его по поручению короля. Я старался, но приступы повторялись чаще, становились более сильными, пока не случился пожар, в котором погибли дорогие мне люди.

Вернувшись домой, узнал об этом. Не мог найти себе места. Я был пьян, зол, потому что горевал.

Эдит пришла утешить. И тогда, когда ещё не остыло пепелище, ты пришла в кабинет. Опасная, с диким взглядом, способная спалить замок. И я не сдержался…

Череда событий примерно восстановилась. Я оказалась как бы тоже не безгрешной. Но пока не получу веских доказательств, не поверю до конца.

– Пожар был сильным? Сколько людей пострадало? Кто? – Я решила быть настойчивой, чтобы узнать «себя» прошлую. Ожидать ответы было страшно, но я должна сделать это.

– Там, в конюшне, остался Фаддей – мой молочный брат. Я любил его больше, чем любят родных братьев. После случившегося, потеряв сына, слегла и Элла. Пострадали и другие верные люди, которые относились к тебе с добром. Я просто не ожидал, что так случится. – Даррен сглотнул. – О пожаре есть свидетельства королевской службы. Есть оригинал дополнительного брачного соглашения, подписанного мной и Эваном. В нём подробно обговорены условия брака. Есть твои письма Эвану… В конце концов, можешь спросить у брата.

– Спрошу, – пообещала я. – Но прежде хочу увидеть документы.

– Не веришь?

Я откинула одеяло и высунула ногу, где до сих пор оставались чёткие белые шрамы, оставшиеся после пореза.

– Почему я должна верить, если ты утверждаешь, что никогда не толкал меня безжалостно на осколки? Твердишь, что этого не было.

Он впился взглядом в стопу. Я приготовилась высыпать ворох доводов, однако Даррен, закрыв глаза, выдохнул:

– Тогда я плохо контролировал себя. Из-за горя потери и опасения нового пожара. Прости.

Я застыла. Вот те раз! Неужели признался и хоть в чём-то покаялся!

– Прощаю, но не забуду, – ответила, обдавая Даррена холодным, презрительным взглядом. – И я устала. Уходи. Пожалуйста.

Даррен кивнул.

Когда он ушёл, я не испытала ни радости, ни злорадства. Лишь желание скорее встать на ноги и увидеть родных. Покосилась на поднос, который так и манил.

Нельзя! Надо сдержаться. Вот доберусь до Жиаль и поем.

Глава 25

Пока отлёживалась и рассматривала крепость из окна, смогла примерно представить её планировку и примерный путь к южному крылу.

Замок небольшой, если повезёт, я смогу добраться незамеченной.

Поздний вечер или ночь – лучшее время для воплощения плана. Однако к тому моменту от голода буду едва стоять на ногах, поэтому надо действовать как можно скорее.

Обычно, в обед прислуга собиралась на кухне, чтобы поесть, обменяться новостями, пообщаться и немного отдохнуть. Замковые переходы пустели, и наступала тишина. Так что это была единственная возможность добраться до южного крыла, где, по моим расчётам, должна обитать Жиаль и дети. Ведь из него они выходи́ли на прогулки и в него же возвращались.

С волнением я ждала, когда по замку разнесётся негромкий перезвон, созывающий прислугу.

Услышав его, вздрогнула. Мне не терпелось скорее броситься на поиски, но я заставила себя выждать немного, пока большинство слуг спустится на кухню.

Только потом откинула одеяло, встала, накинула на плечи полосатый плед, чтобы не ходить в сорочке, и, приоткрыв массивную дверь, выглянула в коридор.

Ориентируясь по примерному плану, что держала в голове, пошла по арочному коридору с красивым стрельчатым сводом. Если по возможности сверяться с направлением по расположению сада, точно приду к цели. А там уже придётся прислушиваться к детскому гомону.

Я прошла совсем немного, однако каково же было моё удивление, когда, свернув за поворот, услышала приятное пение…

Первым делом подумала, что это развлекается очередная фаворитка Даррена, но, прислушалась и поняла: голосок знакомый!

Следуя на него, подошла к двери, легонько толкнула…

В комнате, у окна, на банкетке сидела хрупкая фигурка, прильнув лбом к холодному стеклу. Простенькое подростковое платье с отложным воротничком, и волосы, собранные в косу, подтверждали, что девушка очень юна.

Почувствовав моё присутствие, она оглянулась, взвизгнула и побежала навстречу.

– Инна! Тебе стало лучше! Мы так переживали!

Велла – худенькая, невысокая, но, когда обняла меня, я, чтобы не упасть, вынуждена была опереться спиной на стену.

– Ой! Какая ты слабенькая! Бледненькая! – Она потянула меня к креслу. – Садись.

Комната заплясала перед глазами. Я бы, если честно, лучше прилегла, но, чтобы не пугать Веллу, просто села и откинулась на мягкую спинку.

Небольшая комната была уютной, тёплой. Находилась отнюдь не на чердаке, даже имела небольшой камин…

Оглядываясь, я заметила графин с водой и вазочку с печеньем на шкафе…

– Хочешь? – По моему голодному взгляду Велла сообразила, что я голодна.

Я кивнула и… Опомнилась, когда съела последнее печенье, слизала с ладоней крошки и до дна осушила графин.

Ошарашенная Велла сидела тихо, как мышка, пока не прошептала:

– Я сейчас у Арта попрошу чего-нибудь съестного. А потом попрошу служанку принести печенья.

– Только не говори, что это мне, ладно?

Велла не понимала, что происходит, однако кивнула.

– Мне приносят в комнату снадобья, еду, но я боюсь есть. Понимаешь, когда-то меня в этом замке опоили, сделав безвольной и слабой. Я не доверяю никому.

Велла замерла с приоткрытым ртом, не в силах поверить, что в таком красивом месте может твориться зло и коварство.

– Возможно, это не Даррен, – поспешила успокоить девочку. – Но я не могу рисковать. А вы? Вас не обижают?

– Нет, – задумчиво повертела головой Велла. – К нам хорошо относятся. Мама поправилась, но ещё немного покашливает. От Марти и Милии нет спасения. Им всё надо, всё интересно. А как уж они изводят на прогулках бедного садовника, срывая цветы… – Она закатила глаза. – Арт много времени проводит за чтением в своей комнате и библиотеке, чтобы стать законником. А я вот учусь играть на виуэле. Мы только за тебя сильно волновались, но милорд Даррен обещал, что с тобой всё будет хорошо.

– Молодцы, – я с нежностью поправила прядку, упавшую на личико Веллы.

– Я сейчас позову маму! – Она сорвалась с места и выбежала из комнаты.

Жиаль примчалась не одна, а со спящей Милечкой на руках.

Заглушая всхлипы, я уткнулась носом в макушку моей малышки, и для меня наступило настоящее счастье.

Какая же она красивая, сладкая, любимая. Чтобы не разбудить доченьку, до боли закусила губу.

Подруга тоже похудела. На её висках серебрились седые волоски,