Валентайн принюхался.

– Да уж, я вижу, как ты искал.

В воздухе разливался отчетливый аромат чего-то дурманящего. Но не опиума, а более сладкого и легкого.

Валентайн поднял со стола деревянную плошку с тлеющей пирамидкой и криво усмехнулся:

– А я просил тебя завязывать!

– Только свежее индийское, и для дела! – Сид отобрал плошку и затушил тлеющую пирамидку. – Мне необходимо было расширить сознание и ввести себя в транс, чтобы простроить всю логическую цепочку от начала и до конца!

Валентайн прислонился бедрами к столу и скрестил руки на груди.

– Ну? Простроил?

– Да! – торжествующе подняв палец вверх, гробовщик повел нас за собой в кабинет.

Я заметил, что инспектор Браун тревожно озирался по сторонам – на него экстравагантная обстановка произвела то же впечатление, что и на меня когда-то. А вот отец Майерс чувствовал себя здесь в своей тарелке. Либо уже бывал здесь, либо жизнь сельского священника подготовила его к любой неожиданности.

Контраст между намеренно мрачной обителью смерти с горящими внутри черепов свечами и прочей, на мой взгляд, совершенно лишней жутью и консервативной обстановкой кабинета в этот раз оказался менее выразительным. То ли я уже привык… То ли в этот раз все портила прожженная в ковре дыра, непонятного вида бурые потеки на стенах и прибитая к этой же стене карта, испещренная разнообразными отметками.

– Вот! – Сид с видом завоевателя-триумфатора указал рукой на карту. – Вот наша ловушка!

– Если честно, не очень понятно, – подал голос инспектор Браун. – Уоррен, вы не могли бы нам все по порядку объяснить?

Сид закатил глаза.

– Скучные, – объявил он. – Вы все – скучные, и с вами не весело!

– Уоррен, вам напомнить, что мы здесь не в жмурки играем? – ласково поинтересовался викарий.

– Да, пожалуйста, ближе к делу, – хмуро поддержал его Валентайн.

Сид драматично вздохнул и все-таки пустился в объяснения.

* * *

– Итак, у меня была карта Лондона и адреса всех мест, где произошли убийства, – спасибо за это нашему дорогому инспектору, с меня лучшие похороны…

Инспектор Браун побледнел, а я злорадно подумал, что не только меня все подряд пытаются похоронить.

– Меня удивило вот что: с одной стороны, убийства носили явный ритуальный характер, но при этом у жертв ничего не пропадало. Поверьте, я видел много ритуалистов и их жертв. Смерти, которые посвящают богине – тем более богине разрушения, – должны быть обставлены как-то по-особому. Ну там, внутренние органы у трупов надо забрать или хоть красиво разложить на улице, порадовать прохожих… Однако нет. Ничего из этого наш убийца не делал.

– По словам Фаста, убийца мгновенно сбежал, унеся с собой только бусину из четок, – кивнул Валентайн. – А уж если призрак решил задержаться на земле, но не смог разглядеть собственного убийцу…

– Не такой редкий случай, – заспорил я. – Призраки часто просят живых раскрыть тайну их смерти!

– Однако у нас явно не тот случай, – покачал головой викарий.

– Именно! – Сид поднял костлявый палец вверх. – Итак, мне потребовалось время, чтобы поднять старые связи и навести кое-какие справки. Не осуждай меня, Вэл! Для тебя, между прочим, стараюсь.

Валентайн хмыкнул, но промолчал.

Сид продолжил:

– Прежде всего я выяснил, что такие кинжалы – пхурбу – с треугольным заостренным лезвием вообще-то не имеют отношения к культу богини Кали. Напрашивается два вывода: либо наш призрак изначально был связан с тибетскими буддийскими практиками (что нам не поможет ровным счетом ничем), либо этот кинжал достался ему в процессе его непростого путешествия из Калькутты в Лондон – я склонен предположить, что он сменил несколько тел в пути.

– Допустим, – Валентайн кивнул. – Что еще?

– Я подергал за ниточки. Подобных кинжалов на черном рынке за последний год всплывало несколько штук, но все они уплыли к крупным коллекционерам. Это третий вариант, откуда наш убийца мог достать свое оружие. И это тоже не важно.

– Почему не важно? – воскликнул инспектор Браун. – Да как же не важно, когда речь об орудии преступления!

– Потому что нам важно, не как убийства были совершены, а где, – припечатал Сид. – Ясно, что кинжал либо попался под руку, либо был наиболее подходящим, чтобы из жертвы вылилось как можно больше крови.

– Да, там просто были лужи крови, – Браун достал носовой платок и вытер вспотевший лоб.

– Кровь – это подношение для Кали, – кивнул Сид. – Но не основное блюдо. Это история о мести. И призраку важно было расположение каждой жертвы. Удары были нанесены с высочайшей точностью – что, кстати, свидетельствует, что наш преступник обладает навыками воина или наемника. Но точность не только удара… Но и выбора места и времени. Посмотрите теперь на карту.

Он схватил со стола перо и указал на карту.

– Шесть мест, где были найдены тела! Ничего не видите?

Я присмотрелся. Мне показалось, что в расположении обведенных красными чернилами мест происшествий видится какая-то симметрия.

– Я не вижу, – сказал Браун.

– Уоррен, не томите, – викарий сцепил пальцы в замок и не отрываясь смотрел на карту.

Валентайн молчал, прикрыв глаза и прикусив губу. Я тихонько коснулся его руки. Он поймал мой встревоженный взгляд и улыбнулся. Я не поверил в эту улыбку.

– Так… Никто не догадался? Я разочарован! – воскликнул Сид. – С другой стороны, я сам осознал далеко не сразу. А теперь взгляните…

И он быстро прочертил на карте несколько прямых линий.

Валентайн сощурился, всматриваясь в получившийся узор, а потом резко хлопнул себя ладонью по колену.

– Проклятье! – воскликнул он. – Трикона!

– Три… что? – непонимающе посмотрел на него инспектор.

Мне слово показалось знакомым, но очень смутно.

– Это что-то индийское? – наугад предположил я, потому что слышать незнакомые слова мог только от миссис Раджани.

– Бинго! – довольно усмехнулся Уоррен.

– Трикона – это треугольник на санскрите, – пояснил Валентайн. – Символ, который используют последователи культа Кали и Шакти.

– То есть наш призрак… буквально выложил символ своего культа с размахом на целый Лондон? – неверяще произнес инспектор Браун.

– Справедливости ради, не на весь, а на центральную его часть, – Сид снова указал пером на карту. – Вэл, напомни, что эти шестиугольники значат?

– Если мне не изменяет память, то космическое начало, – медленно проговорил Валентайн. – Единение природы и той материи, из которой был создан человек. Если честно, я никогда особенно не углублялся в эти вопросы…

– Я удивлен! – с сарказмом сказал викарий.

– Я не изучал больше, чем требовалось для контакта с местными призраками! – ответил Валентайн со сдержанным достоинством. – Кто, как вы думаете, были наши проводники?

– Вот еще немного, и один такой проводник проводит тебя на встречу со всеми твоими клиентами, – хмыкнул Сид. – Но тебе повезло: я знаю, где это