— С чего это твоя земля-то? — возмутился Прапор. — Ты гонишь, это улица Монгола была, но он мне её отдал, пока не разбился, потому что в карты продул, а расплатиться не мог. И все точки на ней…

— Он мне был должен раньше, чем тебе, так что улица эта…

— Стрелу бы забили и поговорили между собой, — прервал их Крюков. — А теперь какой бизнес там будет, пока не отремонтируются? И без денег остались, — Крюков откинулся на спинку кресла. — В карты ещё на точки играете? Был бы он живой, я бы с него спросил за этот косяк. Хоть стреляться не начали. Значит так, раз ко мне пришли, делать будете, как я скажу.

— Само собой, Иваныч.

Оба бригадира недовольно глянули друг на друга, потом на Крюкова.

— Улицу между собой делите вот по этой самой кафешке, — произнёс он. — Что к трассе идёт, то Прапору отходит, другая половина Шаману. Там как раз точек поровну будет, но промеж собой ещё раз обсудите, кому что, чтобы твёрдо было. Кафешка у Прапора останется, Яха, выплати компенсацию за ущерб, скажем, тыщу баксов.

— Там ущерба на две, — сказал Прапор. — Одних только столов поломано…

— Пусть работают больше, — перебил Крюков. — Быстрее восстановятся, быстрее бабки приносить будут.

Он взглянул на бригадиров. Оба остались недовольные, но с решением согласились. Яха отдал деньги сразу, а Прапор под молчаливым взглядом Крюкова оставил долю за это собрание, положив несколько купюр на стол.

Зато был окончательно закрыт вопрос со спорной улицей и точками на ней, ведь бригады Монгола больше не существовало, бойцов из неё Крюков делил по другим бригадам. Такая же судьба ожидалась у группы Цыгана, в которой осталось несколько пехотинцев и точек с доходом.

— Ну чё, горячие финские парни? — пошутил Душман, когда оба вышли. — Договорились?

— Угу, — пробурчал Прапор и ушёл.

— Николаич, — Шаман задержался в приёмной. — А чё по итогу порешали с Цыганом?

— Услышишь.

— Ответка за него будет?

— Какая ответка? — Душман поморщился и обмахнулся газеткой с кроссвордом. — Цыган не по понятиям поступил, подтянул РУОП и огрёб от чекистов вместе с Захаром. Хотя Иваныч чётко говорил, что делает он всё на свой страх и риск. Ещё хорошо, что комитетчики пацанов отпустили и за нас не взялись, хотя могли нам устроить, вот бы Гоша порадовался.

— А что с точками Цыгана и людьми?

Шаман был практичным человеком, и именно это интересовало его в первую очередь, а не понятия.

— Услышишь, — повторил Душман. — Как шеф порешает, так и будет. Но его умельцев тебе оставим, Иваныч не против, я с ним говорил.

— Благодарочка, Николаич, — Яха Шаман крепко пожал ему руку. — Там скоро японцы новые придут с Владика, тебе отставлю одного в стороночку.

— Вот это дело, Яков Анатольевич! Заеду, посмотрю. Ладно, покедова.

Душман распрощался с ним и вошёл в кабинет Крюкова, прикрыв за собой дверь.

— Он всё про этих? — спросил Крюков, вставая у окна.

— Ага, про угонщиков цыгановских, — ответил Душман, садясь за стол и доставая сигарету. — Пусть у него будут, сразу быстрее дело пройдёт. Угонят тачку, и сразу на СТО, номера перебивать и красить. Производственный процесс, — он засмеялся.

— Да вот опасно это, — сказал Крюков, всё ещё глядя в окно. — Если поймают кого, сразу за цепочку потянут и на СТО выйдут,