class="p1">Последняя нейронная нитка цепляется за мозг, дает сигнал о том, что эти мысли не норма. Из-за веры я решил больше не ввязывать в это странное дерьмо под названием любовь, тем более будет глупо снова вляпаться в нее.

В голове пусто. Все нервы натянутые канаты, все чувства обострены до того предела, когда ловишь каждый вздох, каждое движение. Зачем она пришла, Я ведь почти забыл ее. Ну да, почти…

— Ты знала…

— Нет конечно. Пришла на тренировку. Но думаю, что не останусь, далеко ездить.

Не говори мне, где ты живешь. Одно дело не знать и не искать, другое дело знать и не свернуть на светофоре не туда.

— Насколько далеко? — ебаный мазохист. Ну, давай, скажи, что ты все это время на соседней улице жила. С каким — нибудь Сашей или Колей или кем — то.

— Я в области обитаю. Да и думаю, что ты не захочешь видеть меня тут, — сложный вопрос, потому что меньшее что мне нужно, это видеть тебя здесь, но и по-другому не смогу. Пусть не вместе, но просто до трясучки необходимо видеть.

— Почему. Все ведь в прошлом давно, — полная чушь. — Ты сама по себе, я сам по себе. А это просто…

— Работа.

— Да, — работа, на которой я теперь буду появляться не на тренировки, а строго по ее расписанию.

— Значит останусь, мне тут в принципе нравится, — мне тоже пиздец как нравится тут. Пялюсь на шею, покрытую мурашками. И тут, на лопатки, что сведены и тут на задницу, что словно напрашивается на хороший шлепок.

— Мне тоже, — почти выталкиваю ее, потому что мне херово, меня просто тошнит от желания скрутить ее, привязать к батарее и трахать пока мы оба не сдохнем. Она за дверью, а я лбом к ней прижимаюсь, дышу часто, резко, прерывисто.

Ничего ведь не произошло. Это просто Вера. Просто та дрянь, что сидит во мне изо дня в день, разъедает душу, просто сука, которая выбрала не меня, когда — то. Один раз. Потом еще один. Эта сука, которая жить не дает.

Однажды она бы исчезла из памяти. Образ бы стерся. Может быть я бы нашел девушку, которая полюбит меня по-настоящему. Может быть. Может быть. Может быть.

Резко с места срываюсь. Хватаю телефон, ключи, барсетку, выхожу из кабинета, мимо Зои, по лестнице, вниз, туда, где залы для единоборств, замечаю упругую задницу в дверном проеме. И за ней. Выхожу на улицу и застываю, когда вижу, как эта сама задница садится в тачку к какому — то сладенькому. Целует его в щеку.

Ну конечно она не одна. Такие вообще одинокими быть не могут. Всегда ищут местечко потеплее. Судя по тачке в этот раз она нашла очень горячее место. Смотрю как машину выезжает с парковки, сажусь в свою. У меня дохера дел сегодня и точно нет времени думать о бывшей, смотреть в какую сторону поехала машина ее ушлепка. Нет времени следовать за ними. Ни одной блять свободной минуты. Но я прихожу в себя, только когда мы уже на пути к области едем. Он тащится по всем светофорам, словно хочет продлить общение с ней, а может, она уже делает ему минет? Сворачиваю в другой ряд, проезжаю мимо. Вера улыбается, что — то активно рассказывает, но все это пропадает, когда ее взгляд как радар находит меня. Я тут же еду вперед, делая вид, что я тут не из-за нее. Что это все случайность. Что я не специально пропускаю вперед машину ее ухажера, не специально следую за ними в какие — то ебеня, где паркуюсь в кустах, смотрю, как мило они общаются, как мило она машет ему рукой, теряясь в пасте подъезда у которого даже железной двери нет.

Меня здесь быть не должно. Я, точно не должен оторвавшись от машины тихим сапом пробежать до нужной точки и зайти в подъезд, прислушаться к шагам и стремительно подняться вверх. Нужная шишка на голове мелькает в двери справа и я уже мало соображая топором вбиваю носок между дверью и косяком.

Вера вскрикивает, разворачиваясь лицом ко мне, смотрит дико, часто дыша, наваливаясь всеем телом на дверь, но я с легкостью дергаю дверь на себя, чтобы войти внутрь, чтобы закрыть дверь, чтобы окунуться в свой ядовитый рай.

Меня здесь быть не должно. И она не должна так смотреть. У нее ж парень есть. Где крики, где хотя бы звук, когда руку протягиваю, когда большим пальцем по губам сухим провожу. Она издает лишь стон, стоит пальцу между губ скользнуть. И еще один, когда вторая рука в волосах теряется, когда тяну все ее совершенное тело на себя.

Она хватает ртом воздух, втягивает мой палец в рот, а я у меня просто мозги текут. Член уже минут сорок в ширинку кувалдой долбит.

— Ты сказал, что в прошлом, — шепчет она, когда к себе тело подтягиваю, в себя вбиваю, кожей чувствуя ее желание. Оно такое же, как мое. Неконтролируемое, неподдающиеся логике. Я спокойно жил без баб этот год, так почему теперь не могу себя удержать, не могу не касаться, не могу не поцеловать.

— Соврал, — возвращаю хрип, смешивая дыхание, убирая палец от губ, чтобы влажную дорожку по щеке провести. Жалю губами, тут же чувствуя ответ. К стене толкаю, сразу сдирая штаны с трусами, касаясь влажной, сука охереть какой влажной промежности, гладкой, как кожа на руке. — А для меня не брила киску.

Все меняется моментом. Податливая и нежная она тут превращается в дикую кошку, шипящую, толкающую.

— Вон пошел! — Натягивает она все обратно.

— Да что я такого сказал!?

— Я ни для кого не брила! Понятно?!

— Да мне срать, честно, — шагаю к ней, а мне пощечина прилетает.

— В этом наша с тобой проблема, Зверев. Нам друг на друга наплевать.

— Ты, Блять издеваешься? Мы почти трахнулись.

— Почти не считается. Уходи. И работать я у тебя не буду.

Я провожу руками по лицу. Один раз, второй, пытаясь сбить желание что узлом внутренности скручивает, заставляет думать о том, что сломить ее сопротивление дело пары минут. Течет ведь уже, значит и ноги раздвинет.

— Это глупо, учитывая, что я в зале появляюсь утром, когда никого нет почти. Да и зарплата там больше, чем в области. А судя, — осматриваю дешевые обои и старую мебель. — Судя по всему твой хмырь не сильно-то тебя содержит. Даже машину не купил?

— Содержит? — шипит змеей. — Ты думаешь, он меня содержит?

— Или у вас