— Вера! Ты со мной?

— Да. Ладно, пойдем к твоему директору. Если на постоянку возьмет, может и до квартиры доеду.

Она снова широко улыбается, поправляя выбившуюся прядку из моих волосы. Пугает меня. Потом еще топ мой чуть спускает, давая груди стать чуть виднее.

— У тебя помады нет?

— Зой, я иду к директору фитнес центра или к сутенеру?

— Да это всегда почти одно и тоже. В общем, ты только помни, — тянет она меня по коридору. — Что я просто люблю тебя и делаю это ради тебя.

— Не поняла, — вот уже и правда напрягать стала. — Ты меня как будто в логово к чудовищу отправляешь.

Мы тормозим возле двери, но почему — то входить туда самой я не решаюсь даже стучать.

— К зверю, Вера, — шепчет она, заглядывает говоря, что привела нового тренера и вздохнув, толкает меня внутрь, закрывая за собой дверь.

Я тут же взглядом на спину натыкаюсь. На крупную. Такие я регулярно вижу в залах тренажерных. Только эта спину укомплектована в рубашку, что отлично сидит на покатых плечах.

Под тонкой тканью видно, как перекатываются мышцы пока он застегивает рубашку, шевелит руками.

Не знаю, почему, но время бег свой тормозит, словно стрелка на часах замедляется, а дыхание перехватывает. От того, как пуговицы застегивает, как рубашку в джинсы заправляет.

Эти все движения настолько привычные, что становится трудно дышать. Настолько знакомые, что дрожь по рукам проходит, потому что сама не раз так делала.

Помогала одеваться после того, как он меня раздевал. Он… Это не может быть он… «К зверю, Вера».

К зверю.

Он сам застывает мускулистым изваянием, перестает двигаться, даже кажется дышать. Я почти вижу, как вокруг его головы, освященной солнечным светом, медленно кружатся частицы пыли. Почти стоят на месте… Зверев. Это точно он. Его профиль я бы узнала через сколько угодно времени, даже если он скрывался от меня бородой. Теперь нет и ее.

Леон поворачивает лишь голову. Я вижу, как кадык дёргается, когда он замечает меня.

Резко разворачивается всем корпусом. Напряженным взглядом в меня впивается. Молчит, ждет, что исчезну, что стану этой самой пылью, что плывет между нами.

Сколько мы так стоим? Кажется, что упаду, если сделаю хоть движение, скажу хоть слово. Упадем в реальность, которая давно сделала нас чужими людьми. А может мы никогда и не были родными.

Только вот я помню все. И плохое, и хорошее. Каждую деталь. Каждый оргазм. Каждый удар.

Он так и не застегнул ремень, пряжка болтается. И галстук. Он вечно с ним возился по полчаса. Я сглатываю слюну, что ядом отравляет ротовую полость.

Руки словно помнят, кожа помнит, губы, глаза, даже обоняние. Он молчит, продолжая рассматривать меня, словно я видение, а я сама не могу выдержать расстояния.

Да, потом я все переживу заново, да, скорее всего он никогда не возьмет меня на работу, но сейчас мне нужно хотя бы его коснуться. Я делаю всего шесть шагов вперед, сама берусь за пряжку и застегиваю ее привычными движениями. Так же поступаю с галстуком, буквально задыхаясь его энергетикой. Дыша полной грудью. Словно этот год спала, а сейчас проснулась.

Закончив, я шагаю назад. Наверное, нужно уйти. Он никогда не возьмет меня на работу, а я никогда не смогу работать рядом с ним, верно?

Я делаю еще шаг назад, разворачиваюсь, дверь тяну на себя, но он ладонь прижимает, не давая мне выйти. Стоит сзади, часто дышит.

— Ты знала…

— Нет конечно. Пришла на тренировку. Но думаю, что не останусь, далеко ездить.

— Насколько далеко?

— Я в области обитаю. Да и думаю, что ты не захочешь видеть меня тут, — сглатываю слюну. Внутренности разъедает, в груди печет.

— Почему. Все ведь в прошлом давно. Ты сама по себе, я сам по себе. А это просто…

— Работа.

— Да.

— Значит останусь, мне тут в принципе нравится.

— Мне тоже, — сам открывает дверь, выпуская. Я наконец выхожу в коридор, слыша, как за спиной дверь хлопает. Вздрагиваю и глаза закрываю… «Все ведь давно в прошлом».

Глава 43

Леон

Плюхаюсь в колодец, как только чувствую неладное.

Запах, энергетика, буквально все топит меня, заставляет захлебнуться. Быть не может. Так не бывает. Она может быть где угодно, но только не здесь.

Не в моем кабинете. Не тренером, на которого мой боец среагировал на круглую задницу в обтягивающих штанах.

Я резко оборачиваюсь, понимая, что не ошибся, но не понимая, как действовать. В своем колодце я почти задыхаюсь под толщей воды.

Почти не вижу окружающего пространства, только Веру, что стоит напротив меня и хлопает глазами, словно не понимая, как я мог тут оказаться. Перед глазами она и кадры нашего прошлого, волнами накатывают, не дают двинуться.

Руки зудят от желания дотронуться, проверить настоящая ли, или я в очередной раз сплю. В груди сердце громыхает, словно ведро по стенам.

По венам растекается яд, обжигает кожу, заставляет задыхаться и желать схватить ее, сжать в объятиях, спросить блять.

«Чего тебе не хватало?» «ты добилась чего хотела» «Ты счастлива?» «Ты все еще чувствуешь, что — то ко мне» «Хоть что — то».

Потому что я блять каждый день с тобой живу. Женат на воспоминаниях, имею в любовницах фантазию, дрочу только на твой гребанный образ.

Бляяяять, она еще и ближе подходит, привычными движениями застегивает ремень, что не успел, галстук, с которым вечно мучался. Она делает это легко, умудряясь ни разу не прикоснуться к пылающей коже тонкими пальчиками, на которых мелькает розовых лак. Такой же розовый, как ее киска, которую я обожал вылизывать, смотреть как пульсирует. Раньше она ногти не красила, как и лицо, словно боясь привлечь внимание. Теперь она спокойно красит глаза, что становятся ярче, губы, которые кажутся пухлее и даже волосы, в которых всполохи огня и солнца. И искры уже давно обожгли член, что бьется в ширинку, не давая крови в теле нормально циркулировать.

Она уже поворачивается, словно уйти хочет, а меня как током бьет. За ней. Как хищник за добычей рвусь вперед, дверь не даю открыть, Носом запах сладкий втягиваю. Смесь пота, дезодоранта и ее личного, ни с чем несравнимого аромата.

Я как наркоман в долгой завязке пытаюсь контролировать пульс, пытаюсь сдерживать порыв просто порвать на ней штаны, что буквально прилипли к заднице, нагнуть и выбивать членом мысли о любых других мужиках. Всадить так, чтобы мне снова принадлежала. Убить, если не могу себе забрать.