сколько стратегия. Он дал волю слабости, не чувствовал поблизости опасности и, угнетенный смертью Цунаде, совсем позабыл о Мадаре и его пространственной технике. Тот, кто погубил его ученика Минато, погубил и его самого. А ведь Джирайя полагал, что просто обязан отомстить за Четвертого и защитить его наследие.

Я не сумел уничтожить риннеган. Теперь все повторится снова. Мадара создаст нового Пейна и разрушит Коноху. Завладеет Кьюби. И нас уже не будет рядом…

Сумерки смерти пропитывали краски мира: ступени и морщинистые лапки Жабьего Мудреца. Когда наступающую тьму разбило нечто светлое. Джирайе показалось, что это Минато. Ученик встречал учителя на том свете…

Он вдруг понял, что это не Минато. У Минато никогда не было такого наивно-детского выражения лица. И полосок на щеках тоже не было. А еще он никогда не кричал ему:

— …сеннин, даттэбайо! Эро-сеннин! Эй, не…

Джирайя улыбнулся краешком губ. На границе гаснущего сознания вертелась неоформленная мысль… Какая-то глубокая, светлая и очевидная. Джирайя попытался зацепиться за нее, но провалился во тьму прежде, чем сумел уловить ее смысл.

****

Отшельник-извращенец улыбнулся и с последним выдохом медленно прикрыл веки. Все его тело расслабилось и, лежащее на боку, завалилось на спину, но одна из мелких синих жаб придержала его.

Наруто била дрожь.

Его учитель… умер?

— Нет, нет-нет-нет. Это… нет.

Он нервно рассмеялся. Ему вдруг показалось, что отшельник-извращенец просто уснул. Люди так спят. Прикрыв глаза и улыбаясь. Люди…

Наруто принялся трясти его.

— Эй, эро-сеннин. Вставай, эро-сеннин!

На груди учителя по одежде расплывалось пятно крови, прямо из дыры в пробитой груди.

— Эро-сеннин! — заорал Наруто ему прямо в лицо.

«Хватит, дурачье, — холодно откликнулся Кьюби. — С ним все кончено».

Если бы в тоне Лиса хоть на долю мелькнуло ехидство или злорадство, Наруто разорвал бы его. Прямо как Саске, когда тот вломился к нему в печать. У Наруто не было шарингана, но он чувствовал, что может. Ярость придала бы ему сил.

Но Кьюби не ехидничал. Он говорил серьезно и строго, словно проводил черту между остальным миром и ними двумя: джинчурики и биджу. Все те мерзкие слова, которые он говорил ему до этого, обретали плоть.

«Ты вернешься назад, когда будет слишком поздно что-либо исправить. Увидишь труп девчонки из Учиха и целую деревню, тебя ненавидящую. Потому что разрушение пришло в Лист из-за тебя».

****

Они с Иноичи и остатки поисковой команды — Хьюга и сенсор из Яманака — спешили как могли, но все равно не успели. Пространственная техника Мадары была быстрее.

Шикаку спрыгнул на поляну.

На земле лежал тощий обезглавленный труп Пейна, а рядом с ним — бездыханное тело саннина. Джирайя-сама сказал им держаться подальше, не вмешиваться в его бой с Пейном. Быть может, если бы они ослушались, все сложилось бы совсем иначе. К примеру, Джирайя бы выжил. Или они все погибли.

Шикаку с сомнением взглянул на молодого Хьюга и сенсора, с шелушащимися от солнечных ожогов ушами. Эти мальчишки… Стоили их жизни риска?

Но Джирайя был достаточно серьезной фигурой, чтобы его жизнь защитила от гибели сотни таких ребят.

Если бы…

Шикаку качнул головой.

Однажды он ослушался приказа. Тогда, с Наруто, Хиданом и Какузу. Но в тот раз он четко осознавал, что его вариант — лучший. Сейчас же у Шикаку не было совершенно никакой уверенности, и в его расчетах не фигурировал Мадара. Он ведь владел информацией, что Учиха Сарада смертельно ранила человека в маске. В таком случае или Мадара очень уж быстро исцелился или она соврала. Равновероятны были оба варианта.

****

Сарада брела по разгромленным улицам родной деревни в поисках дяди. Кацую успела указать, где он, но затем исчезла. А ведь Сарада даже привыкла уже к склизкому передатчику на шее. Без Кацую она чувствовала себя слепой. Впрочем, после активного использования Мангеке глаза слезились и картинка мира действительно время от времени становилась еще более нечеткой, чем была. И проблема была не в Кацую.

Так или иначе без слизня Сарада не знала, что происходило в других частях деревни, что там с Пейном, куда ей нужно было бежать и что делать. Да она и бежать-то не могла. Только ковыляла, пошатываясь. А ведь чакра еще оставалась, но вот тело не тянуло бешеной силы: откат от использования Сусаноо оказался мощнее, чем ей представлялось прежде.

Улицу затопило водой из разорванного водопровода. Глубокая мутная лужа стояла озерцом во впадине между полуразрушенными домами, а в ней отражалось голубое небо с пятнами облаков. Сарада перебралась через озерцо по кочкам обломков.

Дядя и Карин отыскались на развалинах одного из зданий. Они сидели в уютном укрытии, с трех сторон защищенном завалами, и ожидали ее прихода. Очевидно, благодаря чутью Карин, знали, что она идет к ним, а потому ждали и не двигались с места.

Итачи сидел с закрытыми глазами, прислонившись спиной и затылком к стене. Карин бесстыдно прижималась к нему боком и накручивала на палец прядь его растрепавшегося хвостика. Сарада мысленно возрадовалась, что в волосах у дяди не было нервных окончаний и он не подозревал, что Карин вытворяла с его прической.

Под каблуком обуви хрустнули осколки тарелки.

— Где Кацую?

— Хокаге убили, — устало сообщила Карин.

Сарада замерла.

— Как убили?

Цунаде-сама вела Коноху на Четвертую Мировую. Она должна была…

«А я тебе сразу сказал: если исчезла Кацую, значит, Цунаде, скорее всего, нет в живых».

— А что другие Пейны? Оставалось еще трое…

— Я их не чувствую. Один ушел за пределы деревни, а двух других добили ваши.

Сарада вздохнула и перешагнула через черно-белого игрушечного медвежонка с оторванной лапой, припорошенного бетонной крошкой. Похоже, в этом доме жили дети.

— Как Сакура?

— В порядке. В госпитале. Пытается откачать холодную собачью шерсть.

Сарада неуютно повела плечом. Ассоциативный ряд Карин порой вызывал у нее неоднозначные ощущения.

— Дядя.

Итачи не шевельнулся. На его щеке темнели разводы крови, длинные ресницы слиплись. Она бы решила, что он умер, но будь оно так, Карин бы не находила себе места, так что на этот счет Сарада была спокойна.

— Дядя!

Карин перестала наматывать его волосы на палец и вдруг сильно толкнула плечом. Итачи вздрогнул и нехотя разлепил глаза.

— Что ты… — начал он