Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В третью позицию!
– Выше щит! Бей мечом!
– Смотри мне в глаза! В глаза!
– Побыстрее давай! Что ты как мертвый?!
– Шаг вперед! Вторая позиция!
– Быстро!
– Коли в голову! Р-раз!
– Отводи удар!
– Полкруга мечом направо!
– Прыжок назад!
– Вперед!
– В первую позицию!
– Бей!
И точно, казармы… Учебка.
Кто-то задышал Лобанову в спину. Сергей напрягся, но голос Цецилия произнес добродушно:
– Созерцаешь виды?
– Какие мы слова знаем… – пробормотал Сергей и спросил: – Скажи мне, Цецилий Статий, а ты-то в каких тут чинах?
– В школе? – уточнил Цецилий.
Лобанов кивнул.
– Гладиаторы мы, – простодушно ответил Цецилий, – и я, и Азиний Поллион, и Виндекс, и Феликс, и Публиций…
– Как? – не поверил Лобанов. – И вас спокойно отпускают отсюда?!
– А почему нет? – удивился Цецилий, потом до него дошло. – А-а… Вот ты о чем… Мы ж вольные, варвар! Мы – римские граждане!
– И вы, свободные граждане, пошли в гладиаторы?! – изумился Лобанов. – Зачем?! Чтобы сдохнуть на арене, увеселяя чернь?! Не понимаю! Гладиаторов же за людей не считают!
– Ветерок![79]– отмахнулся Цецилий. – Сдохнуть… Можно и сдохнуть, если не повезет. Так это смотря какой жребий выпадет! Ты лучше глянь во-он на того старикана! Вон, что гоняет молодь у двойного столба! Видишь?
Лобанов кивнул, подтверждая, что усмотрел плешивого, но крепкого мужика в возрасте.
– Это Гоар, он из сарматов. Гоар сын Багатара из рода Сахири. Я еще не родился, когда Гоар впервые вышел на арену. И живой же! Пятьдесят семь боев выдержал, завел четырех сыновей, а сейчас сговаривается с одной вдовою… А вон, туда глянь! Там фракиец Целад. Знаешь, как его называют? «Suspirium puellarum… puellarum decus»! А напротив – Кресцент, «puparru domnus; puparum nocturnarum… medicus»![80]Так-то! О нас мечтают девицы и женщины всех сословий, и мы исполняем их желания! Понял, варвар?
– Кстати, меня зовут Сергий.
– Буду знать!
Заскрипела дверь, впуская Севия Никанора Пота. Севий вошел и поклонился входящему следом высокому, дородному мужчине с брыластым лицом, закутанному в тогу с узкой алой каймой, отличительным знаком всадника-эквита.
– Это кто? – спросил Лобанов Цецилия.
– Субпрокуратор школы, – тихо ответил Статий. – Фанний Валерий Мессала! Кланяйся!
Сергей сдержанно поклонился.
– Мое последнее приобретение, – доложил препозит Севий, – отличные экземпляры!
Субпрокуратор слушал «крысоида» невнимательно. Взгляд его маленьких блестящих глаз, расположенных близко к мясистому крючковатому носу, вперился в Эдика, перешел с него на Гефестая, на Искандера и остановился на Сергее.
– Сможешь меня убить? – неожиданно спросил Фанний Мессала. – Прямо сейчас?
– Легко, – ответил Лобанов. – Приступать?
– Попридержи язык… – проворчал субпрокуратор. – Чем владеешь?
– Руками, ногами, головой, – стал перечислять Лобанов. – Еще мечом, кнутом, ножом и арбалетом, копьем похуже, луком – так себе…
Фанний Мессала кивнул, не дослушивая, и бросил Севию:
– Запиши всех, рассели… Проследишь, чтобы диспенсатор[81]вписал их во все ведомости. Одеяла выдашь, миски, чашки… Этого, – он ткнул пальцем в Сергея, – определишь в отряд секуторов. Пусть с ним Кресцент позанимается… Этих, – субпрокуратор кивнул на Искандера с Гефестаем, – к фракийцам! А его, – двойной подбородок указал на Эдика, – в ретиарии! Я смотрю, проворен он…
Эдик скромно потупился.
– Все сделаем в лучшем виде! – прогнулся Севий.
Субпрокуратор кивнул и неспешно удалился.
– Так… – нервно потер ладони Севий. – Начнем с тебя, – он ткнул пальцем в грудь Сергею. Тот стерпел. – Звать как?
– Сергий Роксолан.
– Се-ерги-ий… – старательно вывел препозит на пергамене. – Роксо… Роксалан или роксолан? Как правильно?
– Через «о».
– Ага… А ты у нас кто? – дошла очередь до Искандера.
– Александрос Тиндарид. Звать Искандером.
– Эллин, значит? Так и запишем – Грэкус…
– Я – Искандер! – возмутился сын Тиндара.
– Ладно, ладно, Орк с тобой… И-искан-дер… А тебя как?
– Гефестай сын Ярная сына Кадфиза из Пурушапуры!
Севий попытался произнести, но язык его не послушался.
– А по-другому никак?
Гефестай задумался и сказал с хулиганской улыбкой:
– Портос!
– Подходяще!
Эдик не стал дожидаться вопроса, назвался сам:
– Эдик! В смысле – Эдуардус. Сарматы мы.
– Эдуа-арду-ус… Пойдемте, покажу ваши опочивальни!
«Опочивален» было две, каждая площадью с совмещенный санузел. Простые кирпичные полы, грубо оштукатуренные стены, пара лежаков с натянутой ременной сеткой. Одну каморку заняли Сергий с Эдуардусом, другую, рядом, Искандер и Портос.
– Утром перекусите – и на занятия! – распорядился Севий.
– Вот тебе и весь сказ… – вздохнул Эдик.
3
Рим, взвоз Победы, дом Гая Авидия Нигрина
Кливус Викториа, или, по-русски, взвоз Победы тянул в гору не круче московской Тверской, зато был широк по римским понятиям – метров до восьми поперек, и гладок. Простираясь от Велабра, взвоз огибал Палатинский холм и поднимался на него с севера. Здесь-то, напротив скромного храма Изиды, и раскинулись владения Гая Нигрина, сенатора и консуляра.
Его огромный домина в два этажа не был виден с улицы – высокий каменный забор ограждал немаленький участок, а кованые ворота открывали лишь самое начало извилистого подъезда, зигзагом проложенного сквозь чащу запущенного парка. Ни голоса, ни звука не доносилось из-за ограды, а если кто любопытный чересчур близко подходил к воротам, из-за старых, раскидистых платанов тут же показывался раб-привратник, германец по кличке Киклоп, – высоченный человечище, одноглазый, с перебитым, вечно сипящим носом и весьма дурным характером.